Сулла
Шрифт:
Однако этим планам не суждено было осуществиться. Хотя Цинна и не был неопытным в военном деле человеком, [1074] он допустил серьезный просчет. Мало того что против Суллы бросили новобранцев, не видевших необходимости в войне и боявшихся грозных сулланских ветеранов, их отправили через бурное море. Правда, первому отряду удалось доплыть до балканского берега, но второй попал в шторм, и те, кто спасся, разбежались по домам, заявив, что сражаться с согражданами не будут. Возмущенный Цинна прибыл в Анкону, чтобы вразумить воинов – в конце концов, в большинстве своем это были италийцы, чьи права он отстаивал, а Сулла признавать не хотел. Однако солдаты явно не хотели сражаться. Когда консул шел через толпу, один из его ликторов ударил воина, загораживавшего ему дорогу. Тот в долгу не остался. Цинна велел схватить смутьяна. Поднялся крик, в командующего полетели камни, а те, кто стоял рядом, обнажили мечи и прикончили его {Аппиан. ГВ. I. 78. 355–357; см. также: Ливии. Периоха 83; Беллей Патеркул. П. 24. 5; О знаменитых мужах. 69.4; Эксуперанций. 4.29Z; Орозий. V. 19. 24).
1074
Так считают Б. Фрир и А. Кивни (Frier В. W. Op. cit. Р. 593; Keaveney A. Who were the Sullani? P. 135. № 138).
Плутарх иначе описывает происшедшее. По его словам, поначалу в армии Цинны среди прочих находился молодой Помпеи, будущий противник Цезаря. Однако, испугавшись каких-то обвинений, выдвинутых против него, он тайком покинул лагерь. По лагерю пронесся слух, «будто Цинна велел убить юношу. Тогда старые враги и ненавистники Цинны подняли против него восстание. Цинна бежал, но был схвачен каким-то центурионом, преследовавшим его с обнаженным мечом. Припав к ногам врага, Цинна протянул ему свой драгоценный перстень с печаткой, а тот с жестокой издевкой ответил: „Я пришел сюда не скреплять печатью договор, а убить нечестивого и беззаконного тирана“. С этими словами он убил Цинну» (Помпеи. 5).
Этот рассказ чрезвычайно интересен, хотя и порождает много вопросов. Почему, например, войско забеспокоилось о судьбе Помпея? Откуда у юноши взялась такая популярность? [1075] Такое, однако, вполне возможно: Анкона, где произошел бунт, находилась на севере Пицена – области, где отец Помпея имел владения и пользовался огромным влиянием, многие местные жители были его клиентами. Оттуда могли быть набраны многие солдаты и офицеры армии Цинны, которой предстояло воевать против Суллы. Они, разумеется, переносили уважение к Помпею Страбону на его сына (Плутарх. Помпеи. 6.1). [1076]
1075
Seager R. Pompey. A Political Biography. Oxford, 1979. P. 8; Greenhalgh P. A. L. Pompey: The Roman Alexander. L., 1980. P. 13.
1076
П. А. Л. Гринхол считает, что воины, напротив, не любили Помпея как сына Страбона, плохо защищавшего Рим в 87 году от мариан-цев (Greenhalgh P. A. L. Op. cit. Р. 13). Однако не следует путать отношение к последнему среди жителей Рима и населения Пицена, патроном которого он был.
И все же сомнительно, что молодой Помпеи распространял слухи о своей смерти, чтобы подлить масла в огонь. [1077] А вот подговаривать солдат не сражаться за Цинну и разойтись по домам Помпеи вполне мог и сам подал пример, дезертировав из лагеря. Такое поведение вполне объяснимо: в 87 году он вместе с отцом сражался под Римом против Цинны, который подсылал к ним убийц. К тому же недавно молодого человека привлекали к суду еще за грехи отца, обвинявшегося в хищении государственных денег. [1078] И хотя Помпеи смог оправдаться, получив поддержку от таких влиятельных людей, как Гней Папирий Карбон и Луций Марций Филипп, чувствовал себя при циннанском режиме он явно неуютно. [1079]
1077
Seager R. Op. cit. P. 8.
