Светлые аллеи (сборник)
Шрифт:
— Давай, — поддержал я И мы допили.
Васю развезло, особенно в коленках, и я кое-как допёр его домой.
На следующий день ближе к вечеру, скитаясь в поисках пяти рублей у хлебного магазина, я встретил Сухова. Он смотрел на меня с какой-то тревожной жалостью. Как смотрят на человека, у которого рак, а он не знает.
— Ты чего? — спросил я.
— Да сегодня с Васькой утром похмелились. Еле до дома потом его дотащил. Он говорит — ты спился совсем. А я гляжу, ты ещё ничего, — рассказал простодушный Сухов.
— Врёт он всё, этот Васька, — от возмущения у меня даже прошла голова.
— Козёл! Пусть за собой сморит.
— А что такое?
— Что,
И, жалея своего безвременно спившегося товарища, мы пошли к Маньке, у которой был не очень вонючий украинский спирт, и она торговала им через форточку.
Антишумахер
Я— нетипичный мужчина. А может типичный немужчина. Не знаю. Но я абсолютно равнодушен к машинам и авто. У меня к ним даже врождённая и хроническая антипатия, перешедшая позднее в открытую форму.
Даже в глубоком детстве я не играл в машинки, а предпочитал им куклы. Но, увы, играл я с ними не так, как играют девчонки. Мои задатки и наклонности выяснились очень рано — я любил раздевать куклы, а освободив от одежд, придавать им различные двусмысленные и пикантные позы. Это мне нравилось, да и сейчас нравится. Правда с кукол я переключился на живых женщин, но сути дела это не меняет.
Так что в марках машин я разбираюсь на уровне «легковая», «грузовая» и автобус. Ну и, конечно, трактор. А от слов «жиклёр», «карбюратор» и «искру не даёт» меня охватывает тоска и бессилие. На человека, разбирающегося в анатомии автомобиля, во всех его железных кишках и требухе, одним движением пальца нащупывающем его эрогенные места, я смотрю, как на бога. То есть с подозрением, потому что уверен, что разобраться в этом невозможно. А человек этот, как и бог — обыкновенный шарлатан и жулик. Шофёр из меня, естественно, тоже никакой. Сами посудите — реакция, как у бегемота. Пока дойдёт что и как. А также отсутствие глазомера и даже ухомера.
Ко всему фантастическая рассеянность и реальная тупость. Всё это создаёт определённые трудности при езде и остановах. Поэтому я старался с машинами не общаться.
Но однажды злое копыто судьбы наступило мне на мою мозоль. После смерти одного родственника мне досталось в наследство консервная банка под названием «Москвич». А всех москвичей я не любил ещё с армии. Если бы я знал, что он мне достанется в наследство, я бы отправил этого своего родственника загодя в самый лучший санаторий, сводил бы его к хорошему ветеринару или врачу… Главное, чтобы он жил, жил и жил. Но тем не менее это случилось и этот «Москвич» был в моей судьбе. И хорошо, что был, в смысле, что уже прошло.
Начал я ходить на курсы шоферов, начались самые страшные полгода в моей жизни. Знаки и правила я освоил на удивление быстро. Но вождение…
Когда я впервые уселся за руль, инструктор внимательно оглядел меня и, вздохнув, спросил: — Передачи-то переключать умеешь?
— Умею, — гордо ответил я, думая, что он имеет виду телевизор. Первый там канал, второй…
Но он оказывается говорил о других передачах, о которых я даже не слыхивал.
Сильно он со мной намучился. Начинался урок и первым делом мы заезжали в винно-водочный, где инструктор брал себе бутылку. Трезвым он ездить со мной откровенно боялся. На сильные ощущения он оказался слаб в коленках. Но и водка не всегда помогала, к концу занятия порой приходилось закупать ещё и валидол.
Так что права мне пришлось просто купить. И потом начать потихоньку ездить самому и я безумно боялся кого-нибудь задавить. Содрогаясь
Когда я возвращался домой, меня спрашивали…
— Ну и как сегодня?
— Нормально, — уныло докладывал я и начинал перечислять — Четыре раза назвали козлом, пять раз идиотом и по одному разу долбоёбом и пидорасом. Ну и так по мелочи. Нет, сегодня не били. Так что сегодня нормально. Кстати, почём сейчас новое крыло?
— Дерево?
— И ещё столб.
Да и машинка мне досталась та ещё. Повадки у неё были, как у хорошей собаки — стоило её оказаться на улице, как она начинала резвиться, искать контакта с другими машинами… Ну что было хуже всего, она как собака старалась не пропускать ни одного столба. Завидя столб, она сразу через все преграды устремлялась к нему. Собаки справляют у столбов нужду, а зачем это нужно машине, я так и не понял. От меня требовалось все мои умения и воля, чтобы её переубедить с помощью баранки и тормозов. Но, увы, порой машина оказывалась у столба быстрее, чем я успевал это заметить. Может она хотела покончить свою жизнь самоубийством? Как знать…
И ещё она иногда вредничала и отказывалась заводиться. По хорошему машина не понимала. Приходилось вылазить наружу и пинать её по баллону, желательно при этом сквернословя. Часто это помогало.
Но вообще-то моя машина была мужского рода — «Москвич». И он мне достался уже пожилым, с целым букетом болезней. Страдал старческой прожорливостью бензина, недержанием масла, пониженной кислотностью аккумулятора, метеоризмом (постоянно попёрдывал), шизоидным типом зажигания, развалом, причём полнейшим, задних колёс, нервным тиком передней фары, параличом генератора и грыжей одного колеса. Ко всему повышенная потливость стёкол, лишай на заднем сидении и ларингит звукового сигнала. Но несмотря на старость у «Москвича» ещё случались ночные поллюции — ночью непроизвольно спускал один из баллонов.
Машина была цвета морской волны. Но после этих встреч со столбами поверхность машины скоро стала походить на морскую волну не только цветом, но и формой. Такое небольшое волнение на поверхности. И однажды, как водится, случился девятый вал. По рассеянности я проехал на ручном тормозе от дома до первого красного светофора. Жму на тормоза, а тормоза уже перегорели. Что мне оставалось делать?
Среди машин, скучавших перед красным светом, я выбрал на глазок, какая подешевле, чтобы потом поменьше платить, и врезался в неё. В общим сэкономил.
В конце концов я продал «Москвич», вернее что от него осталось на запчасти. Став опять пешеходом, я испытал неимоверное облегчение и из пивной не выходил до закрытия. Помнится на радостях даже блевал.
Так закончилась моя позорная шоферская эпопея. И я считаю, что легко отделался и, конечно, моему ангелу-хранителю пришлось попотеть в то время. Не исключено, что он даже поседел.
В общем не люблю я автомобили. И боюсь только одного. Что когда-нибудь один из них в отместку за мою нелюбовь меня задавит. И мы будем в расчёте.