Суровое испытание. Семилетняя война и судьба империи в Британской Северной Америке, 1754-1766 гг.
Шрифт:
Конвой капитана Джеймса Дейлилла достиг форта Детройт 28 июля. Прибыв с двадцатью бато и 260 людьми, включая различные роты, которые он собрал по пути из 55-го, 60-го и 80-го полков, а также отряд рейнджеров под командованием майора Роберта Роджерса, Дейлилл привез с собой немного провизии, но огромное желание заслужить славу в бою. Поскольку его положение сына баронета и помощника Амхерста давало ему влияние, несоизмеримое с его скромным рангом, Гладвин не мог помешать ему приказать отряду, который он привел, напасть на индейцев. В 2:30 утра 31 июля он возглавил вылазку из форта в составе 247 человек, чтобы напасть на лагерь Понтиака. Менее чем через час, у ручья, который вскоре назовут Кровавой рекой, он направил их прямо в засаду Понтиака. Когда в восемь часов вечера выжившие наконец вернулись в форт, 20 человек были убиты, 35 ранены (трое из них достаточно серьезно, чтобы вскоре умереть от ран), и около 100 человек были взяты в плен. У Дейлилла, застреленного в бою, вырезали сердце, а его голову насадили на кол в лагере индейцев[716].
Таким
Хотя «освобождение» форта Питт и отличалось тем, что принесло скорее квалифицированную победу, чем однозначное поражение, оно напоминало освобождение Детройта. Только 18 июля полковнику Генри Буке удалось собрать 460 солдат из остатков 42-го, 60-го и 77-го полков, а также отряд егерей. Найти подходящие для похода войска было достаточно сложно, но в охваченной паникой сельской местности Пенсильвании Буке оказалось еще сложнее собрать провиант, скот, лошадей, повозки и упряжь для сопровождения войск в Питтсбург. Начавшись с опозданием, экспедиция продвигалась медленно. Ассамблея Пенсильвании приняла решение о наборе 700 провинциалов для защиты глубинки только 6 июля и еще не набрала достаточно людей для гарнизона фортов вдоль Форбс Роуд. К своему большому раздражению («Я чувствую себя ужасно покинутым тем самым народом, который мне приказано защищать»), Буке вынужден был высаживать отряды красных мундиров, продовольствие и боеприпасы на недоукомплектованных и недостаточно снабженных постах по пути следования. Когда 2 августа колонна достигла форта Лигонье, расположенного к западу от Лорел-Ридж, у Буке, вероятно, оставалось менее 400 человек, чтобы пройти последние сорок миль до Питтсбурга. В Лигонье он остановился, чтобы бросить повозки и перевести 340 лошадей в вьючный состав для перевозки муки, а затем приказал своим людям двигаться к фортам четвертого числа. Сразу после полудня следующего дня, двигаясь по холмистой, покрытой лесом местности у ручья Буши-Ран в двадцати пяти милях от форта Питт, они попали в ловушку. В течение нескольких минут они сражались за свою жизнь[718].
Шоуни, делавары, минго, виандоты, оттавы и майами, осаждавшие отряд Буке, до недавнего времени подвергали гарнизон Экуйера жестоким атакам, в разгар которых они обстреливали защитников из рва, расположенного непосредственно за стенами форта. Они прервали этот штурм только для того, чтобы уничтожить обоз с припасами, который, как сообщили их разведчики, направлялся к фортам. Им это почти удалось. Остановившись у вершины холма Эдж-Хилл, возвышавшегося над близлежащей местностью, люди Буке образовали периметр вокруг вьючных лошадей и скота и сделали все возможное, чтобы защитить себя. Без воды, в изнуряющую жару, под обстрелом стрелков, которых они не могли видеть с часу дня до темноты, и люди, и скот ужасно страдали. В ту ночь, зная, что его люди не смогут долго выдержать такие мучения, Буке разработал отчаянный план. В центре периметра его люди соорудили из мешков с провизией леерное сооружение, чтобы укрыть раненых. После того как на следующий день возобновилась стрельба со стороны индейцев, по его приказу две роты легкой пехоты внезапно снялись со своих позиций на западной стороне периметра, как бы отступая внутрь заграждения. Индийцы, увидев, что это выглядит как начало распада, вырвались из укрытия и атаковали британскую линию, но обнаружили, что роты легкой пехоты не укрылись в заграждении, а заняли огневые позиции на гребне, фланкирующем склон холма. Оттуда они дали залп по воинам — впервые с начала сражения обнаженным — а затем устремились к ним с примкнутыми штыками. Когда индейцы повернулись лицом к своим обидчикам, Буке быстро выдвинул еще две роты с периметра. Когда они открыли огонь, индейцы, не справившиеся с управлением и дезорганизованные, рассеялись по лесу.
