Свет и Тень

ASTORIS

– Закройте глаза, господин посол, – попросила Марина.

А потом что-то прошелестело... Затем его одеяло сзади приподнялось на миг, впустив холод... А в следующую щепку к его спине прижалось упругое, тёплое тело, тонкая рука обхватила его за плечи.

От такой неожиданности Алька даже трясти на миг перестало.

– Ты уверена в том, что делаешь? – спросил он.

– Уверена... – она на миг умолкла, и Альк почувствовал, что она пытается отдышаться. – Больше ничего помочь не может. А светлейший иргем велел вылечить вас... любой ценой.

Альк помолчал, осмысливая сказанное. Уже слишком взрослым он был, чтобы в такое поверить. Да и к дару мог бы обратиться... Но всё равно спросил:

–

Ты обо мне заботишься только поэтому?

– Не только поэтому, – тут же ответила она, – Ещё я сама хочу вам помочь. Пожалуйста, молчите, у вас силы уходят на разговоры.

А потом Альк долго молча лежал, слушая тяжелое дыхание Марины, чувствуя исходящее от неё живое тепло и борясь с желанием забросить назад руку и дотронуться до неё, а главное – прекрасно понимая, что именно этого она и ждёт. А когда она под видом, будто просто решила слегка изменить позу, чтобы стало удобнее, легонько провела рукой по его плечу, Альк забыл и про озноб, и про боль. Хотя, такое и в учебниках описывается: если совсем плохо после смены дороги, лучшего средства, чем близость с женщиной быть не может. И он, конечно же, не раз так делал, обычно после десятого стакана. Но и представить себе не мог, как это ощущается на трезвую голову... Теперь он чувствовал себя не просто здоровым, а здоровым как бык!

– Марина, – позвал он снова.

– Что? – уже не скрывая дыхания как после пробежки, ответила она.

– Ты зачем это делаешь? – напрямую спросил Альк.

– Делаю – что? – вопросом ответила она, – Вам что, хуже стало? – она заглянула ему через плечо.

– Ты прекрасно знаешь, о чём я, – предостерёг Альк.

– Мне уйти? – спросила она.

– Смотря какие у тебя намерения.

Она совладала с собой так быстро, что, казалось, такое в принципе невозможно.

– Никаких намерений у меня нет, – совершенно спокойно и ровно произнесла Марина, – просто я хочу, чтобы вы выздоровели.

– Зачем тебе это?

– Когда человеку плохо, ему следует помогать. А ещё я, как и все граждане нашей страны, признательна вам за спасение иргема. Так что не беспокойтесь, господин, ничего такого я не имела в виду, – объяснила девушка весьма холодно.

– Почему тогда так дышишь? – с лёгкой досадой спросил Альк.

– Не более чем нормальная реакция организма, как, наверное, и у вас, судя по тому, как сильно бьётся ваше сердце, – беззастенчиво ответила Марина.

– Ты так спокойно об этом говоришь! – удивился Альк.

– Почему я должна говорить об этом неспокойно? Есть вещи, которые понятны без слов, – сказала она. – Но, в любом случае, вам сейчас лучше поспать. Вы ещё слишком слабы для чего-либо другого.

– А ты бы и на это согласилась?

Марина хмыкнула.

– Светлейший повелел выполнять ЛЮБОЕ ваше желание. И ещё я обязана по закону. Но вам сейчас надо думать не об этом, – слегка повысила она голос. – Вам надо беречь силы. Поэтому лучше поспите, а я, если вам так будет проще, могу и уйти.

– Не надо, – разочарованно буркнул Альк, – может, и правда согреюсь. – А он-то подумал!.. И главное: дар не поможет. Обратишься к нему, хуже будет...

После таких её слов его словно водой колодезной окатили, и снова начался озноб.

– Да что ж это такое! – с отчаянием воскликнула Марина, почувствовав это, и прижалась к нему крепче, однако до того осторожно, словно знала, что может ему повредить, а что нет.

