Судьба калмыка
Шрифт:
– Ой, Максим, спасибо!
– И еще. Ехал я как-то из лесосеки, видел стадо коров твоего хозяйства. Пасет его пастух, тот пьяница, все в одном месте, у болота. Коровы всегда по брюхо в грязи стоят, одной осокой питаются. Мало того, что соски осокой режут и вымя всегда мокрое и грязное, зимой они у тебя опять начнут падать, если не от голодухи, то от ревматизма.
– Неужто ревматизма у коров бывает? – изумился завхоз.
– Бывает, Силантьич, бывает. Животные тоже болеют теми же болезнями, что и люди, только сказать не могут. А пастуха заставь гонять стадо по горным долинам. Ну и корма начинай заготавливать, все что сейчас зеленое с листьями, любой бурьян зимой будет ценным кормом. Сколько стариков и старух с ребятишками не у дел. Пригласи их к себе на хозяйство, кружка молока с куском
– Ой, Максим, что ты раньше ко мне не зашел, спасибо тебе за совет.
– Да не за что. Ты не печалься, все образуется, а в воскресенье жди в гости, в следующее, я как раз должен быть выходной. Приведу телочку. Давай, пока!
Калмычата уже знали, что теленка придется отдать и очень расстраивались, когда об этом заходил разговор.
– Теленка придется отдать, иначе у нас отберут корову.
– Ну и пусть! – надували они губы, – С теленком можно поиграть, а с Красулекй сильно не поиграешь, – приводили они доводы.
– А Красуля дает много молока, у нее еще телята будут, – объясняли им старухи.
Телочку назвали Булей, из-за того, что когда она пила молоко из ведра, то сильно булькала. Теперь ей уже не разрешали сосать вымя у Красули, а поили из ведра. Хозяйкой Були стала внучка старух – Сюля. И ребятишки смеялись:
– Где Буля, там и Сюля.
Так оно и было Теленок ходил за ней по пятам, она водила его и на веревочке, как собачку.
В назначенное воскресенье у Максима был действительно выходной. Рано утром старухи, подоив Красулю, выпустили ее на самостоятельный выпас. Теленка оставили дома. Ребятишки долго спали или делали вид, что спят, но не вставали. Потом нехотя встали, дол-го пили жомбу у печки. Все молчали.
– Ну, что ребята, Булю надо отдавать. Пойдем, проводим ее до места, деваться нам некуда.
Тяжело вздохнув Сюля поднялась с места и пошла в сарай и вывела за собой теленка.
– Куда вести ее?
– А вон туда, за гору, – махнул рукой Максим, – Ну что, герои, приуныли? Пошли, а то девчонку обидит еще кто-нибудь. Да заодно и поглядим, как там Буля жить будет. Если плохо там – заберем назад.
Ребятишки, как подстегнутые вскочили и побежали следом. Старухи, сложив руки на животах стаяли и смотрели им вслед.
Дорога поднималась все выше и выше к леспромхозовским конюшням, которые располагались как раз наверху горы. Село находилось как бы в котловане на косогорах его. Так как низина у речушек – Степного Баджея и Таежного Баджея, сливающихся в одно русло, весной тогда заливалось, поэтому избы и другие хозяйственные постройки стояли по буграм и косогорам. С далеких времен люди вычислили своенравное поведение с виду малых речушек, а в паводковые времена – мощные несущееся потоки, поэтому и строились на неудобных косогорах. Зато были в безопасности. А залетные неверы, хитромудро посмеивались, строились на жирных низинных местах, поближе к речке, любуясь ее летней тихой красой. Да и хозяйство содержать поближе к воде дело важное. Эвон воды сколь уходит на водопой скотины, да на полив огорода. В засуху на косогор воды не натаскаешься, замой в снега, метели, тоже непросто водичку на косогор доставить. Бывали конечно малоснежные зимы, когда после таяния снегов реки почти не разливались. Новосельцы гоголем ходили супротив старожилов. И урожай получше у них, и вода рядом, и сил меньше тратится на ее доставку. Но это редко бывало. А в основном лютые январские морозы напрочь вымораживали ручьи, а бьющие незамерзающие родники прокладывали себе только им нужные направления. И дыбились, топорщились в низинах, неожиданно сказочные ледяные колпаки и причудливые торосы льда от исходящих клубами пара и наплывавших лывами родников. Напитывались водой низинные снега, заливались все колдобины, с каждым днем ледяное поле росло вширь и вверх, подкатывая к постройкам незадачливых хозяев. Сто только не делалось для заграды незаметно подвигающейся воды. Навозились снежные валы вокруг усадьбы, грядами складывались бугры коровьего навоза. Бесполезно. Вода исподволь по грунту проникала всюду. Подполья и погреба, загруженные на зиму картошкой и прочим овощем, заливались чистейшей водой до самого
– Ничего, – утешались язвительно другие, – придет зима, да новая весна, посмотрим, как они с крыши кальсоны полоскать будут.
