Сто тысяч миль
Шрифт:
Когда он продемонстрировал всем чертежи, которые я для них нарисовала, и объяснил их суть, Мёрфи бросил на меня ещё один уничтожающий взгляд. Внезапно стало так горько и стыдно, что захотелось забиться в угол и немного поплакать.
— Совет матерей не одобряет насилие. Но если это необходимо для нашей безопасности, то большинством голосует «за», — с нотками недовольства объявила Анья.
Я замерла. Теперь Линкольн считал голоса командиров, пробегая взглядом по поднятым рукам. От волнения сердце застучало где-то в горле.
— Военный Совет голосует «за» большинством голосов, — наконец, сказал
Голова закружилась. Советы согласились. Они в самом деле согласились разнести это проклятое место в пыль. На этой оптимистичной ноте общее заседание объявили закрытым. Все начали расходиться, а я со счастливой улыбкой смотрела на Беллами. К нему уже подошли Анья и Аврора, неподалёку стояли Райдер и Индра, ожидая своей очереди. Знал ли он, что только что в самом деле изменил мир? Или это только мой мир только что полностью изменился? Перевернулся? Преобразился?
— Есть разговор. Сейчас, — вклинился в мои мысли Мёрфи, сдерживавший себя из последних сил.
Его тон не обещал ничего хорошего. Но как только мы оказались на улице, я не выдержала первой:
— Что? Что вам не нравится? Они согласны. Согласны! Мы вытащим наших из этого ада. Вам ли не наплевать, какими средствами это будет достигнуто?
— Мне не наплевать, что ты всунула нас в самую задницу! Буквально между молотом и наковальней, интриганка ты недоделанная! Влезть во многовековую вражду — да что вообще может пойти не так?! Так ещё и подарила им способ легко и быстро разнести в пух и прах всё, что они пожелают!
— А ещё я лишила их повода запирать нас здесь из-за нашей исключительной ценности!
— Чего? Кларк, да я тебя вообще не понимаю! — поддержал Джона Уэллс, впиваясь в меня злым взглядом. — Ты смотришь на меня и будто не видишь, презираешь, осуждаешь. Хорошо. Твоё право! Но сама ты… ты что сейчас сделала? Наплевала же на Протокол, не поговорив с нами. Наплевала на то, что эти ребята тоже совсем не пушистые зайчики. Со «Вторым Рассветом» хотя бы всё ясно, а здесь? Неужели моя история так ничему тебя и не научила?
— Научила. Научила не болтать лишнего, пока я не буду уверена, что риск того стоит. А сейчас тот самый случай.
— Твою мать, Гриффин! — взревел Мёрфи. — Наша миссия — сообщить «Ковчегу», что здесь есть возможность не сдохнуть, а не спасать этот грёбанный мир! Это не наша компетенция! Слышишь меня?
— Я плевать хотела на миссию, пока я знаю, что за ужас там творится! — рявкнула я и внезапно осознала, что только что сказала и к чему проявила высшую степень неуважения. Растерянно опустила взгляд, но отступать было уже поздно. — «Ковчег» жил и будет жить ещё как минимум десятилетие, а здесь все умрут намного раньше, хорошенько перед этим помучавшись. И я с этим не согласна, несмотря на Протокол.
— Запоздалый бунт против правил у отличницы Кларк. Замечательно! — ядовито выплюнул Джон. — Имей в виду. Если мы все сдохнем из-за твоего самоуправства, виновата будешь только ты.
— Ты изменилась. И мне всё больше кажется, что я тебя не знаю, — горько и разочарованно бросил Уэллс.
Они ушли, а я осталась смотреть им вслед, одинокая и потерянная. Не будь я так несправедлива к своему лучшему другу, возможно, он остался бы сейчас со мной. Возможно, поддержал бы в споре с Мёрфи, но всё, что я делала — только не доверяла
Оказавшись у себя, я с удовольствием завалилась на кровать. Тело расслабилось, глаза начали слипаться, но мозг даже не думал отдыхать. Сколько я уже нормально не спала? Казалось, что целую вечность. Но единственным способом уснуть оставалось только измотать себя до переутомления и вырубиться где-то за работой. Ведь иначе… Стоило лечь в тишине и зажмуриться — и перед глазами возникало подземелье «Второго Рассвета». И плотоядный взгляд Тристана. И по коже будто мерзко скользила его рука, взбирающаяся по моему бедру всё выше. Я глубоко вдохнула и едва не вздрогнула, когда в дверь мягко постучали.
— Да, — отозвалась я и села, скрестив ноги.
— Я не помешал? — спросил Беллами, заходя. — Прости. Ты хотела отдохнуть?
— Забудь, — отмахнулась я. — Всё равно не могу уснуть. Что ты хотел?
— Пришёл сказать, что мы выезжаем к вашему кораблю с рассветом. Будь готова.
— Военный Совет не против?
— Военный Совет за. И отвечает за вас головой. Головами. Всеми сразу, — усмехнулся он, а потом вновь посерьёзнел: — Я видел Уэллса. Если бы взглядом можно было убить, я бы умер уже пару десятков раз. Но он вроде как согласен ехать. Хотя, кажется, теперь нас всех ненавидит?
— Он совсем никому не доверяет после Лексы. Я не предупредила их ни о чертежах, ни о горце. Так что мне, видимо, теперь тоже. Хорошо, что у него больше нет ни выбора, ни возможности всё испортить.
— Мне жаль.
— Мне тоже, — я отвернулась, рассматривая залёгшие на полу глубокие тени от послеполуденного солнца.
— Я хотел кое-что тебе вернуть. Ты забыла в прошлый раз, — сказал Беллами, подходя ближе, и я с удивлением подняла на него взгляд. На его ладони лазуритом переливалась брошь, та самая, что он дарил мне. — Я подумал, может, ты захочешь получить её обратно.
— Я собиралась вернуться, так что оставила её здесь вполне осознанно, — выдала в своё оправдание я. Улыбнувшись, аккуратно взяла брошку с его ладони. — Спасибо. Она в самом деле мне нравится.
— Тогда она твоя. А теперь собери вещи и попробуй отдохнуть, а то гончие не смогут тащить тебя всю дорогу.
Он развернулся, собираясь уйти, а я зачем-то окликнула:
— Беллами.
— Да?
Он обернулся, глядя на меня с любопытством, а мне захотелось влепить себе пощёчину. Я всей душой хотела остановить его, чтобы… Чтобы что? Лишь одному чёрту известно. Я просто хотела смотреть на него ещё несколько лишних мгновений. Вглядываться его глаза в попытке разгадать, о чём он думает. Снова стало мучительно неловко. И как-то душно.