"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– А вы не верите в Бога? – спросила басоголосая докторица, когда-то интересовавшаяся местом работы Ковалева.
– Нет, – просто ответила ей Влада.
– А почему? – не унялась та.
Ковалев напрягся: «Потому что в Бога верят только придурки»?
– Мне это не нужно.
Наверное, ответ был нестандартным, и докторица не сразу нашла, что на это возразить. Сотрудницы продолжали улыбаться Владе, но Ковалев заметил, что они смотрят на нее с завистью. С самой что ни на есть черной завистью – потому что
За стол села Зоя Романовна и не преминула заметить, намекая на не начатый раньше времени завтрак:
– Ваша жена, Сергей Александрович, воспитана намного лучше вас.
Ковалев не мог с этим не согласиться.
Они, конечно, повторили для нее аргументы в пользу религии, особо напирая на терапевтический эффект веры у детей, и приводили в пример монографию Татьяны Алексеевны, но это больше походило на лесть Татьяне Алексеевне. Влада им не возражала, кивала вежливо, но осталась при своем мнении. И на вопрос, как она относится к крещению ребенка, ответила просто:
– Когда Ане исполнится восемнадцать, она сама решит, креститься ей или нет.
– Но Господь защищает ребенка, бережет… – попробовала вставить неверующая воспитательница.
– Если Бог есть – он и без крещения будет беречь ребенка. А если его нет, то и крещение не нужно.
Они думали о своем боге слишком хорошо (и знали о нем слишком мало), чтобы возразить. Искушенные в религиозных канонах Зоя и Татьяна, должно быть, имели контраргументы, но побоялись поколебать веру присутствующих в доброго боженьку, любящего всех детей на свете.
Татьяна Алексеевна увела разговор со скользкой темы, начав рассказывать Владе о санатории – о физиотерапии, дыхательных упражнениях и бассейне, а также об игровых комнатах, трех телевизорах и компьютерном классе. Тут-то Влада и сказала о привезенной приставке для караоке. И Татьяна обрадовалась, пообещала, что вызовет на завтра учительницу музыки – та давно просила приобрести что-нибудь подобное. Зоя отнеслась к караоке скептически (наверное, догадалась, что псалмов на привезенных Владой дисках нет), но Татьяна сказала, что пение детям полезней дыхательных упражнений, а петь в микрофон под музыку – совсем не то, что жалким хором тянуть «И мой сурок со мною».
В результате Владе разрешили забрать Аню сразу после обеда и до завтрашнего утра – под расписку. Ковалев подумал было, что в таком случае и сам мог бы забирать ее из санатория после обеда, но представил, как будет готовить ужин, укладывать дочку спать, а по утрам заплетать ей косички, – и ужаснулся.
Зато, пока Аня будет с Владой, можно спокойно наколоть дров.
Врачи и воспитатели, как всегда, быстро разошлись, Татьяна Алексеевна тоже отправилась в свой кабинет, и за столом, кроме Ковалева и Влады, осталась только Инна. Младшая группа строилась
– Как ты думаешь, – тихонько спросила Влада, – можно к ребенку сейчас подойти или не стоит?
Ковалев пожал плечами, допивая какао.
– Я думаю, Юлия Михайловна догадается задержать Аню здесь, – сказала Инна в пространство.
Она оказалась права: воспитательница остановила Аню и что-то прошептала ей на ухо – та радостно закивала. Влада выбралась из-за стола, оставив Ковалева с Инной наедине.
– Вы любите свою жену? – как ни в чем не бывало спросила Инна, пока Влада тискала ребенка в объятиях.
– Чего? – Ковалев немного обалдел от ее откровенности.
– Вы находите мой вопрос бестактным? Можете не отвечать, если не хотите.
– Да, я люблю свою жену, – с вызовом ответил Ковалев.
– Скажите, а если бы вам пришлось выбирать между женой и дочерью, кого бы вы выбрали?
– Это социологический опрос? Или психологический тест?
– Психологический тест. Так кого? – Инна улыбалась загадочно и обволакивающе…
А Ковалев вспомнил рассказ ее матери – плечи передернуло будто судорогой.
– Не дай мне бог когда-нибудь встать перед таким выбором, – пробормотал он.
– Вы выберете дочь… – сказала Инна как бы самой себе. – Инстинктивно, потому что в ней есть ваша кровь. Кстати, я хотела поделиться с вами местной новостью: через две недели у нас намечается массовое мероприятие – крестный ход. В нашу часовню из церкви в Усадье перенесут чудотворную икону. По настоятельному требованию верующих. Мне папа вчера рассказал, ему тоже пришло предписание из районной администрации.
– Крестный ход организует местная администрация? – кашлянул Ковалев.
– Нет, администрация поддерживает и обеспечивает условия. На самом деле верующие во главе с Зоей требовали «освятить» реку, но отец Алексий просьбы верующих игнорировал и реку святить не собирался, напирая на то, что есть обряд водосвятия, а освящение рек – это не православно. Ну, что не надо путать христианское священнодействие с обережным языческим непотребством.
– А есть разница между водосвятием и освящением рек?
– Водосвятие – это получение святой воды, агиасмы. В открытых водоемах воду освящают в крещенский сочельник и никогда больше. По всей видимости, чтобы она не портилась, – в середине зимы вода в реке чище обычного. А вообще, освящают только воду, храмы и иконы. Жилища освящают как храмы – там можно совершать церковные таинства. Все остальное – это не освящение, а благословение. Машины, космические корабли, публичные дома… Впрочем, насчет публичных домов я могу ошибаться – наверное, соборование там проводить можно, значит и святить надо как храм… – Инна не выдержала и расхохоталась – тоже томно и обволакивающе.