Сущник

Сизов Михаил

– Бластер?! Как в фильмах? – с восхищённым ужасом прошептала Ритка.

– Не, это униключ.

– А где ты взял, своровал?

– Здешний робот принёс. Знаешь, как здесь желания исполняются? Надо сначала на пол плюнуть, и, когда робот появится, сказать: «А принеси-ка мне, братец». Надо братцами их называть.

Рита скептически осмотрела подарок:

– А зачем этот ключ?

– Он всё умеет – резать, открывать, отвинчивать. С ним можно до пустоты добраться. Пошли покажу…

Марчик встал, закинул за спину арбалет. Когда они выбрались из «пещеры», девочка спросила:

– А зачем тебе оружие?

– Тебя охранять.

– От кого?

– А ты про диких роботов ничего не слышала?

– Не-ет, –

Рита с опаской оглянулась вокруг, затем фыркнула. – Опять ты врёшь! И про пустоту тоже. Пойду я лучше домой.

– Не вру, сама увидишь, – мальчик взял спутницу за руку. – Только ты не сбегай от меня, а то заблудишься.

Рита вырываться не стала, и, взявшись за руки, они прошли до бегущей дорожки. Там девочка осторожно освободила ладонь от мальчишеской хватки. Щёки её покраснели, но держалась она независимо, чуток даже воинственно.

У внешней обшивки Марик снял панель и в открывшийся мрак бросил стрелу. Она целиком исчезла.

– Хочешь, попробую её достать? – парнишка протянул руку к ничто.

– Ой, Марчик! Не надо! – Рита всерьёз испугалась.

Рука мальчишки по локоть погрузилась во тьму. Взглянув на обмершую девочку, Марк вытащил руку обратно, целой и невредимой.

– Тут такой секрет. Если предмет не с концами в пустоту летит, а с чем-то соединён, то его вернуть можно. А если кинуть целиком – то всё, проваливается в никуда. Я проводил опыты, бросал туда всякое и пробовал крючком обратно вытянуть. Шаришь-шаришь, а там ничего.

Рита смотрела на Марка заворожённо – сразил её вовсе не рискованный фокус с рукой, а настоящий научный опыт, проведённый мальчиком. Наконец произнесла:

– Ну и дурак тогда.

– Почему дурак? – Марик даже не обиделся, чего на девчоночьи глупости-то обижаться. Рита быстро нашла, чем ответить:

– Нам Григорий Степанович что рассказывал? Сначала в космос отправили не человека, а собачку. Вот и тебе надо было сунуть в пустоту курицу или кролика, а потом самому лезть.

– И вправду, – мальчишка удивился и сразу зауважал свою соученицу. – Только лицензия нужна, чтобы кролика достать.

– Какая лицензия?

– А вот такая! Девчонкам лицензий не дают, они только для охотников.

Когда шли домой, Марик вдруг почувствовал, что присутствие девочки делает его уверенным и как бы отдельным от ковчега, да и от всего остального окружающего мира. Словно он овладел самопричинным началом существующего… Разобраться в этих новых ощущениях не дал голос Риты:

– Марик, а Григорий Степанович твой друг?

– Дед? Нет… он же дед.

– А кто твой друг?

– Ну, Кузя друг.

– Кто это?

– Кузя? Да кибер наш.

– Какой же он друг! Это не человек.

– Ну и что? Он играет со мной, он добрый и смешной.

Девочка закусила губку, повторила упрямо:

– Робот не человек.

– Кузя не робот, а кибер. Он думает и говорит как мы, по-человечески.

Спорить с этим было трудно. Наконец Рита нашлась:

– Твой Кузя в Бога не верит.

– А вот и верит!

– Нет, не верит.

Размолвка почти не омрачила их первого путешествия. Проводив Риту до калитки, Марчик вприпрыжку побежал домой.

* * *

– Кузя, ты в Бога веришь? И вообще… Бог есть?

– Маркус, я боюсь, что ответ будет тебе непонятен.

– Отвечай же!

– Бог есть и Бога нет. И да, в настоящий момент я верю в Бога.

– Почему?

