Страшные сказки Бретани
Шрифт:
— Нельзя! — вскинулся Леон. — Вдруг Сильвия невиновна, а вы посеете вражду между вами и циркачами?
— Я ей об этом же говорю! — закивал староста. — Надо сначала всё выяснить, обстоятельно, не спеша…
— А Мишель тем временем голодом себя заморит или ещё что хуже? — Мари снова всхлипнула. — Вы посмотрите на него — он же одурманенный, не смыслит ничего!
— Мишель, — Эжени осторожно подошла к юноше и наклонилась, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Это я, госпожа Эжени де Сен-Мартен. Ты слышишь меня?
Она потрясла Мишеля за плечо, и тот медленно, будто нехотя,
— Ты — не она, — размеренно проговорил он. — Она прекрасна. Как ясный день, как свет солнца на весенней листве, как блики воды в озере…
— Кто «она», Мишель? — девушка напряжённо вслушивалась, ожидая ответа.
— Королева. Королева фей, — он не отводил взгляда и даже не моргал. — Она вернётся и заберёт меня. Но для этого я должен ждать. И я должен буду спеть для неё. Духи и призраки танцуют на палой листве…
Он закрыл глаза и вполголоса затянул какую-то мелодичную, но незнакомую Эжени песню.
— Вот видите! — воскликнула Мари. — Королева фей у него в голове. Небось, эта проклятая цыганка видится ему королевой фей! Она ведь ему в матери годится, а всё туда же норовит!
Эжени ещё несколько раз попыталась добиться от юноши хоть какого-нибудь вразумительного ответа, но он только тряс головой, бормотал что-то про королеву фей и продолжал мурлыкать песенки, перескакивая с одной на другую. Леон пару раз крепко встряхнул его за плечи, но это не произвело никакого эффекта. Староста предложил облить сына холодной водой и даже готов был снова дать ему затрещину, но Эжени решительно запретила это и распрощалась с четой Буше, на прощание велев им попытаться всё-таки накормить сына.
— Что вы об этом думаете, Леон? — задала она свой привычный вопрос, когда они скакали к холмам, туда, где расположились циркачи.
— Не понимаю, зачем Сильвии наводить на Мишеля порчу, — пожал плечами тот. — Если он ей нравится, если она хотела его соблазнить… ну приворожила бы, провела с ним ночь и отправила обратно. Существуют ведь какие-то любовные зелья?
— Существуют, но магии в них мало, — ответила Эжени. — Они вызывают не любовь, а примитивное влечение, проще говоря, похоть.
— Если она хочет, чтобы Мишель был её любовником, зачем погружать его в такое состояние, да ещё и лишать возможности есть? Сильвия, скорее всего, хотела бы сохранить их связь в тайне, по крайней мере, от деревенских, а тут все сразу заметили неладное. Если же он её чем-то обидел, и она хотела отомстить… тоже странный способ. Непохоже, чтобы Мишель страдал: он будто находится во сне, причём в приятном сне.
— Это вообще не похоже на любовные чары, — добавила Эжени. — Влюблённая в него женщина хотела бы, чтобы он пришёл к ней, в то время как сейчас он томится от любви и не может прийти к своей королеве фей, а ждёт, чтобы она сама пришла к нему.
— А феи вообще существуют? — Леон искоса посмотрел на свою спутницу.
— Если верить книгам и легендам — да, но я сама никогда с ними не сталкивалась. Феи — это что-то вроде лесных духов, но зимой они должны спать, поэтому я не понимаю… Вообще
— Во всяком случае больше меня, — усмехнулся Леон.
Как они и предполагали, циркачи уже слышали о произошедшем и встретили незваных гостей настороженно. Когда Леон и Эжени подъехали, все члены труппы сгрудились вокруг большого костра, и языки пламени плясали на их мрачных, полных тревоги лицах. Грета куталась в широкий плащ, явно с чужого плеча, Аякс стоял, разминая мышцы, сёстры и «человек-волк» прижимались друг к другу, карлик Эцци пристроился у ног Греты. Навстречу посетителям вышел дядюшка Селестен, и на лице его не было даже намёка на извечную улыбку.
— Если вы приехали, чтобы велеть нам уезжать, мы это сделаем, — торопливо заговорил он. — Нам не нужны неприятности. Но я готов поклясться головой, что никто из нас не виновен в том, что случилось с бедным юношей. Сильвия не занимается тёмной магией, она лишь предсказывает будущее! И любой из нас готов поручиться за неё.
— Я пока что не собираюсь прогонять вас из моих владений, — ответила Эжени, спешиваясь. — Я всего лишь хочу узнать правду. Если Сильвия или кто другой причастны к этому, лучше скажите сейчас. Крестьянские толки — как пожар: разнесутся быстро, и вскоре загорится всё вокруг. Но пока что я ещё могу их успокоить.
— Я готова поклясться на Библии, что не причинила никакого вреда юному Мишелю, — из раскинутого неподалёку шатра обычной своей неторопливой походкой вышла Сильвия. — Но вы не поверите клятве цыганки, верно? Я ведь не вашей веры, я не верю в Библию. Цыганки все сплошь колдуньи и блудницы, так здесь говорят?
— Я ничего не имею против цыганок, — Эжени прижала руки к груди. — Я просто хочу знать правду. Ты гадала Мишелю Буше?
— Да, и много раз.
— О чём он спрашивал?
— Это тайна, — Сильвия нахмурила свои соболиные брови.
— Сейчас не до тайн, — затрясла головой Эжени.
— Что ж, я скажу, — протянула цыганка с таким удивительным спокойствием, словно это не над её головой висело обвинение в колдовстве. — Он, как и большинство молодых людей, хотел знать о любви. Полюбит ли его какая-нибудь девушка, будет ли она красавицей, найдёт ли он своё счастье.
— И что ты ответила ему?
— Правду. Я всегда говорю только правду. Карты показывали близость прекрасной женщины рядом с ним — но они предвещали и опасность.
— Опасность исходила от женщины?
— Да, и от леса. Я велела ему держаться подальше от леса, но он только отмахнулся. Сказал, что местные только и говорят про этот лес, в котором якобы живут духи, а он ни разу не видел там ни одного привидения.
— Ему повезло, — сквозь зубы проговорил Леон.
— Я не знаю, что это за опасность, — Сильвия обратила свой тяжёлый взор на него. — Я не ходила в ваш лес, потому что незнакомые места и впрямь могут быть опасны.
— Вы с Мишелем Буше были любовниками? — напрямую спросил бывший капитан. Грета тихо ахнула, дядюшка Селестен возмущённо фыркнул, Эцци пробормотал себе под нос что-то явно нелестное, но Сильвия всего лишь широко улыбнулась.