Свет и Тень

ASTORIS

А потом сон уходил и возвращалась боль, такая сильная, что поневоле попросишь смерти.

...Это был первый раз, когда сон прошёл, а боль не вернулась, вернее, в этот раз её вполне можно было терпеть.

Альк повернул голову вправо – и увидел Рыску... Наяву! Она спала рядом с ним, подложив руку под голову. Тонкая рука была унизана золотыми кольцами и браслетами, а чёрные волосы заплетены в мелкие косички. От запаха пряно-сладких духов засвербело в носу.

Альк осторожно, чтобы не тревожить рану, вздохнул.

Это не Рыска...

Зато теперь понятно, почему

он обратил внимание на эту девушку. Если не видно глаз, она похожа на неулыбчивую путницу как родная сестра, особенно во сне.

Он немного посмотрел на Марину, хотел позвать, но сразу после долгого молчания не смог – голоса не было. Хотел слегка прокашляться, но поплатился взрывом боли в боку, хотя на этот раз она быстро прошла.

А Марина тут же подскочила, протирая глаза и что-то пробормотала на своем языке.

– Извините, господин, я случайно... – опустив глаза, проговорила она уже по-саврянски, – Как вы? Вам лучше? – забросала она его вопросами. На её лице тревога была смешана с осторожной радостью.

– Спасибо... немного лучше, – ответил Альк, не узнавая собственного голоса.

– Позвать лекаря? – заботливо спросила девушка.

Альк отрицательно покачал головой.

– Я... мы очень рады, что вы живы, – прошептала она – и не смогла сдержать слёз, на щепку отвернулась, подтёрла под глазами. – Хотите что-нибудь? – спросила, совладав с комом в горле.

– Нет... – тихо ответил Альк. – Иди... отдохни... Ты очень устала.

– А вы?

– Позови слугу... Со мной... ничего не случится, – говорить было не то что бы тяжело – боль в боку нарастала при каждом вдохе. Но нужно было это сказать, чтобы девушка уверилась, что всё позади, и ей можно отдохнуть. В том, что Марина провела здесь с ним всё это время, он не сомневался: без всякого дара было заметно, как осунулось её лицо, как вокруг глаз залегли темные круги.

– Хорошо, – со вздохом согласилась она, – Мне и правда нужно отдохнуть, – она сделала шаг к двери, но вдруг остановилась. – Но если что, колокольчик – вот он. Звоните, я тут же прибегу!

Альк лишь глазами моргнул в знак согласия.

...Оказалось, он уже три недели пребывал в таком состоянии – между жизнью и смертью. Первые дней пять он вообще лежал трупом почти без признаков жизни, потом у него начался жар и бред. И лишь ещё через десять дней наступило улучшение. Рана его, разумеется, зарастала, но медленно. Непривычный к жаркому климату организм выражал таким образом свой протест. Да и лет, увы, было уже не восемнадцать. А ещё сырость... С того самого дня, когда произошло сражение у покоев иргема, дождь, то набирая силу, то немного затихая, шёл каждый день, и конца ему не было видно.

В ночь послу снова стало хуже, на этот раз по-другому: его начало трясти. Он долго крепился, даже слуг отпустил, но справиться с ознобом так и не смог.

Поменять дорогу нечего было и пытаться: слишком слаб ещё он был.

Наконец, не выдержав, Альк взял колокольчик и позвонил.

Марина пришла так быстро, словно стояла под дверью.

– Слушаю, господин... – начала она, но увидев, как сильно Альк побледнел, бросилась к нему в замешательстве,

дотронулась до его лба. – Вам плохо? – риторически спросила она.

– Холодно очень... – стуча зубами, ответил он.

Немедленно вызванный лекарь велел заварить какого-то отвара и заставил путника его выпить.

– Может, вина горячего лучше? – предположил Альк, едва понюхав содержимое кружки.

Марина перевела, но лекарь затряс головой – нет!

– Господин лекарь говорит, что от алкоголя всё лечение насмарку пойдёт, – объяснила она. – Нет, пейте отвар.

Дрянь в этой кружке была потрясающая. Не помогло даже изрядное количество сахара, добавленное туда. Но Альк мужественно всё выпил и стал ждать результата.

Когда такового не последовало, Альк задумался. Похоже, трясло его не от болезни, а от того, что кто-то где-то далеко недавно поменял его дорогу, используя его же дар. А потом из носа пошла кровь, и путник окончательно уверился в этом.

Увидев это, Марина схватилась за сердце. Бедная девушка почти отчаялась, и пришлось объяснить ей, что происходит. На самом деле, это было хорошо, потому что улучшение было теперь не за горами.

– Может быть, опять лекаря позвать? – спросила Марина, устало присев рядом с ним в кресло. Увидев близко её усталые глаза, Альк подумал: а почему она не уходит? Её ведь никто не держит! Она переводчица... Не служанка, не лекарша. Она совсем не обязана с ним сидеть. Откуда же такое рвение?

И тут он понял: Марина явно заботится о нём не по поручению, а потому, что действительно хочет помочь.

Потому что ей не всё равно, что с ним будет.

По-хорошему, она заслужила благодарность, и не только на словах. Главное, не сдохнуть сию щепку, подумал мужчина, а потом уж можно будет её и отблагодарить...

От лекаря Альк отказался, понимая, что тот ничем ему не поможет.

– Лучше найди мне ещё одно одеяло. И чаю завари... Мне нужно только согреться, и всё пройдет, – пообещал путник.

Девушка незамедлительно выполнила всё, о чем он её просил.

Но ни две огромные кружки горячего травяного отвара, ни три одеяла (на самом деле, слишком тонких, хотя и именуемых гордо зимними) так и не дали долгожданного результата. Озноб обещал продолжаться долго. Как показывала практика, дня два ещё могло так трясти. И всё усугубляла свежая рана...

– Ладно, иди, – сдавшись, сказал Альк Марине, – Всё, что могла, ты уже сделала. Я дальше сам...

Но она продолжала испуганно смотреть на него, однако уходить не спешила. Честно говоря, ему хотелось, чтобы она осталась с ним, но просить об этом Марину ему было стыдно.

Вдруг во взгляде девушки что-то изменилось. Она, похоже, что-то придумала.

А потом... сняла один браслет, второй, третий... Их так много было! И все она сложила на комод.

– А вы на левом боку лежать можете? – спросила она зачем-то.

Альк попробовал. Сначала было немного больно, но в итоге удобное положение нашлось.

– Вроде могу, – ответил он – и тут же едва сдержался, чтобы не застонать. От ставшего непривычным положения затрясло сильнее, ещё и судорога на миг скрутила.