Сумерки памяти
Шрифт:
Он усмехнулся:
– Как видно, ты растеряла за много сотен лет свою любовь к лесным массивам и сельским просторам. Все, что осталось у тебя с тех блаженных времен, так это ворожба на рунах, да и то, ты преуспела в ней гораздо меньше, чем скажем в гадании на картах.
– А может, у меня еще все впереди?
– усмехнулась я.
– Да и к тому же, лес действительно всю жизнь вызывал у меня какие-то суеверные чувства, так что кое-каким чертам пришла пора проявиться и в этой жизни.
– Итак, насколько я понимаю, в той жизни ты была несколько не от мира сего?
–
– Видела мертвых, водила с ними хороводы...
– Да, и об этом я тоже хотела у тебя кое-что спросить. Как ты думаешь, неужели это действительно возможно - вот так просто видеть души умерших людей?
Он рассмеялся и стряхнул пепел в свой акантовый венок:
– Ну уж тебя-то это должно удивлять меньше всего. Что особенного в том, что острота твоего зрения была чуть больше, чем у всех остальных людей? Разве сейчас, в нынешней жизни, ты не видишь того, что недоступно другим?
– Но сейчас это происходит немного иначе, - задумалась я.
– Я смотрю не глазами, а скорее какой-то внутренней интуицией, которая и позволяет мне все это время с тобой общаться. А кстати, я давно хотела у тебя узнать, а как это делаешь ты?
Он встал и подошел к перилам балкона:
– Я надеялся, что ты перестанешь задавать мне вопросы, на которые раньше положенного времени ты не должна получать ответы. Итак, будь добра, расскажи мне продолжение этой истории.
Я подошла к нему и, встав рядом, посмотрела на соседний балкон. Два старика по-прежнему вели ожесточенные бои на шахматной доске. Ни один из них никогда не мог одержать победу над соперником, и каждую партию они заканчивали дружеской ничьей. "Так будет все время, пока существует мир" - подумала я и, облокотившись на перила, стала рассказывать дальше.
***
Однажды в нашем доме появляется какой-то молодой парень. Я не могу точно вспомнить, кто он такой и из каких краев к нам пришел, но точно знаю, что отец нанял его для помощи по хозяйству. Похоже, что появление этого нового человека совсем ничего не меняет в моей жизни - я, как и прежде, интересуюсь только лесом и вересковыми косогорами, на которых я изо дня в день сижу, прислушиваясь к шепчущей тишине древних просторов, и пасу своих извечных коз. Однако наш новый работник оказывается не столь безразличен ко всему происходящему. Он присматривается к моим поступкам, ловит каждое мое слово и однажды решает поговорить со мной наедине, чтобы окончательно определиться в наших отношениях.
И вот, я сижу на пологом холме и мечтаю о свободе, брезжащей среди смолистых стволов. А парень оставляет свою работу и, стараясь остаться незамеченным, приходит ко мне и садится рядом.
– Ты любишь коз?
– начинает он издалека.
– Нет, - отвечаю я коротко, - я люблю только родителей, сестер и лесной ветер.
– Но мать и сестра мертвы, - удивляется он.
– Ну и что? Я их все равно люблю, - говорю я, оставаясь как бы безучастной к его незапланированному визиту.
Он хватает меня за руку и с пылом говорит:
– Давай поженимся! Я буду хорошим мужем. Я умею работать. Мы
Я удивленно поворачиваюсь в его сторону:
– Я должна уйти. Меня зовет лес. Он не отпустит того, кто принадлежит ему. Я не пойду замуж. Никогда.
Парень пораженно смотрит мне в глаза и как-то испуганно говорит:
– Ты не такая как мы. Ты другая. Я тебя люблю, ты очень красивая, но женюсь я на твоей сестре. Она настоящая, живая, и с ней я смогу иметь семью.
Он встает и уходит, а я как ни в чем ни бывало снова поворачиваюсь в сторону леса и думаю: "Скорее бы, скорее...".
Интересно, что, как и в той жизни с "разбойничьим лесом", когда правду о том, что происходило в те далекие дни, я смогла узнать лишь спустя столетия, здесь я тоже, только глядя отсюда, впервые вижу, что моя сестра, оказывается, влюбилась в этого парня с первого взгляда, однако тщательно это скрывала и довольно долгое время пыталась привлечь к себе его внимание красиво уложенными косами и вкусной едой. Кроме того, она, оказывается, видела, как ее любимый втайне от всех ходил ко мне на косогор, и поняла, что он делал это не из простого желания поболтать. До этого момента мы с сестрой очень любили друг друга, делились своими переживаниями, самыми сокровенными тайнами. Но пришло время взрослеть, и родившаяся в ее сердце любовь разъединила нас на долгие годы.
И вот, я не торопясь возвращаюсь домой, гоню перед собой послушных коз и вдруг слышу, что из амбара доносится чей-то едва слышный плач. Я заглядываю внутрь и неожиданно для себя обнаруживаю там сестру, которая, уткнувшись лицом в сухую траву, всхлипывает и причитает:
– Почему? Почему?
Я сажусь рядом с ней прямо на землю, глажу ее по голове и говорю:
– Ко мне работник приходил. Говорил, что хочет тебя в жены взять. Только он не знает, как об этом отцу сказать, вот и хотел посоветоваться.
Сестра зло и недоверчиво смотрит на меня и отвечает:
– А ты сама хочешь выйти за него?
– Нет!
– смеюсь я, - Мне надо совсем другое.
Я резко встаю и выхожу во двор, где меня хватает за руку мой отец, который все это время стоял у амбара и слышал наш разговор сквозь щели.
– Ты почему сестру обижаешь?
– спрашивает он.
Я продолжаю смеяться и отвечаю:
– Она хочет замуж. Она влюбилась в нашего работника. А он хочет двух сестер сразу...
Отец в негодовании бежит на задний двор и, прижав парня к стене дома, начинает ему выговаривать:
– Хочешь жениться - женись. Ты человек надежный, работящий. Только если уж выберешь одну дочку, на вторую-то больше не засматривайся. А то гляди, плохо будет.
Следующая картина переносит меня уже в день свадьбы. Я вижу длинные свежеструганные столы, во главе которых сидят моя сестра в пышном венке из луговых цветов и наш работник в новой рубахе, обшитой красивой тесьмой. Кажется, там очень много разных людей, но все они видятся мне как-то размыто и неясно. Постепенно я переношусь в какое-то другое время, может быть спустя несколько недель после этого свадебного обряда, а может и спустя год.