Сумерки Эдинбурга
Шрифт:
— И верно! Мы тогда еще с той темной парочкой сошлись — Крысом с приятелем… как бишь звали-то его…
— Снид, — сказал Пирсон, — Джимми Снид.
— Точно. Чем могу помочь?
— Вообще-то скорее это я кое-чем вам помочь могу.
— Не понимаю.
— Я помогаю инспектору Гамильтону в расследовании дела — ну, вроде консультанта неофициального.
— Погодите-ка, — сказал Дикерсон, подозрительно уставившись на собеседника, — а почему тогда он мне об этом ничего не сказал?
— Я этому не меньше вашего удивлен. Я его на самые разные темы консультирую, ну вот и…
—
— Я только что домой к нему заходил и никого не застал — вот и решил, что вы подсказать можете, где его найти.
— Мы с ним полчаса назад расстались. Понятия не имею, где он теперь — Однако услышанное озадачило и даже несколько расстроило Дикерсона. После визита к Лиллиан он планировал отправиться к Иэну на Виктория-террас. Впрочем, сообщать об этом Пирсону сержант не собирался, потому что было в толстом библиотекаре что-то раздражающее — то ли рафинированный английский, то ли чрезмерное самомнение, а может, и его полные белые руки. В любом случае Дикерсону он был несимпатичен.
— Вы с ним в ближайшее время встречаться не планировали? — спросил Пирсон, вытирая потный лоб платком с вышитой монограммой.
Дикерсон пожал плечами и снова зашагал по улице:
— Мы не можем не встретиться, потому что над одним делом работаем. — Монограмма на платке оказалась последней соломинкой — это уж чересчур, презрительно подумал он.
— Вы не будете возражать, если я присоединюсь к вам? — спросил неотстающий библиотекарь.
— В этом нет совершенно никакой… — начал было Дикерсон, но запнулся, наткнувшись взглядом на шагающего навстречу мужчину. Он шел, глядя прямо перед собой, очевидно погруженный в глубокие раздумья, и едва ли заметил Дикерсона с Пирсоном, хотя прошел совсем рядом. Походка мужчины была нетвердой, но весьма решительной. В лице было что-то знакомое — Дикерсон с удивлением понял, что он напоминает располневшего инспектора Гамильтона. Сержант в который раз подосадовал на свою скверную память на лица и, движимый любопытством, пошел следом за мужчиной.
— Куда идем? — заискивающе спросил сзади Пирсон, когда сержант неожиданно повернул вслед за прохожим, шагавшим на восток, в направлении Холирудского замка.
— Заткнитесь, а? — прошипел Дикерсон. — Я вас с собой не звал.
— В этом городе человек пока что сам решать может, куда ему идти, — угрюмо откликнулся Пирсон.
— Тогда хотя бы рот закройте, ладно?
— Договорились.
Они вошли под сень моста Георга Четвертого, так и не заметив еще одного мужчину, крадущегося вслед за ними чуть поодаль в тени домов. Причудливая процессия проследовала дальше, уходя все глубже в сумеречные недра Старого города, пока их наконец не поглотила ночь.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ
Дональд Гамильтон был отнюдь не настолько пьян, чтобы не заметить двух увязавшихся за ним по Каугейт-стрит мужчин. Он решил, что это грабители, выжидающие удобный момент для нападения, и решил их провести. Возможность сделать это представилась ему уже очень скоро — навстречу брела развеселая компания горланящих во все горло подвыпивших футболистов. Оказавшись с ними рядом, Дональд резко развернулся и вклинился между здоровенными гуляками. Закинув
Футболисты с воодушевлением приняли его в свою пьяную компанию, праздно бредущую на запад, в сторону Эдинбургского замка. Преследователи Дональду достались явно неопытные — когда он отделился от компании футболистов, быстро нырнув в узкий проулок Олд-Фишмаркет-клоуз, горе-грабители этого даже не заметили. Дональд вжался спиной в сырой песчаник стены, всей грудью вдыхая густой воздух ночного города.
Когда выкрики футболистов окончательно стихли вдали, он снова вышел на улицу. Было уже поздно, но не все пабы еще закрыли свои двери. Дональд засунул руки в карманы пальто и двинулся ко «Льву и ягненку», своей любимой эдинбургской пивнушке.
Он по-прежнему не замечал крадущуюся по пятам фигуру — этот человек был гораздо более опытным преследователем, чем пара недотеп, впустую увязавшихся за безобидной толпой подвыпивших футболистов.
Вечер понедельника в «Льве и ягненке» ничем не отличался от любого другого — здесь было громко, людно и дымно. Дональд протолкался к стойке, взял пинту и уже направлялся к столику, когда случайно задел локтем какого-то посетителя, окатив его пивом из полной кружки.
— Прошу прошения, — поспешил извиниться он, — моя вина.
— Отнюдь, — ответил мужчина, демонстрируя прекрасный английский выговор образованного человека, — сам виноват. Позвольте мне возместить пролитое.
— Но ведь это же я…
— Прошу вас. Я настаиваю.
Судя по добротному твидовому пиджаку лондонского пошива и итальянским кожаным ботинкам, нужды его визави определенно не испытывал.
— Чертовски любезно с вашей стороны, — ответил Дональд, непроизвольно переходя на такой же британский выговор. Слова мужчины звучали убедительно, и ему невольно хотелось подчиниться, однако было в нем вместе с тем и что-то неуловимо отталкивающее.
Вручив Дональду полную пинту, незнакомец поднял собственную кружку:
— Так-то лучше. Ваше здоровье!
Они свели кружки, и мужчина улыбнулся Дональду. Пристальный взгляд глубоко посаженных бирюзовых глаз дышал мощной подавляющей силой. Дружеская вроде бы улыбка казалась деланой и холодной. Дональд почувствовал, что случайный собутыльник изучающе ощупывает его взглядом, но воспротивиться этому пытливому оценивающему вниманию не мог. Он зябко поежился, хотя в пабе было тепло.
— Любите карточные фокусы?
— Наверное. — Дональду хотелось уйти, но он не мог заставить себя даже повернуться к собеседнику спиной. — Не знаю даже.
Одним эффектным движением мужчина распахнул перед ним веер из карт:
— Выберите любую.
Дональд замялся, чувствуя на себе обжигающий взгляд незнакомца.
— Ну же, — подбодрил его незнакомец, — берите любую Дональд послушно протянул руку.
За стенами паба заухала сова, и темное облако поглотило нерешительный бледный месяц.