Стоянка поезда – двадцать минут
Шрифт:
Постановлением Военного совета 1-го Белорусского фронта от 31 мая 1945-го года было предусмотрено организовать снабжение молоком детей до 8-летнего возраста за счёт использования молочных ресурсов пригородов Берлина в количестве ежедневно 70 тысяч литров молока. Передать из трофейного скота 5 тысяч голов дойных молочных коров для размещения на молочных пунктах Берлина.
Жители были поражены таким гуманным отношением армии-победительницы. На одном из собраний немецких рабочих в протоколе записали резолюцию: «Кошмарные недели остались позади. Нацисты пугали нас, что русские отправят немцев в вечное рабство в холодную
Местное население здесь фактически отсутствовало. Несмотря на большую занятость подготовкой Берлинской наступательной операции, Военный совет нашёл время рассмотреть, и специальным постановлением от 1 апреля было предусмотрено организовать и провести сев зерновых и технических культур, картофеля и овощей на площади 250 тысяч гектаров пахоты. Всю работу по организации и проведению сева было приказано взять на себя войскам фронта и военным комендатурам. Было выделено свыше 18 тысяч солдат и офицеров, 165 тракторов, 16 тысяч лошадей, отпущено 10 тысяч тонн семенного зерна и 350 тонн горючего. К 5 мая работа была выполнена».
Узнав о намерении Катерины сменить работу переводчицы в филиале горнорудной промышленности, Генрих в немалой степени был удивлён.
— Признаюсь, не ожидал, — сказал он при встрече в одном из кафе после телефонного разговора. — И чем же обусловлено такое решение, если не секрет?
— Не секрет. Просто я поняла, что это не моё. К тому же, там какая-то путаница случилась с документами. Обе стороны оказались несогласными с выставленными требованиями. О каком партнёрстве можно говорить в такой ситуации? Может быть, они и вернутся к этому позже, но я решила в данном проекте больше не участвовать…
— И какие планы?
— Я вам, помните, говорила о нескольких социологических работах? Помните, в частности, немцы о русских, русские о немцах?
— Да, конечно, помню.
— Эта тема возникла не сама по себе. Дело в том, что в России, в городе Ярославле открылся Дом российско-немецкой дружбы. Одна из тамошних сотрудниц — моя сокурсница, узнав, что я здесь, В Германии, попросила сделать такой вот социологический опрос.
— Так, это очень интересно и занимательно, — Генрих отставил в сторонку бокал с минеральной водой, внимательно слушая собеседницу.
— Так вот, как говорят у нас, дальше-больше. Теперь уже в Москве открывается Дом российско-германской дружбы в рамках поддержки этнических немцев за рубежом. Германское правительство откликнулось на просьбу российских немцев и выкупило дом — пятиэтажный особняк, который принадлежал троллейбусному депо и в котором раньше располагалось общежитие. Сделан был ремонт. Удалось сохранить исторический облик здания: высокие потолки и внутреннюю архитектуру.
— Катерина, а кто, позволю спросить, финансирует?
— Министерство внутренних дел Германии. Главное, что Дом российско-немецкой дружбы — это не только центр встреч российских немцев, но и место пересечения немецкой и российской культур, что само по себе формирует тесные дружеские отношения между Россией и Германией. Основная же цель Дома — быть
— Что-то мне подсказывает, Катерина, что теперь мы с вами встретимся нескоро?
— И так, и не так, — рассмеялась она. — Да, сейчас мне надо ехать в Россию. После Москвы мечтаю вырваться на недельку-другую домой. Давно и родителей не навещала, и с братом не виделась.
— Да, а чем брат занимается? Кажется, Валерий?
— Да, Валерий. Ой, не знаю даже, как и объяснить. В общем, как и в стране, всё с ног на голову. Учился на философском в МГУ.
— МГУ, о, это достаточно серьёзно, — изумился Генрих.
— Да, серьёзно, — качнула головой Катерина, — но ведь не доучился, бросил, вернулся домой, поддавшись новым веяниям. Решил уйти в предпринимательство… Я, конечно, не в восторге от столь, считаю, необдуманного шага младшего брата. Прежде всего, конечно, во всех своих поступках придерживаться здравого смысла. А он заключается в том, что не могут все люди разом поменять профессии и, как теперь модно, стать коммерсантами. Неверно всё это, не должно быть так. Отчасти, возможно, поэтому я и решила уйти из частной компании. Ну, не моё это всё, хотя вот разговаривала по междугороднему с одной подругой из дома, так она меня чуть ли не дурочкой назвала…
— Боюсь ошибиться, но где философия, а где предпринимательство? — удивлённо произнёс Генрих. — Слишком резкий переход от социализма к капитализму произошёл в России, как-то спонтанно. Думаю, что большинство тех, кто, действительно, занялись бизнесом, не вполне готовы к такому роду деятельности. В таких условиях для начинающих коммерсантов существует в основном одна форма, скажем так, предпринимательства, это перекупка и перепродажа товара. Готового товара, где-то кем-то произведённого, именно кем-то, но не твоими руками. Я знаю, что сейчас Россию захлестнула волна, даже не волна, а цунами именно такой формы, — Генрих прервался почти на полуслове, подбирая нужное и точное выражение: — Я бы сказал такой формы даже не бизнеса, какой там бизнес, просто смешно, такой формы выживания…
— Абсолютно с вами согласна, Генрих, готова подписаться под каждым словом, — с готовностью поддержала эту точку зрения, вполне справедливую и объективно высказанную, Катерина.
— Наверное, вам сначала предложат поработать, как это у вас говорят, на общественных началах? Так ведь?
— Конкретно пока ничего неизвестно. Зная мой телефон в фирме, знакомая просто удачно вышла на меня, сообщив самую краткую информацию и указав свои координаты. Все детали и подробности при встрече. Я ведь и так планировала нынче что-то вроде отпуска на родину. Теперь вот представилась сделать остановку в Москве.
— Катерина, мне хотелось бы, когда позволит время, показать вам видеофильм, снятый Вилли во время поездки в России по Транссибирской магистрали скорым поездом Москва-Владивосток. Если вы уезжаете, кто знает, когда ещё увидимся, может быть, прямо сейчас закажем такси и заедем ко мне домой? — любезно предложил Генрих.
— Ой, никак не получится, — Катерина глянула на ручные часы. — У меня ведь экспресс.
— Экспресс? — переспросил Генрих. — Когда?
— Сегодня. Буквально через два часа. У меня и вещи в камере хранения. Утром куплен билет до Москвы.