Стоянка поезда – двадцать минут
Шрифт:
— Что значит, ошибка?! А у меня ты, один. Ладно, отец, дай хоть поцелую тебя, старого вояку, — Анна подошла к Василию и чмокнула в щёку.
— Эх, как сладко! — посветлел тот лицом.
— А как же? Конечно! Незря ведь на мне женился! — гордо сказала Анна и тронула уголки глаз кончиком платочка.
Через два дня к Василию домой пришла секретарша Надя сказать, что опять звонили из военкомата. Сославшись на невозможность приехать из-за отсутствия бензина, пригласили фронтовика самому приехать. К удобному для него времени. Но желательно в первой половине дня. И чтобы надел все свои награды. Прибыть в райвоенкомат
С семи часов утра Василий начал собираться к автобусу. Баба Анна подключила электрический утюг, намочила кусок марли, принялась гладить чистую рубашку и брюки. Василий начищал тряпочкой ботинки, смазав их густо ваксой. Примерил перед зеркалом «парадный», как он называл, пиджак. Всё сомневался, надо ли вешать награды. Поди, не девятое мая. Неудобно как-то идти на автобус при полном параде. И куда, скажут люди, вырядился, старый? Отмела прочь сомнения, видя нерешительность мужа, Анна, сказав, что раз военкомат сказал при орденах прибыть, значит, надо при орденах.
Подчинился Василий. Вынул из коробочек награды. Перед зеркалом трюмо поправлял на лацканах медали «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За Победу над Германией», «За трудовое отличие», орден Отечественной войны, который вручали в мае 1985 года. У Василия этот орден 2-й степени, поскольку у него нет фронтовых орденов. У кого они есть, тех награждали 1-й степенью. Таков был порядок. Найдя чистый лоскуток, потёр поблёкшие награды. Нет, налёт времени не стереть никаким лоскутком…
Награды Василий надевал раз в год — 9 мая, хотя некоторые из знакомых фронтовиков полушутя-полусерьёзно считали, что награды лучше на груди, чем на подушке впереди. Вынимал их из самодельной шкатулки, сшитой из праздничных поздравительных открыток. В основном, к Международному женскому дню 8 марта с нарисованными цветами. Таких открыток в доме было много. Оно и понятно: в доме один мужчина. Как Василий выражался в молодости: «Три девчонки, один я…»
— Вы уж, Василий Васильевич, извините, что мы сами не приехали к вам, — оправдываясь, жал руку военком-подполковник. — Не смогли. С бензином у нас туго. А тут ещё сборы партизанские на носу. Повестки где развозим, где пешком.
— Я понимаю. Спасибо хоть, что автобусы ещё ходят.
— Да-да, — согласился военком. И продолжил объяснять, оставаясь стоять у своего стола в кабинете: — В общем, так. Из архива Министерства обороны, который в городе Подольский Московской области, пришёл запрос. Касался вас. Мы проверили, подтвердили. Да, есть такой. Старший сержант Федотов Василий Васильевич. Ну, как говорится, лучше поздно, чем никогда, — военком провернул ключом дверку сейфа, вынул красную коробочку. Дверку опять захлопнул, провернул ключом, стукнулось железо о железо. — Ну, Василий Васильевич, пройдёмте в наш красный уголок.
Идя по коридору, позвал дежурного, попросив собрать сотрудников. Стараясь придать торжественность церемонии, военком произнёс:
— Товарищи, сегодня знаменательный день у нашего земляка, активного участника Великой Отечественной войны Федотова Василия Васильевича. Позвольте мне от имени Министерства обороны вручить нашему герою орден Ленина, которым он был удостоен за подвиги на фронте, будучи командиром артиллерийского расчёта. По причине тяжёлого ранения старший сержант Федотов выбыл из строя и награда, так сказать, затерялась. Нет, она не затерялась совсем, она нашлась и, спустя много лет, так сказать, нашла своего героя. Позвольте вручить и поздравить вас, — военком стал прикреплять орден
Василий вытянул, как бывало на фронте, руки по швам, и совсем глухо, спазмы не отпускали, произнёс:
— Служу Советскому Союзу!
— Всё правильно! Всё правильно! Хотя теперь поменялось. Говорят: служу России. Но мы по-старому, как уж привыкли за прошлые славные годы! — одобрительно кивнул военком, крепко пожимая руку Василию, а все собравшиеся от души громко захлопали.
Через пару минут Василий и военком вновь вернулись в кабинет.
— Ну, что? Василий Васильевич?! — заговорщески произнёс военком. — Не нами традиция придумана! Вы садитесь. — Он прошёл к сейфу. Опять лязгнул ключом. На столе оказались бутылка водки и два свёртка. Затем два гранёных стакана и перочинный ножик. — Положено обмыть! — продолжал военком. — Поближе подсаживайтесь, Василий Васильевич. Вы не против? По традиции…
— Что? — спросил Василий, всё ещё не придя в себя от неожиданной награды — ордена Ленина!!! — Нет, не против, — ответил он, словно слыша теперь биение сердца, рядом с которым затих, до поры до времени, фронтовой осколок.
Развернув свёртки, хозяин кабинета нарезал хлеб и сало, посетовав на скудность закуски:
— Чем богаты, так сказать…
— Сгодится! — успокоил подполковника Василий, сожалея про себя, что не догадался ничего съестного прихватить из дому. Но кто же знал? Он отстегнул орден от лацкана и, держа за колодку, обмакнул сам орден в водку.
— Вот так. Всё правильно. Ну, за вас и вашу награду! — военком стукнул стакан о стакан.
— Спасибо!
Выпили. Закусили кусочком хлеба и ломтиком сала.
— Да, Василий Васильевич, — заговорил военком: — Сильно надо было отличиться, чтобы такой награды Родина удостоила. Может, расскажете. Интересно…
— Честно признаться, не помню. Конкретно, не могу рассказать. Крепко, конечно, бились. Сначала под Москвой, потом под Сталинградом. Много чего было…
— Действительно, ведь столько лет прошло… Сибирские дивизии сыграли тогда огромную роль… Немцы, кто жив остался, наверное, до сих пор с содроганием вспоминают…
— У меня ведь в Сталинграде и закончился, как говорится, боевой путь. Жестоким был последний бой. Контузило и посекло осколками. Очнулся в медсанбате, а после излечения в тыловом госпитале демобилизовали, — пояснил Василий, умолчав об оставшемся в груди осколке, который военврач вынимать не рискнул.
Военком оказался словоохотливым человеком. Заговорил о том, что скоро, наверное, все военкоматы станут чисто гражданскими учреждениями. В них не будет офицеров. По крайней мере, на самых верхах об этом поговаривают. Если так дело пойдёт, то, глядишь, и министр обороны в будущем сменит военный китель на гражданский пиджак. Это мы всё в угоду западу делаем. Считаем, что нас за это больше уважать станут. Но кому нужна сильная Россия?! Плевать на нас хотели с высокой колокольни.
— Ну, это будет полный дурдом! — продолжал военком. — Мало того, что срок службы уменьшили, так ещё и военных решили в военкоматах сократить! Я не о себе пекусь. У меня выслуги для пенсии полный календарь. В школах отменили военное дело. Вот беда. В армию приходят, ни разу не подержав в руках автомата. Сейчас хоть, переступив порог военкомата, призывники сразу попадают, скажем так, в военную среду. А какая будет атмосфера, когда их здесь станут гражданские лица встречать? Да ещё большей частью бабы в юбках?!