Марина была права: следовало думать о выздоровлении, и Альк понемногу взял себя в руки и успокоился, хотя это было очень нелегко. Спустя пару лучин он наконец-то расслабился и согрелся. В самом деле потянуло в сон, и не так, как он проваливался в забытьё до этого, а по-настоящему, когда становится хорошо и спокойно перед тем, как сознание

отключается.

Но на границе сна и яви Альк почувствовал, как рука девушки снова нежно погладила его по шее и по правому плечу, а потом обхватила ласково, но крепко. А ещё Марина поцеловала его где-то у основания шеи, так, что мурашки побежали вдоль позвоночника, и прижалась щекой к его спине. А может быть, это всё ему уже и приснилось, он не разобрал...

Но на утро её уже не было в его постели. И вела она себя как ни в чем не бывало.

*

Начиная со следующего утра, Альк в полной мере ощутил, что ему лучше. Озноб больше не нападал, да и боль вполне затихла, возвращаясь лишь при движении. К вечеру он даже смог подняться из постели, не спрашивая, впрочем, разрешения лекаря. Но Марина, увидев его на ногах, тут же безжалостно велела ложиться обратно, и никакие аргументы на неё не подействовали. Альк не стал долго сопротивляться и снова лёг. Честно говоря, голова у него кружилась немилосердно, но это с непривычки, решил он, это пройдёт.

Самым правильным в такой ситуации было принять заботу Марины и слуг, что Альк и сделал. Тем более, преисполненный благодарности иргем принял все возможные меры к выздоровлению посла. Кормили его словно на убой и предупреждали любое желание. Кто-нибудь из слуг круглосуточно дежурил в соседней комнате, на случай, если господину что-нибудь понадобится, но на глазах они не маячили.

Всё бы ничего, да просто валяться в постели и бездельничать Альк терпеть не мог. При его динамичной натуре это было настоящей пыткой. Следовало чем-нибудь заняться, и тогда он попросил Марину обучить её иргемаджинскому языку. Она с радостью согласилась и взялась за дело. Оказалось, язык вовсе не так сложен, как он вначале подумал. Это просто без преподавателя освоить его было трудно. С помощью же своей переводчицы посол уже через месяц вполне понимал, о чём говорят окружающие и мог объяснить слугам, что ему требуется без помощи Марины. Альк был собой доволен. Впрочем, он всегда проводил с пользой предоставленное жизнью свободное время и легко всему обучался.

Рана его теперь быстро заживала, совершенно подсохнув уже через полторы недели, правда, и чесаться стала. А потом и струп отвалился, оставив после себя идеально прямой розовый рубец – теперь уже на всю жизнь. Лучину поразглядывав себя в зеркало, Альк махнул рукой. Не первый это шрам и, надо думать, не последний. И вообще, мужчину шрамы только украшают. Тем более, голым-то он ходить по улице не собирается. Да и раздеваться особо не перед кем в последнее время, не считая случайных женщин, до мнения которых ему нет дела, так что, не страшно.

Марина старалась проводить с ним каждую свободную щепку, внимательно наблюдая за его самочувствием, советуясь с лекарем чуть что, следила, чтобы Альк хорошо питался и побольше отдыхал. После матери и няни, подумалось ему, никто не проявлял такой заботы о нём.

Нет, была ещё одна...

Светлейший иргем не стал дожидаться выздоровления посла и сам зашёл к нему, как только узнал, что Альку стало лучше, и сам начал беседу. Марина переводила.

С первых щепок разговора саврянин понял, что Марина рассказала главе государства, для чего его прислали, поэтому всё сказанное им далее носило скорее риторический характер. В знак благодарности за спасение своей жизни, иргем согласился-таки помочь Савринтарскому тсарствию оружием и бойцами и пообещал немедленно отрядить к берегам союзной страны две сотни кораблей. А когда Альк высказал и обосновал предположение, что враг у них, похоже, общий, правитель нахмурился и мгновенно отдал приказ отрядить три сотни. Вот как откликнулась дерзкая вылазка приспешников тсарицы-видуньи, едва не стоившая Альку жизни.