Стоянка поезда – двадцать минут
Шрифт:
— Да? Сто лет не пробовал. Замечательно! С удовольствием, — ответил Вилли, обрадовано потянувшись в кресле напротив.
— И ты продолжишь свой рассказ, — отозвался, направляясь из гостиной на кухню Генрих.
— Непременно, дядя! — крикнул вслед Вилли.
Генрих включил газовую конфорку, ставя чайничек. Нажал кнопку пульта кухонного цветного телевизора, чтобы глянуть новости последнего часа.
— Самое странное и непонятное для меня блюдо — жареные семечки, — заметил, сидя через десять минут за кухонным столиком, осторожно держа горячую чашечку с ароматным свежезаваренным чаем, Вилли. — Не могу понять удовольствия от плевания шелухи… Особенно этим делом увлекаются пассажиры поезда в пути. Ящик для мусора буквально забит пакетиками с
— Да, у русских это давняя традиция. Наверное, семечки можно считать традиционным лакомством, — продолжил тему Генрих, вспоминая о том, что в годы пребывания в Сибири, в лагере военнопленных, доводилось и ему, и его товарищам по несчастью пробовать семечки из подсолнухов. Но сырые не имели вкуса, а если поджарить их на кусочке жести над костром, тогда совсем другое дело! Дядя вспомнил об этом, слушая слова племянника, но говорить ничего не стал…
…После просмотра видеофильма Генрих долго размышлял об увиденном. Особо эмоционально сказались на его восприятии видеофильма о России те кадры, на которых русский ветеран второй мировой войны торгует на железнодорожном перроне овощами. Возможно, это просто хобби, но тогда почему так взволновала увиденная сцена? Генрих, вероятно, приходится ровесником тому старику в кепке с орденскими колодками на пиджаке. Да и хобби довольно странное. А если не хобби, тогда что? Недостаточно средств на прожиточный минимум? Кстати, странный термин — прожиточный минимум. Откуда он взялся у русских?
По всей вероятности, волна недовольства демократическими преобразованиями должна была пойти от поколения, пережившего Великую Отечественную войну. Но к середине 90-х годов основная масса фронтовиков-ветеранов либо ушла в мир иной, либо по причине старости ослабла здоровьем и потому активно воспрепятствовать происходящим событиям была уже бессильна. Оставалось смиренно ждать, надеясь, что новая, демократическая власть, сменившая советскую, не оставит их один на один со своими житейскими проблемами и болезнями.
Ряд документальных материалов Вилли в виде удачно сделанных фотоснимков появился в средствах массовой информации Германии. На ветерана-продавца обратили внимание, причем, абсолютно случайно, увидев снимок в созданном Фонде общества немецко-российской дружбы.
С недавних пор стали возможны встречи старых солдат, которые полвека назад воевали на стороне противоборствующих стран. Невиданная доселе картина. Бывшие нацист и коммунист поднимают рюмки с традиционной русской водкой, чтобы чокнуться и выпить, чтобы никогда больше не повторилось то ужасное, что выпало на судьбу этих старых ветеранов, чудом выживших в годы Второй мировой войны. Целью таких встреч было донести до младших поколений мысль о недопустимости столкновений каких-либо народов на полях сражений. Война — это массовое несчастье для населения тех стран, которые втянуты в боевые действия по воле своих правителей.
«Воспоминания участников войны должны служить делу мира, считают авторы мемуаров из России и Германии. Уникальных слов, которые могли бы остановить войны, не существует. Но воспоминания участников боевых действий должны послужить тому, чтобы больше никто и никогда не писал воспоминания о войне. Авторы без прикрас и домысливания делятся пережитым по обе стороны Восточного фронта. «Мы когда-то делили войны на справедливые и несправедливые, — отметил 93-летний Валентин Иванов, в 1941 году лейтенант-артиллерист, ныне полковник в отставке. — Возможно, это так, но всякая война — зло страшное. Это противоестественно, когда люди убивают друг друга. И я писал свои воспоминания в надежде, что они послужат тому, чтобы больше никто никогда не писал воспоминаний о войне».
«Наша книга служит предупреждением, — присоединился к мнению соавтора бывший зенитчик Люфтваффе 90-летний Карл Куль. — Нужно, чтобы люди, и прежде всего молодые, поняли,
32
— Дядя Вася, вам передали, чтобы зашли в администрацию села, — сообщила Танюха перед обедом.
— Кто передал?
— Надька-секретарша.
— А зачем? — удивился Василий, но ещё больше баба Аня.
— Не сказала.
— Да ты в избу проходи, чего на крыльце стоять?
— Да некогда. Вот хлеб несу. Обед скоро. Моего кормить надо.
— Да зайди хоть на минуту.
— Ладно, — согласилась Танюха, проходя на веранду.
— Подробней поясни, что секретарша-то сказала?
— Мимо администрации, значит, иду, уже, можно сказать, прошла, выскочила на крыльцо Надька. Мол, ты недалеко от Федотовых живёшь, передай дяде Васе, чтоб зашёл. И срочно, чтоб зашёл.
— И что за срочность такая? — чувствуя волнение, удивился Василий, глядя вопросительно то на Танюху, то на жену. — Ну не горит же, не сейчас ведь бежать?
Возникла пауза. Слышно только, как равномерно гудит холодильник.
— После обеда и сходишь.
Опять повисла тишина.
— Видя по лицу волнение Василия, Анна сменила тему разговора, обратившись к Танюхе: — Твой-то как?
— С утра до вечера в гараже пропадает. Дался ему этот трактор? Все механизмы изношены. Все сроки отработал.
— Доброе дело делает, — вступил вдруг в разговор Василий, говоря спокойным голосом. — Этот «беларусь» столько времени простоял сломанный, никому не нужный. Ладно, хоть не растащили на сдачу металлолома. А Павел человек мастеровой. Глядишь, и восстановит трактор.
— Отладит. Только успеть бы до холодов. Говорят, нынче зима ранней будет. Деньги бы колхоз дал, так уже бы, может, отремонтировал, — пояснила Танюха. — Правда, Николаевна обещала…
— Туго у нас с деньгами, сама знаешь, — заметил Василий.
— Конечно, знаю, — согласилась Танюха.
— Был бы помоложе, подсобил бы Павлу. Да он и сам справится. Работящий. Повезло тебе, Татьяна.
— Так-то оно, наверное, так, — улыбнулась та, перебирая лямочки матерчатой с двумя булками хлеба сумочки. — Лишь бы заделье мужику было. А Павлик в механизмах всегда здорово соображал.
— А то, — поддержали женщину Василий и Анна, — не соображал бы, так не взялся старую технику восстанавливать.