Страшные сказки Бретани
Шрифт:
Эжени тут же захлопотала вокруг него — она куда-то выходила, прибегала обратно, носила тазы с водой, баночки с мазями, бинты, куски ткани, чашки с различными жидкостями, пахнущими травами. В какой-то момент Леону пришлось преодолеть сонливость и сесть, чтобы девушка могла обработать его рану. Скинуть плащ было достаточно легко, с жилеткой и рубашкой пришлось повозиться, но вскоре вся мокрая от пота и крови одежда оказалась на полу, а полураздетый Леон сгорбился на краю постели.
Надо отдать должное Эжени — она действовала очень аккуратно и ловко, сначала промыв рану, затем смазав её какой-то пахучей мазью, от
— Вот, выпейте, — перед его лицом возникла чашка с каким-то зеленоватым напитком, от которого веяло смесью трав.
— Что это? — нашёл в себе силы спросить Леон.
— Травяной чай. Он укрепит ваши силы.
Бывший капитан в несколько глотков осушил чашку и уронил голову на грудь, чувствуя, как тепло от горячей жидкости разливается по всему телу. Боль притихла, затаилась где-то внутри, и его неудержимо заклонило в сон.
— Вы всё-таки не послушались меня и подвергли свою жизнь опасности, — ровно журчал где-то над ухом голос Эжени. — Впрочем, не могу вас упрекать: ведь я сама поступила опрометчиво. Догадавшись, что во всём замешан отец Клод, я не предупредила ни вас, ни Бомани, а сразу отправилась к нему. Мне хотелось, чтобы он думал, что я в западне, что он может заставить меня замолчать, задушить меня.
— И он задушил бы, если бы не мы с Агнессой! — вскинулся Леон, морщась от вновь нахлынувшей боли.
— У меня был план, даже несколько планов! — возразила девушка. — Мне важно было, чтобы отец Клод потерял самообладание и набросился на меня, и он это сделал. А там либо вы или Бомани ворвались бы и спасли меня, либо я ранила бы его и сбежала, либо я заколола бы его, — она продемонстрировала острую тонкую заколку с навершием в форме совы.
— Вы не сумели бы убить его одной заколкой, — покачал головой Леон. — Он намного сильнее вас. Кроме того, у него был пистолет.
— Поверьте, вы меня недооцениваете, — Эжени принялась протирать заколку влажной тряпицей. — Оказывается, Агнесса — не первая его жертва. В местах, где он служил прежде, было два случая изнасилования девушек — их обеих душили сзади верёвкой. Обе остались живы: одна стала монахиней, другая… совсем наоборот. Но Агнесса видела его лицо, поэтому он убил её.
— Задушил чётками, — мрачно кивнул Леон. — Она ответила на все мои вопросы, там, на берегу. А потом повела меня к церкви. Я знал, что она хочет убить своего насильника, но не думал ей мешать.
— Ундина, в отличие от призрака, может оказаться привязана к земле кровью, — вздохнула Эжени. — Филипп Тома освободился, убив своего отца… впрочем, может, тут сыграло роль и то, что он
— Она попробовала крови. Моей, — напомнил Леон. — Я теперь превращусь в такое же чудовище?
— Нет-нет! — девушка помотала головой. — Ундина не вампир и не оборотень, её укус не заразен. Но Агнесса и правда могла стать чудовищем. К счастью, она не успела никого убить, а под рукой так кстати оказалась святая вода — отец Клод знал, где прятаться от нежити! Её тело не выдержало воздействия святой воды и освящённого места, оно лишилось своих демонических черт, и дух Агнессы обрёл свободу. Мне жаль, что она укусила вас, — Эжени снова осторожно коснулась перевязанного плеча Леона. — Это моя вина: я напрочь забыла об этом законе крови и не предупредила вас раньше. Простите, господин дю Валлон.
— Неважно, я бы всё равно об этом не вспомнил, — пробормотал он и вздрогнул, только сейчас осознав смысл последней фразы. — Как вы меня назвали?
— Господин дю Валлон де Брасье де Пьерфон, — Эжени опустилась на кровать и заглянула ему в глаза — под её собственными глазами, большими и серыми, залегли тёмные круги. — Ведь такое ваше настоящее имя? Его, как и шпагу, вы унаследовали от отца?
— Откуда вы знаете? — он вздрогнул сильнее. — Кто вам сказал?
— Анжелика дю Валлон, ваша сестра.
— Вы видели её? Где? — здоровой рукой Леон схватил Эжени за кисть — она отшатнулась, резко высвободившись, и встала.
— В трактире, в соседней провинции, куда я ездила по делу священника. Я увидела у неё шпагу, очень похожую на вашу, и мы немного поболтали. Она сказала, что она дочь Портоса, унаследовала шпагу от своего отца и ищет брата, который унаследовал точно такую же шпагу. И брата её — какое совпадение! — зовут Леон.
— Вы сказали ей, где я? — Леон весь подался вперёд, не обращая внимания на прошивающую плечо боль.
— Нет, не сказала! — она с тревогой уставилась на него. — Боже, Леон, да вы бледны как мел! Успокойтесь! Я подумала, что раз уж вы решили скрыть своё имя и происхождение, то на это, наверное, были серьёзные причины, и не стала раскрывать вашу тайну. Но теперь объясните — что такого сделала вам ваша сестра, что вы не хотите её видеть?
— Ничего, — выдохнул он, обессиленно откидываясь назад. — Просто я не хочу её видеть. Ни её, ни её друзей. Кстати, вы их видели?
— Нет, она была одна, — ответила Эжени, взволнованно глядя на него. — Послушайте, Леон… дю Валлон, вы храбрый человек и уже второй раз рискуете жизнью ради меня, сражаясь с нечистью. Я не хочу лишаться вас, но я должна знать правду — почему вы назвались другой фамилией?
— Это фамилия моей матери, Корантины Лебренн, и под ней я прожил большую часть жизни, — глухо ответил Леон. — До недавнего времени я не знал своего отца, потому что я — незаконнорождённый.
— Ах вот оно что… — еле слышно протянула Эжени.
— У нас с Анжеликой разные матери, — продолжал он. — О том, что Портос — мой отец, я узнал при очень… трагических обстоятельствах.
— Вы можете не рассказывать, если очень устали, — великодушно предложила Эжени, но Леон заметил в её глазах огонёк любопытства и покачал головой.