Судьба Убийцы

Хобб Робин

Уинтроу и Этта обменялись взглядами. Был ли я единственным, кто почувствовал поток мыслей между ним и его драконицей? Затем я услышал трубный глас Тинтальи со стороны причалов.

Рапскаль вскочил и неожиданно начал стаскивать кольца с пальцев. Хлопнул пригоршню украшений на стол и подтолкнул к Уинтроу. В глазах его стояли слезы:

– Драгоценности Элдерлингов - слишком скромный дар для человека, который освободил змею из рабства Богомерзких! Благодарность драконов – редкий товар! Также с тобой признательность всех Элдерлингов.
– Он взглянул на Этту.
– Хеби говорит, что вы посылаете своего сына

сопровождать Фитца Чивэла и помочь совершить возмездие. Хеби довольна. Она отзывается о нем с высочайшей похвалой. Она обещает, что, когда она достигнет Клерреса, мы отыщем его!
– Он возвысил голос до крика.
– И она понесет его на спине в сражение!

В комнате все стихло. Янтарь первой нарушила тишину:

– Значит, драконы летят на Клеррес с нами, чтобы совершить свою вендетту?

Надежда или страх звучали в ее голосе?

Рапскаль поставил бокал и покачал головой:

– Не сразу. Наша задача по защите созревших яиц является первоочередной. Когда сезон появления змей завершится, и мы удостоверимся, что каждый Богопротивный убит, тогда мы прилетим.

– Когда мы разговаривали в последний раз, мы были уверены, что моя дочь мертва. Сейчас же мы полагаем, что она могла выжить. Что Пчелка может быть пленницей на Клерресе.

Янтарь вклинилась в разговор:

– Если она будет в городе во время нападения драконов, то может пострадать. Или погибнуть.

Рапскаль кивнул:

– Последнее вероятнее всего, - признал он.
– Разрушения, произведенные в Калсиде, были очень основательны. Здания обрушились. Кислотный туман драконов окутал людей и животных.
– Он удовлетворенно кивнул.
– Сомневаюсь, что во дворце герцога хоть кто-то выжил.
– Затем, заметив ужас на наших лицах, он неожиданно сказал, - я понимаю ваши опасения. В самом деле, понимаю.

– И ты сможешь переговорить с Тинтальей и Хеби? Попросить их помочь нам? Или хотя бы разрешить нам попытаться освободить Пчелку, прежде чем они снесут город до основания?
– Янтарь затаила дыхание.

Он сложил домиком ладони с длинными пальцами и уставился на свои алые ногти. Мы молча ждали. Наконец, он тихо произнес:

– Я поговорю с ними. Но, - он поднял глаза и прямо встретил мой взгляд, - я ничего не могу обещать. Думаю, что вы уже знаете это. Драконы не ... они не считаются с людьми...
– Он умолк.

– Они не сочтут это важным.
– Мои слова упали, словно подбитые на лету птицы.

– В точку. Мне очень жаль.
– Он повертел вилку в руках и добавил, - единственная ваша надежда - оказаться там раньше нас. Постараться освободить ее до того, как драконы осадят город. Мне, правда, жаль.

Я не знал, думал ли он так на самом деле. Интересно, не стал ли он сам подобен дракону. Неспособному осознать важность одного единственного ребенка.

Рапскаль приподнял голову, словно к чему-то прислушиваясь.

– Хеби насытилась. Вы славно ее угостили, я благодарю вас.
– И вновь он о чем-то задумался. Затем он улыбнулся.
– Полагаю, Тинталья тоже сыта. Теперь они будут спать. Такой перелет вымотал их обеих, а Хеби так вообще на грани истощения.
– Он бросил на меня взгляд, и многозначительно вскинул бровь, словно напоминая мне о нашем общем секрете.
– К счастью, в моей седельной сумке найдется источник... восстанавливающий силы.

Завтра я дам его Хеби, но сегодня днем и ночью она должна отдыхать. Да и я тоже.
– Он улыбнулся Уинтроу и Этте.
– Не могли бы вы приготовить для меня спальню и ванную? Признаться, я крайне утомился, да и конечности затекли. Летать так высоко над землей всегда очень холодно! Я мог немного поспать в седле, но настоящим отдыхом это сложно назвать.

Глаза королевы Этты сузились, когда к ней обратились, словно к простой служанке. Я опасался, что она вскочит на ноги с рукой на эфесе клинка, но вместо этого из-за стола поспешно встал Уинтроу. Он знал, когда терпение его королевы достигает предела.

– Если вы проследуете за мной, генерал Рапскаль, я буду рад уступить свою комнату в ваше распоряжение. Уверен, что это самый быстрый способ найти вам место для отдыха. Джентльмены, леди, прошу простить нас.

И они ушли, оставив королеву Этту и мою команду за столом. Внезапно, королева встала:

– Вам необходимо отчалить как можно скорее. Чтобы иметь шанс добраться до Клерреса прежде драконов и спасти вашего ребенка.

– Вы правы.
– Я с трудом контролировал голос, все еще пытаясь осознать фатализм, который расслышал в словах Рапскаля. Вместо союзников, на которых я рассчитывал, я заполучил новую угрозу.

– А еще вы можете подвергнуть моего сына большей опасности, чем я думала.

– Полагаю, это возможно.

Она медленно наклонила голову:

– Он - сын своего отца. Эта миссия с драконами и их возмездием... только закалит его твердую решимость, как сталь.
– Она впилась в меня оценивающим взглядом.
– Что ж, принц Фитц Чивэл, вы принесли в Делипай больше волнений, разрушений и замешательства, чем мы имели удовольствие испытать за многие годы.

Я услышал стук каблуков и в комнату быстрыми шагами влетел Кеннитссон. Его глаза горели огнем, которого я раньше не замечал.

– Мама, я пришел сообщить, что намерен отплыть завтра с первым же приливом. Чем раньше мы достигнем Клерреса, тем быстрее сможем принести столь долго откладывавшуюся кару.
– Он окинул нас быстрым взглядом, затем повернулся и вышел.

Этта долго смотрела вслед сыну.

– Весь в отца, - она обернулась ко мне.
– Я надеялась задержать ваш отъезд. Но теперь дам приказ погрузить провизию на корабль еще до наступления ночи, - поднимаясь из-за стола, она добавила ледяным голосом, - Видящий, ты уже потерял своего ребенка. Не потеряй и моего.

Глава двадцать первая. Под парусами.

Впервые горы загорелись летом. Одни говорили, что это подземные толчки раскололи далекие скалы, другие – что горный кряж пробудился, и это заставило землю ходить ходуном.

Земная твердь сотрясалась у нас под ногами не первый раз. Дрожь ощущалась всегда, поэтому мы строили из богатого серебряными прожилками камня, который можно было заколдовать, чтобы он твердо стоял на земле и помнил свое предназначение в мире. Большинство построек выстояло, однако во время толчков земля раскололась от реки до района лудильщиков. Позже разлом заполнила речная вода, и мы смирились с тем, что он стал частью города.