Сумрачный лес
Шрифт:
«Ох, многовато общения с соседом для одной короткой ночи», – подумал Пирмин.
Он отцепил фонарь от стены и повернулся, чтобы уйти.
Фендель все это время неподвижно и молча стоял рядом с ними и даже не пытался войти в дом. Он не отрывал глаз от того, что происходило на другом берегу реки, и полностью погрузился в раздумья. Собирающийся уходить Пирмин вывел отшельника из задумчивости. Фендель откашлялся раз, потом другой и наконец сказал:
– Спасибо, господин Кремплинг, спасибо за все. Вы были очень добры ко мне. – Немного смутившись, он понял, что все еще держит руку Блоди, и неловко
Пирмин тоже вежливо попрощался, заверив, само собой, что это «пустяки» и что помощь в таких обстоятельствах – дело обычное. С сомнением поглядывая на реку, он вместе с сыном двинулся в обратный путь.
Хозяин дома так и остался стоять у входа, как будто там была спрятана еще одна тайна, которую он должен был любой ценой защитить от посторонних.
Когда Блоди в последний раз оглянулся через плечо, хижина и ее хозяин уже давно остались за кругом света от фонаря. Они погрузились бы в темноту, если бы туман не подсветил ночь необъяснимым мерцанием.
– Скорее домой, к матери, – услышал Блоди голос отца, который, похоже, должен был звучать ободряюще. – Мы пойдем через прибрежные луга, – объяснил сыну Кремплинг. – По дороге идти гораздо легче, но тогда мы окажемся ближе к туману и болоту, а от них мне бы хотелось держаться как можно дальше.
Блоди показалось, что Пирмин скорее размышляет вслух, чем говорит с ним. И снова он с некоторым беспокойством заметил, что отец если не испуган, то, по крайней мере, сильно встревожен и очень сожалеет, что взял его, Блоди, с собой на эту злополучную прогулку. Мальчик и сам раскаивался, что упросил взять его, и старался не отставать от отца, быстро-быстро переступая коротенькими ножками. Он успевал следить и за тем, чтобы Траутман не отошел от них ни на шаг.
Пирмин слегка приподнял фонарь, чтобы осветить дорогу впереди, как вдруг тишину разорвал какой-то резкий звук. В воздухе послышался шорох, а потом громкий шелест, словно от взмаха огромных крыльев.
Блоди испуганно вскрикнул и остановился, схватив Траутмана за ошейник – пес явно встревожился и зарычал. «Хоть бы не стал вырываться», – подумал мальчик.
– Какая-то птица, – успокаивающе произнес Пирмин. – Может быть, сова, которую мы потревожили ночной прогулкой.
«Хотя совы летают бесшумно», – мысленно поправил он сам себя, но вслух ничего не сказал.
Потом сзади донесся странный шум, и сразу после этого – громкий треск в ветвях. Трещало из ивового куста рядом с хижиной Фенделя. Хотя они уже отошли довольно далеко, в ночной тишине треск показался необъяснимо громким. Траутман сорвался с места и, заливаясь лаем, бросился назад.
– Траутман! – отчаянно закричал Блоди. – Траутман, вернись, вернись!
Отец засвистел и строго приказал псу вернуться, но Траутман решил не подчиняться. Вместо этого, оказавшись перед ивовым кустом, он дико взревел и тщетно попытался подпрыгнуть в воздух. Нечто, скрывшееся в ветвях, встретило его бессмысленную ярость лишь затаенной тишиной. Пир-мин пришел к выводу, что придется повернуть назад, так как все их крики и свист были тщетны. Траутман возвращаться и не думал.
Все произошло так быстро, что
– Тише, Траутман, тише! – кричал Пирмин, пытаясь схватить пса за ошейник. Траутман порой упрямился, но его всегда можно было успокоить.
В ветвях снова раздался треск, и лай Траутмана сменился воем: от куста над их головами отделилась большая тень, пронеслась по маленькому двору и, судя по шуму, приземлилась в заросли на крыше дома Фенделя. Снова послышался громкий шелест крыльев, но на этот раз со стороны реки. Квендели увидели еще две тени. Сучья ивового куста прогнулись, застонав под тяжестью невидимого груза, и то, что прилетело с болота, скрылось в ветвях, усевшись совсем рядом с ними.
Траутман совсем обезумел и уже кружился на задних лапах. Блоди громко вскрикнул, и Пирмин подхватил его на руки, прежде чем тот успел укрыться за дождевой бочкой Фенделя. Одновременно с этим он храбро взмахнул фонарем, чтобы выяснить, что за ночные гости явились из тумана, выведя Траутмана из себя, да и растревожив остальных. Сердце его колотилось где-то в горле, и он чувствовал, что Блоди, прижавшись к нему, дрожит с головы до ног.
В ужас пришли не только Кремплинги. Фендель тоже в отчаянии прижал обе руки к вискам и уставился вверх, словно опасаясь, что вот-вот увидит, как просевшая крыша рухнет на осыпающиеся стены вместе со спутанной порослью и созданием, которое там застряло. Или больше стоило опасаться тех, кто спрятался в ветвях ивового куста?
Лай Траутмана потонул в хриплом крике. Вслед за этим раздалось злобное и немного снисходительное кваканье, доносившееся оттуда, где под зарослями камыша должен был находиться конек крыши. В свете фонаря Фендель и Кремплинги увидели большую скрюченную тень – черное, как ночь новолуния, существо с головой-клювом, торчащей между огромными исхудалыми плечами. Один глаз блестел холодной злобой, второй оставался невидимым.
Траутман на мгновение прекратил лаять, и в наступившей тишине Фендель недоверчиво, но и с некоторым облегчением произнес:
– Ворон.
Все замерли и только смотрели друг на друга. Большая черная птица сидела наверху, а трое квенделей с тревогой смотрели на нее снизу.
– Вон там, гляньте, – вдруг воскликнул Блоди. – На пастбище тоже есть такие!
И в самом деле, там, куда он указывал, безмолвно и совершенно неподвижно, словно каменные статуи, сидели еще два мрачных создания. Они были такими большими, что вряд ли уместились бы на изящных ивовых ветвях.
– Вороны. Очень странно, посреди ночи…
Пирмин не успел договорить, как из зарослей травы над ними взлетел большой ворон, разгоняя воздух широкими крыльями. Птица направилась прочь от владений Фенделя, освещенных фонарем, и улетела к мосту. Другие вороны тут же поднялись и последовали за своим предводителем.
Теперь Траутмана было не остановить – он бросился в погоню. Маленькой светлой точкой он с бешеной скоростью несся по черному лугу, являя собой полную противоположность летящим впереди воронам, темные тени которых выделялись на фоне белого тумана и были видны издалека.