Свет и Тень
Шрифт:
Он до последней щепки ждал, что Рыска окликнет его…
А потом отцепил крысу от седла, взял сумку.
— Дай свою корову, — обратился он к Жару.
— Опять? — возмутился Жар. — А нетопырь тебе на что?
— Нетопыриха, — поправил Альк знакомым безнадёжно-спокойным голосом. — Ее зовут Лада… Рыске передай, скажи, я ей дарю, — он вручил другу поводья.
— Нет, но почему именно моя корова? — ярился Жар.
Альк, не глядя, вытащил из-за пазухи горсть монет — одних златов, высыпал в подставленную ладонь.
— Ну, ты куда? — обеспокоенно напустился на Алька Крысолов,
— Не знаю, — честно, с улыбкой всё потерявшего человека, покачал головой Альк.
— Ты хотя бы… береги себя…
— Зачем? — он усмехнулся. — Кому я теперь нужен? Крыса и то больше стоит…
Топот копыт удалялся. Дорожная пыль оседала.
Девушка в белом платье печально смотрела вдаль, крепко сжимая руку мальчика с белыми косичками и жёлто-зелёными, такими неуместными здесь глазами.
— Мама, — окликнул Рыску сын.
— Да?
— Наклонись, пожалуйста.
Она опустила глаза, потом присела на корточки. Мальчик крепко обхватил её за шею.
— Ты чего, сынок? — тихо спросила она, чувствуя, как глаза наполняются слезам.
— Берегу тебя. Он сказал беречь.
— Кто?
— Тот, которого зовут как меня. Он сказал, что если буду беречь, подарит свои мечи.
Рыска осторожно разжала маленькие ручки и, уже не в силах удержать бегущие по лицу слёзы, посмотрела на сына в упор.
— Почему ты плачешь? — спросил маленький Альк.
— В глаз попало… Пойдем в дом, нас ждут гости, — она подхватила сына на руки и лишь обернулась на дорогу – как на свою прошлую жизнь.
Сын вырастет и спросит о нём. Мальчик ни в чём не виноват, а Альк от него не отказывался: он просто не знал. В любом случае, она сделает так, чтобы ребенок познакомился с отцом, тем более, что Альк скорее всего тоже этого захочет. Да и она сама не вечна, а у сына там, в Саврии, много родственников, судя по всему, очень трепетно относящихся друг к другу. Мальчик не похож на ринтарца даже отдаленно, и его, скорее всего, с радостью примут в семью. Приятно будет знать, что Альк на этом свете не один… Что оба они есть друг у друга. Тогда будет можно спокойно умереть.
Главное, не умереть прямо сейчас…
О, божиня, как же болит душа!.. Ну как, как она теперь будет жить? Если б не сын, утопилась бы к Сашию…
Но он есть. А значит, жить стоит.
— Мам, а сегодня дождь будет… — зачем-то сказал Альк.
Рыска на миг отвлеклась от своих мыслей и посмотрела на небо. Оно радовало яркой голубизной – ни облачка. Но дар ей подсказывал: да, дождь будет, к вечеру. Четыре к одному.
— …и целую неделю будет лить, — продолжал сын. — А потом грибы полезут, много-много опят! — он развел в стороны руки, показывая, сколько будет грибов. — Бабушка все бочки заполнит!
— Откуда ты знаешь? — опешила Рыска.
— Просто знаю — и всё, — он пожал плечиками. — А ещё ты грустная. Должна быть весёлая, но всё равно, грустная.
— Почему?
— Потому что он уехал. Тот, которого зовут как меня, — совершенно по-взрослому, со вздохом произнёс маленький Альк.
— Не говори глупостей, — Рыска скользнула с сыном в дом.
Все она поняла.
Ни ей, ни Крысолову, которого мальчик называет
Рыска лишь вздохнула. Рановато, конечно, но это и так бы произошло. У двоих видунов вряд ли родился бы обычный ребёнок.
Закрывая за собой дверь, она аккуратно вытерла слёзы. Прощай, Альк, спасибо тебе за всё. Я очень тебя любила — и буду любить всегда.
Но у меня отныне другая дорога.
====== Глава 9 ======
Комментарий к Глава 9 Жёсткий, печальный, но логичный ООС
Рыска отложила книгу. В глазах рябит. Весь день читала, а уже солнце зашло, и толку от лампы мало. Масло она купила дешевое, и противный светильник только коптит, а света дает с гулькин нос. Лучше бы свечу купила.
Свечу…
Завтра тот день, вернее, ночь, когда она и сама может стать «свечой». Поэтому сегодня ложиться она не будет: возможно, это её последняя ночь. И так как нельзя ни пить, ни гулять, ни быть с мужчиной, ни даже поесть или выпить чаю — обрядовый пост, то лучше взять мечи и пойти во двор, потренироваться. Уснуть она всё равно не сможет. А уж если захочет, то до завтрашней ночи еще целый день, успеет.
Опоясавшись ножнами, она подула на светильник и вышла, закрыв дверь на ключ.
Она не волновалась. Но отупела и оцепенела от ожидания.
В небе светила убывающая луна. Хуже будет, если за сутки испортится погода: придётся переносить обряд, а это ещё две недели в таком состоянии. Но вероятность ухудшения погоды ничтожна, так что всё случится завтра.
Когда-то давно Альк рассказывал, что лучше проводить обряд при растущей луне, якобы, она более счастливая. Но это всего лишь легенда, и случившееся с ним — яркое тому подтверждение.
Альк…
За три с лишним года он стал воспоминанием, сладко-горьким сном. Она не забыла… Она помнила его каждую щепку. Но помнила так, как помнят то, чего уже никогда не будет — без сожаления. С радостью. Тем более, что в Калинках подрастал сын, его точная копия, если не считать чуть более тёмных волос и чуть более зелёных глаз — это от неё.
Мальчик с каждым годом становился всё более похож на отца и характером: дерзкий, хитрый, с задатками лидера. Все весковские мальчишки ему в рот заглядывали и сопровождали во всех начинаниях как-то: обворовывание чужих садов (ради самого процесса, а не от голода), плавание в озере, когда на улице уже лёгкий морозец, прыжки с крыши в стог сена или дёрганье за хвост племенного быка с последующим бегом от него через всю веску до ближайшего забора.
В жизни ребёнка очень многое зависит от матери. Рыскина мать в своё время слова в защиту дочери не говорила, потому девочку и клевали все, кому не лень. Алька трогать никто не смел — как раз-таки из-за матери. Весчане до смерти боялись её гнева и даже взгляда, словно она только им одним обращала их в камень. Ни про неё, ни про сына не говорили плохо даже за глаза, а дети, не слышавшие от родителей гадостей о своём вожаке, словно и не замечали нетипичной внешности Алька. Для них он был таким же как они сами, тем более, с ним всегда было интересно.