Сумерки памяти
Шрифт:
– Не знаю, трудно сказать. Мне казалось, что там произошла какая-то любовная история, в которой ты спасал меня и моего сына из лагеря, но что там было на самом деле, я еще вспоминать не пыталась.
Он встал со скамейки и, подав мне руку, произнес:
– Пойдем, тебе пора пройти путь непростых видений.
* 16 *
Я иду по улице и рассматриваю свое отражение в сверкающих чистотой стеклах витрин. Мне видится хорошо сложенная черноволосая девушка с живыми карими глазами и красиво очерченным ртом. На мне строгое
Итак, я студентка и спешу на лекцию. Это город, который, к сожалению, я никогда не смогу отыскать на карте Европы, находится на территории какой-то страны, в которой говорят на нескольких языках. Не могу точно сказать на каких именно, но то, что один из них идиш - знаю точно. Я, как и все жители этого города, в совершенстве владею всеми этими языками, и для меня не составляет большого труда говорить то на одном, то на другом из них.
Я захожу в просторную аудиторию и, заняв место в средних рядах, начинаю слушать довольно скучную для меня лекцию на какую-то техническую тему. Видимо, я студентка последнего курса и мне остается учиться совсем немного.
Перерисовывая с доски окружности и осевые линии разрезов, я с тоской думаю о том, что сегодня вечером молодой человек, с которым я встречаюсь, будет ждать меня на танцах, но моя мать наверняка не отпустит меня из дома. "Нет, - думаю я, - так дело не пойдет. Я должна поговорить с ним сейчас, иначе я могу умереть от нетерпения". Я встаю и, не дожидаясь окончания занятий, покидаю лекционный зал. Профессор провожает меня разочарованным взглядом, а я иду, погруженная в свои мысли.
Я поднимаюсь на последний этаж старинного дома, где в мансарде живет предмет моих сокровенных желаний. Без стука открываю дверь, и пройдя внутрь неприбранной и бедно обставленной комнаты, вижу того, кто несколько столетий назад был отцом моих троих детей и невольным виновником моей преждевременной смерти при родах.
Мы обнимаемся и садимся на кровать с железными спинками.
– Ты принимаешь мое предложение?
– спрашивает он, говоря на каком-то местном языке, то ли чешском, то ли польском.
Я отбрасываю его руки и ухмыляясь отвечаю:
– А ты подумал, что именно ты можешь мне предложить? Мне, не женщине, а королеве? Эту бедняцкую комнату, в которой даже клопы взяты напрокат? Или самого себя, который никак не может найти хорошую работу?
– Но ты же любишь меня?
– спрашивает он, хватая меня за руки.
– Конечно, люблю. Иначе я не приходила бы к тебе так часто, - отвечаю я и резко встав с кровати, подхожу к окну.
– Я рождена совсем для другой жизни. Ты мне ее никогда не сможешь предложить, но я не могу тебя бросить, и мы с тобой не расстанемся, - говорю я, а немного спустя добавляю: - Пока не расстанемся...
Он сидит, понуро опустив голову, и я там абсолютно уверена в том, что он безумно в меня влюблен и страдает от того, какая недосягаемая женщина зашла мимоходом в его жизнь, но глядя отсюда я прекрасно вижу совсем другое. Он, вопреки моей уверенности в его пылкой любви, вовсе не испытывает ко мне таких возвышенных чувств, а будучи довольно-таки убежденным эгоистом, относится ко мне как к красивой, но трудно управляемой лошади, которая досталась ему когда-то по счастливой случайности. Он не любит меня, а только пользуется моей увлеченностью нашим романом, который завязался благодаря моей неуемной жажде приключений. Ему все равно, что будет со мной, и как я буду жить, если решу с ним остаться. А предложение руки и сердца - это с его стороны только вялая попытка перейти к новому статусу "солидного мужчины",
***
– Знаешь, в этом воплощении я себе удивительно не нравлюсь, - сказала я, перестав рассказывать.
Мы сидели в его гостиной при свете свечей, почти как в ту ночь, когда я вспоминала свою первую "венецианскую" жизнь. Двери балкона были открыты и сквозь них, раздувая тяжелые занавески, в комнату залетали ароматы лета.
– Не делай преждевременных выводов, - сказал он.
– Когда вспомнишь чуть больше, то твое мнение скорее всего начнет меняться. Понимаешь, ты все равно останешься сама собою, и как бы ты не осуждала ту себя или была недовольна тем своим поведением, в сущности это только сожаления о каких-то скрытых или проявленных чертах твоего характера, которые остаются частью тебя и не могут быть просто так выкинуты из твоей жизни.
– Ты хочешь сказать, что ее поведение там вполне могло бы оказаться моим, будь на то более подходящие обстоятельства?
– В общем, да. Если бы здесь тебя воспитывали немного иначе, и менталитет окружающих был бы несколько иной, то и твое поведение было бы более похоже на то, что ты сейчас видела.
– Но я совсем другая.
– Да, другая - в другом возрасте и в других условиях. Тем более что здесь ты имеешь опыт, приобретенный ее жизнью, а она такового не имела.
– Интересно, - задумалась я, - а кто все-таки был этот человек, который вот уже второй раз встречается на моем пути. Отчего-то я никак не могу вспомнить, кем он стал в моей нынешней жизни.
– Я думаю, что ты поймешь это чуть позже, а пока продолжай свой рассказ.
***
Я вижу свою квартиру и родителей. Глядя на них, мне становятся более ясны мои взгляды на жизнь, я понимаю, что в этом мире приняты браки по расчету и заранее спланированные договоры о сватовстве...
Теперь я в своей комнате. И смотрюсь в зеркало и строю планы. "Я должна очень удачно выйти замуж, - думаю я, примеряя новое платье, - и в ближайшие дни я постараюсь продвинуться в этом направлении... А он... Может быть, стоит оставить его в любовниках?..." Я сажусь на кровать и рассматриваю патефонные пластинки с танцевальными мелодиями. Я так люблю танцевать, что одно прикосновение к хрупким черным дискам, рождает в моей душе мелодии вальсов и фокстротов. "Пойду потанцую", - решаю я, и на цыпочках выхожу из комнаты.
Не знаю, сколько проходит дней или недель после этих картин. Теперь я вижу себя в обществе уже другого молодого человека, который, в отличие от предыдущего, говорит со мной не на местном, а на нашем родном языке. Он ведет меня в гости к себе домой, где очарованная его дорого обставленной квартирой, я решаю во что бы то ни стало выйти за него замуж. Он кажется тоже совсем не против нашего союза, поскольку по характеру он довольно-таки расчетливый и практичный, а так как по уровню достатка, образования и некоторых наследственных черт, мы относимся к одному кругу, то этот брак может стать очень выгодным как для его, так и для моей семьи.
***
– Знаешь, - сказала я, подойдя к проему балконной двери, - в этом человеке я сразу узнала одного знакомого, с которым меня уже много лет не связывает ничего кроме воспоминаний о нескольких давно минувших летних месяцах. Как это странно - там мы были женаты, все было так серьезно, а здесь ничего от этого не сохранилось.
– Это не странно - это прекрасно, потому что из жизни в жизнь...
– Ничто не должно переходить в неизменном виде, - подытожила я.
– Не должно, но тем не менее переходит.