1078
Плутарх. Помпеи. 5; Валерий Максим. V. 3. 5; Hillman Th. P. Notes on the Trial of Pompeius at Plutarch, Pomp. 4. 1–6 // RhM. Bd. 141. 1998. P. 179–182. Помпеи должен был, разумеется, возместить будто бы присвоенное его отцом.
1079
Greenhalgh P. A. L. Op. cit. Р. 13.
Так или иначе, Цинна погиб. Его убийство было импульсивным, но не бессмысленным актом, как иногда считается. [1080] Глава режима стал жертвой собственной опрометчивости. Как писал о нем Беллей Патеркул, «о нем можно сказать, что он дерзнул на то, на что не осмелился бы ни один благонамеренный, а также совершил то, чего не смог бы сделать иначе как храбрейший. Он был опрометчив в решениях, но в деле – истинный муж» (П. 24. 5). Враги Суллы лишились еще одного вождя – пусть и не столь авторитетного и талантливого, как Марий, но все же достаточно влиятельного и признанного политическими силами Рима и Италии. Его коллега по консулату Карбон оказался в щекотливом положении. Плебейские трибуны звали его в Вечный город для проведения выборов консула-суффекта [1081] взамен погибшего Цинны, но он, естественно, предпочитал оставаться на вершине власти один. Осмелевшие трибуны стали угрожать лишить его власти. Карбон, не желая ссориться с сенатом, приехал, наконец, в Рим, но отложил выборы под предлогом неблагоприятных знамений. Затем молния ударила в храмы Луны и Цереры, и авгуры перенесли выборы на день летнего солнцестояния. По-видимому, в дальнейшем вопрос о назначении консула-суффекта не поднимался, и Карбон до конца года оставался единственным консулом (Аппиан. ГВ. I. 78. 358–359; Ливии. Периоха 83; Беллей Патеркул. П. 24. 5).
1080
Lovano М. Op. cit. Р. ПО. Против см.: Frier В. W. Op. cit. Р. 593.
1081
Очевидно, более склонного к компромиссу, чем Карбон (Frier В. W. Op. cit. Р. 596).
Как видим, гибель Цинны привела лишь к недолгому политическому кризису, который был сравнительно легко преодолен. Несмотря на разногласия с сенатом и трибунами, хаоса удалось избежать. [1082] Но интересно и другое. Античные авторы часто называли правление марианцев тиранией. [1083] Но трибуны повели себя с Карбоном как с обычным магистратом – потребовали провести довыборы и угрожали лишить его должности. Он, правда, уклонился от этого, но и не наказал дерзких трибунов, когда они сложили с себя власть. Все
1082
Lovano М. Op. cit. Р. ПО.
1083
См. подборку источников: Valgiglio Е. Op. cit. Р. 46. № 1.
1084
Badian Е. Op. cit. Р. 58.
Тем временем в Рим прибыли послы от Суллы. [1085] Источники по-разному описывают его ответ сенату. По словам Аппиана, опальный проконсул заявлял, что никогда не станет другом людей, совершивших такие преступления (то есть марианцев), но если государство предоставит им возможность спастись, он возражать не будет. Что же до безопасности, то и ему, и тем, кто нашел приют в его лагере, ее обеспечит войско Суллы. Полководец также требовал признать за ним его проконсульскую власть, должность авгура, прежнее имущество и т. д. (ГВ. I. 79. 360–361). В сокращенном же изложении Ливия сообщается лишь о том, что Сулла ограничился просьбой об амнистии изгнанникам (Периоха 84).
1085
Иногда считается, что послов Суллы даже не допустили в Рим (Моммзен Т. История Рима. Т. П. СПб., 1994. С. 232), однако сенат рассмотрел переданные ими пожелания Суллы (Ливии. Периоха 84), а стало быть, в сенат их допустили (Frier В. W. Op. cit. Р. 594).