Когда битва закончилась, люди Буке смогли перебраться к Буши-Ран за водой, но это было все. Они потеряли пятьдесят человек убитыми и шестьдесят ранеными, то есть четверть своих сил. Индейцы уничтожили так много лошадей, что Буке приказал уничтожить весь запас муки, чтобы использовать уцелевших животных для перевозки раненых в форт Питт. Измученной, избитой колонне потребовалось еще три дня, чтобы проделать последние двадцать пять миль до Питтсбурга. Там Буке спокойно приостановил свой план по «истреблению» «паразитов», которые едва не уничтожили его самого. Ограниченный не только крайней ненадежностью своего положения и продолжающимися
В то время как Гладвин наблюдал за истощением своих запасов в Детройте, а Буке пытался прийти в себя после дорогостоящей победы под Питтсбургом, сенекасы нанесли серьезные удары по самому важному западному посту — Ниагаре. Здесь решающую роль сыграла география, и сенекасы мастерски ею воспользовались. Ни один груз не мог пройти из Канады или Нью-Йорка в Детройт, да и вообще в любой западный пункт, без того, чтобы его не выгрузили в форте Ниагара, не переправили вокруг водопада по извилистой девятимильной дороге и не выгрузили в небольшом форте на озере Эри, недалеко от устья Буффало-Крик. 14 сентября там, где эта тропа огибала край оврага у водоворота под названием «Дьявольская дыра», не менее трехсот генуэзских сенека, оттавов и чиппева напали на обоз с припасами и уничтожили как возчиков, так и их сопровождение. Когда две роты 80-го полка, находившиеся неподалеку, попытались прийти на помощь, половина из них была убита или ранена. В общей сложности погибли семьдесят два человека, а восемь выживших получили ранения. Хуже, чем потери, было то, что индейцы теперь контролировали портовую дорогу, положив конец всем попыткам пополнить запасы Детройта.
Прошло несколько недель, прежде чем гарнизон Ниагары получил хотя бы слабый контроль над портом, и даже тогда сенеки смогли напасть на экспедиционный отряд из шестисот человек, направлявшийся в Детройт 20 октября, убив восемь и ранив одиннадцать человек. К этому времени погода испортилась настолько, что сообщение через озеро стало практически невозможным. Экспедиция, направлявшаяся в Детройт и задержавшаяся из-за нападения, попала в шторм 7 ноября; семьдесят человек утонули. После этого попытки пополнить запасы Детройта из Ниагары пришлось приостановить, и только перемирие Понтиака спасло форт. Майор Гладвин удержался в конце концов не потому, что получил достаточное количество припасов из собственной армии, а потому, что снятие осады позволило ему отправить половину своих людей обратно на Ниагару и купить у местных жителей достаточно еды для тех, кто остался, чтобы пережить зиму[720].
Ниагарский порт. На карте британского инженера показан маршрут, по которому нужно было перевозить грузы между Литтл-Ниагарой, портом в двух милях выше водопада, и Нижним причалом у подножия последних порогов, где можно было возобновить перевозку по воде. Форт Ниагара находится в семи милях ниже по течению к северу (слева на этой карте). Надпись в центре изображения указывает на «Место, где лейтенант Кэмпбелл был разбит индейцами, 14 сентября 1763 года» — точку, где дорога проходила ближе всего к краю обрыва над рекой. Любезно предоставлено библиотекой Уильяма Л. Клементса Мичиганского университета.
На фоне стольких неудач самой многообещающей перспективой для британцев осенью 1763 года стала единственная дипломатическая инициатива, которую Амхерст был готов поддержать, — конференция, которую сэр Уильям Джонсон провел в сентябре с делегатами от Шести наций (за вычетом сенеков из Генесо) и ирокезов из Каунаваги. Там, в своем новом особняке Джонсон-Холл, северный суперинтендант взывал к собственным интересам Онондаги, чтобы подтолкнуть Конфедерацию от позиции враждебного нейтралитета к предварительному сотрудничеству. Союз с британцами, утверждал Джонсон, позволил бы Шести нациям восстановить господство над Страной Огайо и отколовшимися от них племенами — делаварами, шони и минго. Этот аргумент пришелся по душе собравшимся вождям ирокезов, которые согласились вести переговоры с воинственными сенеками и сотрудничать с британцами в военном плане, совершая зимой набеги на делаваров и шони и помогая «красным котам» восстановить контроль на западе в следующем году.
Это были значительные достижения, но Джонсону было ясно, что они ничего не значат, если Амхерст не согласится возобновить раздачу дипломатических подарков в масштабах, сравнимых с теми, что практиковались во время войны. Поскольку было очевидно, что он никогда не согласится на это, Джонсон активизировал уже начатую им кампанию по подрыву позиций главнокомандующего на родине. Как путем прямой переписки с Торговым советом, так и поощряя своего заместителя Джорджа Крогана к поездке в Лондон и даче экспертных показаний по поводу кризиса в делах индейцев, Джонсон стремился свалить Амхерста, как когда-то свалил Уильяма Ширли[721].