Сурикэ
Шрифт:
— Слушаю, генерал, — сказал Леви и, тотчас встав, вышел из столовой.
Приказание, отданное генералом, заставило подняться
всех офицеров, которые, поклонившись дамам, поспешили встать во главе своих частей.
Вне дома все было в движении: барабанщики били сбор, а солдаты поспешно строились в роты.
Гуроны и их союзники уже скрылись в лесу.
Видимый беспорядок, неизбежный при выступлении, скоро улегся, и войска весело двинулись в путь.
Монкальм тепло простился с дамами и обещал им, смеясь, что Меренвиль, сопровождавший
— Генерал, — обратилась Марта несколько взволнованным голосом к главнокомандующему, — разве г-н Лебо не участвует в вашей экспедиции?
— Извините его, что он не явился в Бельвю, — отвечал генерал, — он послан мною вперед с весьма важным поручением.
— Мне казалось, — продолжала девушка, — но я ошиблась… Вы знаете, какую услугу он оказал мне?..
— И вы благодарны ему… — перебил генерал, улыбаясь. — Это весьма похвально.
— Он мне очень нравится, — сказала она, краснея.
— Это весьма естественно; Шарль Лебо — человек необыкновенный; я очень люблю его, вполне доверяю ему; он сделал мне подарок, за который я буду ему всегда благодарен.
— О! Все любят его, — сказала Марта с обворожительной улыбкой.
— Он заслуживает еще большего; мы так обязаны молодому человеку, что никогда не будем в состоянии отплатить ему.
— Меня радует, что вы говорите это.
— Рассчитывайте на меня во всем, что может способствовать его счастью, — сказал генерал с ударением.
— Как вы добры, генерал, благодарю вас.
— Да, клянусь вам, он будет счастлив, если только не станет пытаться мешать мне.
— Почему ему мешать вам? — спросила девушка с особенным выражением. — Но я не хочу вас больше задерживать, извините, что я так остановила вас, ведь у вас так много серьезных дел; болтовня глупой девушки не должна отвлекать вас от важного дела.
— Поверьте, я не забуду ничего из сказанного вами. Шарль узнает, что вы не неблагодарная.
— Генерал!.. — воскликнула она, вся вспыхнув.
— Я с грустью отрываюсь от приятного разговора; когда я вернусь, мы будем продолжать его, — прибавил он с доброй улыбкой.
Смущенная девушка поклонилась и ушла, не находя слов для ответа.
Монкальм был не только искусный генерал, но он был также светский человек; он часто бывал в обществе женщин и имел большую опытность в сердечных делах; короткого, отрывочного разговора с Мартой было достаточно, чтобы он мог читать на ее сердце лучше, чем она сама.
Его расположение к Шарлю Лебо было искреннее и глубокое; Монкальму хотелось доказать Шарлю Лебо благодарность за оказанное им одолжение.
— Надо бы заняться этим, — проговорил он, следя глазами за девушкой, — если он любит, то переверну небо и землю, чтобы устроить свадьбу и счастье этих детей; какая из нее выйдет прелестная жена! Но любит ли он ее? Вот это трудно узнать, от моего друга Шарля нелегко добиться исповеди; посмотрим, я добьюсь правды, хотя бы мне и пришлось, ради его блага, поссориться с ним.
Он засмеялся, потирая
— Но где этот Меренвиль, или жена и дочери не отпускают его? Очень возможно, посмотрим.
Генерал вернулся в дом, там происходило именно то, что он предполагал: жена и дочери Меренвиля плакали и слышать не хотели о его отъезде. Меренвиль не знал, как избавиться от нежности членов своего семейства; генерал тотчас понял, в чем дело, и решился положить конец этой сцене.
— Да что вы здесь делаете, граф? — спросил он прямо по своей привычке. — Войска ушли уже с полчаса тому назад, мы с вами последние; прощайтесь скорее! Долг не позволяет нам долее оставаться здесь; поцелуйте по одному разу каждую и пойдемте; и так мы замешкались.
Очарование, сдерживавшее графа, было нарушено; дамы поняли, что не они играют главную роль, и покорились; обняв жену и дочь, граф поспешно удалился.
— Видите, я не обманул вас, — сказал главнокомандующий, показывая на опустевший бивуак.
— Вы, право, оказали мне величайшую услугу, выручив меня; будь я один, я не знаю, хватило ли бы у меня мужества оставить их.
— Я именно сомневался в этом, поэтому и пришел к вам на помощь.
— Еще раз благодарю вас.
— Хорошо; оставим это и поговорим о другом.
— Прекрасно, вы получили важные депеши?
— Весьма важные.
— Разве…
— Я наверное ничего не знаю, — прервал генерал. — Шарль Лебо прислал ко мне своего друга Белюмера с таким запутанным поручением, что я ровно ничего не понимаю; зная его, как я знаю, это беспокоит меня, я подозреваю, что английская армия начала наступление, но еще раз повторяю вам: наверное ничего не знаю; к счастью, он вернется к нам часа через два, и тогда мы узнаем в чем дело; во всяком случае, положение весьма натянутое: Шарль Лебо советует мне быть как можно осмотрительнее; вероятно, произошло что-нибудь!
— Да, его нелегко испугать, вероятно, есть что-нибудь важное, это доказывают его советы.
— Вот почему я так тревожусь.
— Я вполне понимаю вас, не может быть ничего ужаснее, как не знать, куда ступить, боясь каждую минуту попасть в капкан.
— Вот именно в таком положении я нахожусь в настоящее время, тем более что англичане делали громадные приготовления: меня уверяли, что в их войске более пятнадцати тысяч человек.
— Ого! Нам нелегко будет справиться с ними, наши силы далеко не так значительны.
— Численность не беспокоит меня, я желал бы только одного: прибыть достаточно рано, чтобы успеть принять все предосторожности в ожидании врага. Большие армии не всегда выходят победительницами, успех зависит от Бога, который всемогущ, и от благоразумных мер, которые надо суметь принять; к тому же мы должны примириться с мыслью, что численность никогда не будет на нашей стороне, надо победить во что бы то ни стало, даже с ограниченными средствами, находящимися в нашем распоряжении.
Разговаривая так, генерал и его спутник догнали армию и спешили скорее достигнуть места битвы.