Таким образом, проконсул поиздевался над «великодушным» предложением сената изложить пожелания относительно его безопасности – таковую, мол, ему гарантирует собственная армия. Но не вполне ясно, зачем он завел речь о марианцах, другом которым быть не желает, – ведь на сей счет в послании сената ничего не говорилось. Зато говорилось в первом письме самого Суллы. Остается полагать, что он откровенно провоцировал марианцев, не слишком заботясь о примирении. Нередко считается, что проконсул готов был пойти на амнистию своих врагов. [1086] Но Аппиан пишет лишь об их «спасении», а не о безнаказанности, что правильнее понимать как намек на изгнание, дающее возможность избавиться от смертной казни. Такое право предоставлял римским гражданам закон Порция. Понятно, что подобный оборот марианцев не устраивал. Да и ультимативный тон в послании сенату выглядел совершенно недопустимо. Недаром впоследствии Катон Младший скажет, что хотел бы умереть прежде, чем государство примет условия кого-либо из граждан (Беллей Патеркул. П. 49. 3).
1086
Keaveney A. Who were the Sullani? P. 136; Lovano M. Op. cit. P. 108.
Что же касается Ливия, [1087] то его версия чрезвычайно выгодна для Суллы и изображает его как миротворца, пекущегося отнюдь не о себе. Любопытно, что речь идет об изгнанниках вообще, а он лично не упомянут, хотя и входил в их число. Сомневаться в таком пожелании проконсула причин нет, но то, что Ливии умолчал о других его требованиях, сомнений не вызывает. К тому же в нашем распоряжении не полный текст его труда, а лишь сокращенное изложение.
Итак, Сулла открыто грозил войной «до победного конца», войной на уничтожение, не предлагая никакой средней линии. [1088] Но, действуя с позиции силы, он ничего не терял: [1089] схватка была в любом случае неизбежна. Правда, угрозы в адрес марианцев слишком уж ясно давали понять, что Сулла и не стремится к миру. Стоило ли так рисковать? Ведь колеблющиеся могли из страха перед резней сплотиться вокруг его врагов. Однако только что взбунтовавшиеся воины убили Цинну, и проконсул мог решить, что большинство и так не станет воевать против него. Как покажет будущее, особой ошибки в этом не было. В любом случае миротворцем Суллу считать не приходится.
1087
По мнению Э. Бэдиана, его источником был труд Корнелия Си-зенны (Badian Е. Op. cit. Р. 58).
1088
Frier В. W. Op. cit. Р. 591.
1089
Keaveney A. Who were the Sullani? P. 136.
Сенат рассмотрел требования самозваного проконсула и пришел к решению о роспуске армий обеих сторон. Ливии уверяет, что имелись в виду прежде всего войска Карбона (Периоха 84). Но проигрывал от такого решения тот, чьи легионы были сильнее, то есть Сулла, а потому решение сената подразумевало в первую очередь его, а не марианцев. [1090] Это был своего рода ответ на похвальбу Суллы тем, что безопасность ему обеспечивает армия. Тем самым его власть проконсула аннулировалась не только юридически (это сделали уже давно), но и фактически. Об удовлетворении требований Суллы речи не шло, он по-прежнему оставался врагом. Ему опять предлагалось положиться на милость сената. [1091]
1090
Моммзен Т. Указ. соч. Т. П. С. 232; Badian Е. Op. cit. Р. 59.
1091
Ливии пишет о том, что сенат готов был принять условие Суллы о возвращении изгнанников, но Карбон сорвал соглашение, и лишь после описания других событий сообщает о решении сената распустить армии сторон (Периоха 84). Такой порядок событий до сих пор принимается некоторыми учеными (см.: Seager R. Sulla // САН. 2nd ed. Vol. IX. Cambr., 1994. P. 186). Думается, однако, что эта версия испытала на себе слишком очевидное влияние просулланской традиции. Возможно также, что Ливии не примирил между собой разные варианты изложения событий (Badian Е. Op. cit. Р. 59). Как мог Карбон заставить сенат принять угодное ему решение? Мы уже видели, что он лишь саботировал проведение консульских выборов под благовидными предлогами, но не посмел прямо отказаться от них. Почему же теперь он ощутил вдруг такую уверенность в себе? И какое же решение тогда принял сенат? Вряд ли это был простой отказ. А вот повеление распустить армии выглядело вполне логичной, хотя и нереальной мерой.