Страж
Шрифт:
Грёбаный Совет.
Из-за того, что его собственный свет был изолирован, он чуть не погиб.
Как минимум мог быть избит до полусмерти.
Теперь он мог видеть их всех, своими глазами и своим светом.
Пять, а не четыре — включая тех троих, по которым он уже нанёс удары.
Они стояли вокруг него неровным кругом, настороженно наблюдая за ним, словно пытаясь решить свой следующий шаг. Уделать его оказалось не так просто, как предполагали их пьяные умы, учитывая элемент неожиданности и их численное превосходство.
Значит,
Глаза Ревика приспособились за эти несколько секунд, прежде чем он снова двинулся и затем занял позицию между тем, чьё колено он только что выбил из сустава, и проходом в другом конце аллеи.
Самый слабый игрок в середине. Он научился этому в юности.
Знать свои пути отступления.
Он не хотел, чтобы эти ублюдки загнали его в угол.
Теперь, когда у него было время подумать, он узнал шёпот нескольких из этих светов.
Одним из них был голубоглазый видящий с секс-шоу, большой, с нацистским шрамом на лице. Даже без этих глаз Ревик помнил подробности этого шрама, изломанную диагональную линию, пересекавшую его в остальном красивые черты лица, а также его огромный рост, достигавший почти 215 см. Он был по меньшей мере на пару сантиметров выше самого Ревика и, вероятно, килограммов на 25 тяжелее. Ревик пересчитал, оглядев его с головы до ног.
На тридцать.
Ублюдок стоял прямо под сценой.
Он пришёл туда пораньше, чтобы на протяжении представления находиться рядом с Ревиком.
Ревик почувствовал его несколько раз перед началом секса, особенно когда Торек избивал его. Парню это доставляло слишком много удовольствия. Он со смесью отвращения и боли в свете наблюдал, как Ревик трахал ту женщину-видящую.
Сложив всё это в уме за те же несколько наносекунд, Ревик поймал себя на том, что вспоминает, что Торек велел ему выйти через заднюю дверь.
Неужели Торек его подставил?
У него тоже не было времени думать об этом прямо сейчас.
— Я вас знаю, братья? — спросил он. — Потому что вы стоите у меня на пути.
Он сфокусировал части своего света на каждом из них, пока подсчитывал расстояние до выхода из переулка. Ему пришлось бы обойти двоих из них, чтобы добраться туда, включая того голубоглазого ублюдка, который, как предположил Ревик, вероятно, умел драться, просто по тому, как он там стоял.
Чёрт, даже по тому, как он держался в стороне, позволяя другим сначала попытать счастья с ним.
Ревику не очень нравились его шансы, несмотря на то, что он нейтрализовал их преимущество в виде фактора неожиданности. Ему не нравились его шансы выбраться из этого до того, как появятся лимузин и Эддард. Ему не нравились его шансы на то, что ни один из них не окажется вооружён чем-то значительно более внушительным, чем их кулаки.
Ему не нравились его шансы, и точка.
Во всяком случае, пока нет.
— Могу я вам помочь? — поинтересовался Ревик.
Голубоглазый невесело усмехнулся.
— Да, Шулер, — сказал он, его английский был
Ревик покачал головой, негромко щёлкнув.
Он не отвёл глаз и не отвёл света ни от одного из них.
— Боюсь, у меня сейчас нет времени ни на что из этого, брат, — сказал Ревик, и его голос звучал мягче, несмотря на холодность. — Не могли бы мы, возможно, сделать это в другой день? Мой социальный календарь на данный момент немного забит. На самом деле, из-за вас я уже опаздываю…
— Заткнись на хрен, ты, монстр-детоубийца! — крикнул один из видящих. — Ты думаешь, что ты чертовски умён? Что мы будем впечатлены твоим чёртовым остроумием?
Ревик уставился на него с неподвижным выражением лица.
— Дайте мне пройти, — сказал он, его голос не дрогнул. — Просто дайте мне пройти. Забудьте об этом.
Когда они промолчали, глаза Ревика снова забегали по сторонам, изучая каждого из видящих в отдельности по их реакции на его слова. Он видел, что каждый из них оценивает его, хотя ни один из них не оценивал его в точности одинаково.
Тот, чьё колено Ревик выбил из сустава, свирепо смотрел на Ревика и бормотал проклятия на прекси, одновременно косясь на голубоглазого видящего и ещё одного, вероятно, в поисках совета.
Тот, кого он пнул в стену, просто сердито смотрел на Ревика, его челюсти заметно сжались, а глаза, казалось, были прикованы к лицу Ревика.
Остальные всё ещё оставались неподвижными, как разведчики.
Они настороженно наблюдали за Ревиком, оценивая его так же, как Ревик оценивал их.
Ревик знал, что ему нужно бояться именно этих четверых.
Даже когда произносил эти первые саркастические слова, Ревик знал, что испытывает свою удачу, подкалывает их, ведёт себя так, как будто он их не боится, ведёт себя так, как будто они были не более чем раздражением и отвлекающим манёвром — но, по правде говоря, он был взбешён. Какая-то часть его была более чем счастлива выместить часть зла на этих засранцах.
Особенно, если за этим стоял Торек.
— Он хочет драться, — заметил голубоглазый, пристально глядя на него. — Посмотрите на него.
— Может быть, нам следует оказать ему услугу, — сказал другой слева от него.
Ревик посмотрел на второго, впервые обратив на него особое внимание.
Он был одним из тихих, одним из тех, кто оценивал его, оставаясь в стороне от начала драки.
Он был ниже ростом, чем голубоглазый, более жилистый, но чем дольше Ревик наблюдал за ним, тем больше ловил себя на мысли, что это именно тот видящий, за которым ему нужно будет следить, если дело примет серьёзный оборот. Его светло-карие глаза оценивали каждое движение Ревика, как змея, готовящаяся нанести удар.