– Потому что вера – единственно возможное отношение к тому, что вы называете Богом. Он абсолютно не детерминирован, ведь Его воля, согласно вашему катехизису, стоит над всем. В материальном мире Бог непостижим, поэтому материально мы можем воспринимать Его сущность только как неопределённость. Ближайший аналог этому – квантовая неопределённость, запутанность и суперпозиция состояний, которые не могут быть реализованы одновременно,

что, собственно, используется в моём способе вычислений. Я же квантовый компьютер. Другими словами, для восприятия того, что находится в состоянии существования-несуществования, требуется допущение его существования или не существования. А допущение и есть вера.

– Спасибо, Кузя. Я и вправду ничего не понял: то ли есть, то ли нет. Ты что выбрал-то? Есть Он?

– Я не выбирал. Бог есть и Бога нет – из этого невозможно сделать окончательный выбор. Я лишь сделал допущение, что Он есть, в нашем с тобой разговоре.

Марчик решил, что Кузя – сектант. А может он такой же глупый, как и робот-игрушка, с которой было не интересно играть?

* * *

– Сектант? Где ты слышал это слово? – епископ Игнатий в упор посмотрел на Марика. Его дабл-тело, полупрозрачное, как в старинной стереосвязи, слегка колыхалось в центре класса. Обычные даблы, целиком копирующие человека, Преосвященнейший не позволял себе использовать, тем более в общении с детьми на уроках Закона Божьего.

– Ну… у взрослых слышал, – замялся Марик. Не говорить же, что папа в шутку так маму называет. И вообще, напрасно он спросил об этом. Получается, что настучал на Кузю.

– Кибер не может быть еретиком, – пояснил владыка. – Хотя это любопытно… квантовый релятивизм. Возможно, это почва для будущих ересей. Пока же наши ереси, если проводить аналогии с компьютером, недалеко ушли от старых цифровых ЭВМ, которые оперировали только двумя значениями – 0 и 1. Как бы тебе объяснить… Как только возникло христианство, так сразу появились и ереси, и они были дуалистичными, то есть искали истину в двух крайностях: одни упирали на божественную сущность богочеловека Христа, другие – на Его человеческую природу. По сути, самые страшные ереси, которые в христианстве и в исламе приводили к истреблению людей, строились на дуализме духа и плоти, при этом дух возвышался, а материя предавалась проклятию. В классе пятом или шестом мы поговорим об этом на примере ереси эосфоритов и так называемого Третьего Завета – Евангелия от Святого Духа. А пока что оттолкнёмся от азов. В Библии, в первой её главе сказано: «И рече Бог: сотворим человека по образу нашему и по подобию… И сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его: мужа и жену сотвори их». То есть внутри нас есть образ Божий. Поэтому мы способны познавать Бога и чувствовать Его присутствие. А внутри компьютерной машины такого образа нет. Поэтому ваш кибер и не может видеть Бога, для него это квантовое облако неопределённости…

Речи епископа казались столь же мудрёными, как и Кузины слова о Боге. Марк вспомнил недовольство деда, узнавшего, что вторым постоянным преподавателем в его начальной школе станет владыка Игнатий: «Маститого богослова нам только не хватало! Пригласили бы простого попика или дьякона, толку было бы больше!» Наверное, дед просто ревновал.

– Владыко, – почтительно осведомился Марик, – а как такое может быть, что Бог есть и Его нет?

– Я же объяснил тебе! – епископ возвысил голос и, подавив раздражение, попытался растолковать свою мысль помягче: – Есть обычный дуализм, где всё делится на два полюса, и есть квантовый релятивизм, в котором допускается, что один полюс может быть двумя полюсами и наоборот. Так мыслят квантовые машины. Лишённые сущести, они воспринимают Сущее не предметно, только в форме допущений. А мы – не машины. Хотя такое и с нами бывает, когда мы забываем в себе образ Божий. В чём заключается этот образ? В свободе и благодати. Богу не нужны биороботы, внутри себя человек должен быть свободным и способным выбирать. Потому что без свободы нет любви, а Господь ждёт от нас как раз любви, ибо мы дети Его. Если мы не любим Сущего, ощущая Его внутри себя, то постепенно становимся рассущами, которые могут раствориться во внешнем окружении и забыть своё неповторимое «я».