– И то верно, – поддакивали завистники.
Красиво громадное село, разбросанное по буграм и косогорам, с утопающими в зелени избами в низине у реки. Неожиданные паводки случались осенью в сезон заливных дождей, но это бывало редко. Здесь реки обычно справлялись со своими обязанностями и редко выходили из берегов. А сейчас в разгар лета ярко светило солнце, красиво зеленели горы, голубыми лентами извилисто текли в одно русло мирные речки. Одним словом красота. И именно этой красотой и любовались сейчас ребятишки и Максим, забравшись на гору, на самую высокую точку дороги. Они сидели на бревне, брошенном у дороги и Максим показывал им узкоколейную железную дорогу, по которой вдалеке пыхтел словно игрушечный длинный паровозный состав с хлыстами. Показывая им таежные плотбища, где разделывались хлысты на бревна, показывал на долины за увалами, где была его лесосека, откуда он возил лес. Ребятишки во все глаза рассматривали увиденное и слушали его.
– Вон там, в конюшне, работает наш Мутул.
– А пойдем к нему? – загалдели ребятишки.
– Назад будем идти, зайдем, покажу вам лошадей и жеребят настоящих.
Ребятишки не сговариваясь обернулись на теленка, пощипывающего траву.
– А где подсобное? – спросил кто-то.
– А вон, по ту сторону горы, видите длинные сараи-фермы? Там.
Ребятишки долго молча смотрели туда.
– Не печальтесь, ей там будет хорошо, там много телят, ей нужны подружки.
– А мы? Мы тоже друзья ее.
– Все так. Она хочет разговаривать с ними на своем языке. Видите? Птичка с птичкой разговаривает, собачка с собачкой.
– А телочка с телочкой! – засмеялись пацаны.
– Правильно. А вот глядите сюда. Эта дорога уводит дальше, туда в горы. По этой дороге привезли вас из райцентра сюда. А там недалеко настоящая, большая железная дорога. По ней привезли вас сюда с нашей родины – с Калмыкии. А наша родина очень далеко отсюда, это там! – и Максим показал на запад.
– Калмык с Калмыкии, а орус с Орусии? – хихикнул самый маленький Цебек.
– Да, – задумчиво кивнул Максим.
– Дядя, Мукубен, а мы туда поедем? – спрашивали пацаны.
– Да, да. Подрастете и поедете. Обязательно.
– А Мутул говорит, что скоро денег заработает и убежит на родину. А как он убежит, это ж далеко? Вон, смотри какие горы, – шептались они.
– Так Мутул собирается убегать в Калмыкию? – спросил Максим улыбаясь.
– Ага, только не выдавай нас. Ему дорогу орус Тулюк покажет. Он знает как туда бежать.
– Ух, ты! – засмеялся Максим, – Ладно, пошли ребята!
Вниз идти было легче, да и ребятишки как-то успокоились после разных разговоров. Их еще издали встретил улыбающийся завхоз и пошел им навстречу.
– Ну, проходите, проходите, собак я запер!
Под высоким крыльцом, громко лая, бесновались две здоровенные собаки. Ребятишки боязливо прижимались к Максиму.
– Хозяйство, вишь, на отшибе, сторожа верные нужны, – кивал он в сторону собак, – Народу-то тут всякого полно. Вот, присаживайтесь, – кивал он в сторону лавок под навесом с огромным длинным столом.