Светоч русской земли

Иванов Сергей Иванович

Окончив молитву, Стефан лёг на ложе, которое Сергий уже успел перетряхнуть и даже переменить одну ветхую оболочину. Стефан глазами показал, куда сложить старое покрывало, но не сказал ничего, даже не кивнул головой. Узнавал ли он брата или мыслил в нём монастырского прислужника? Только когда Сергий поднялся уходить, Стефан зашевелился и поднял дрожащую руку. Сергий тогда наклонился к брату и облобызал его. На лице Стефана промелькнуло нечто похожее на припоминание. Сергий сказал ему:

– Фёдор воротил из Царьграда! Фёдор воротил, говорю! Он ныне в сане архиепископа Ростовского!

Черты Стефана смягчились, в глазах, до того надмирных, явилось земное, жалкое и доброе. Он дёрнул головой и посмотрел, вопрошая.

– Зайдёт!
– сказал Сергий, убедившись, что Стефан понял его.
– Как только прибудёт из Москвы - зайдёт!

Он вышел из кельи,

прикрыв дверь. Надо было наказать прислужнику, чтобы озаботился чистотой Стефана. Захотелось пройтись по лесу. Он вышел из ограды монастыря. Ноги тонули во мху, на вырубках уже созревала земляника. Сергий скоро устал и опустился на пень. И такие вот деревья они валили вдвоём со Стефаном, поворачивали вагами стволы, корзали, обрубали сучья и таскали туда, где стояла его первая церковка! Тогда он мог повернуть любое бревно... А сейчас ему надо отдохнуть, чтобы вернуться к себе в келью!

***

Сергий смотрел в огонь, разведённый для него келейниками. С убыванием сил начал мёрзнуть. Тело нуждалось в стороннем тепле. Тело было как изношенное платье, которое пора было сбрасывать с плеч, окончив работу, заданную ему Господом. Он прикрыл глаза, представляя себе, как будет лежать, холодея, а душа поднимется над телом, повиснет синеватым облачком и улетит в эфир, Туда, к Престолу Славы и Сил... Всё ли он сделал, что мог? Так ли прожил, так ли, как надо, прошёл свою земную стезю?

То, что он умирает вовремя, Сергий знал. Дальнейшая его жизнь связывала руки таким, как Никон. Даже таким, как Киприан, страх которого перед ним - смешон... Народилась, окрепла, выросла новая поросль духовных ратоборцев, есть в чьи руки передать свечу, и потому надо уходить... Время! В прежние годы этого чувства у него не было. Он был нужен многим. Нужен был князю Дмитрию, нужен был Евдокии, нужен был своей братии. Теперь его имя стало почти легендой, теперь он может, и должен покинуть сей мир!

Мала ли человеческая жизнь? Эти семьдесят лет (кому больше, кому меньше), о т пущенных Господом ? Жизнь можно прожить бездумно, трудясь день ото дня ; можно проскучать, растратить ; можно медлить в делании, и тогда не станет хватать лет, ч а сов, дней, и к старости скажет, что жизнь пропущена, растаяла, протекла. Прав - Го с подь ! Только труд даёт человеку ощущение жизни, прожитой не впустую. Только труд, делание, угодное Господу !

Он вспоминал себя дитятей. Много было смешного, много трогательного в его стараниях исполнять всё по слову Христа, но основа была верная. И тогда и позже. Он не потерял, не растратил, не зарыл в землю вручённый ему Господом талант. И потому его жизнь не оказалась ни пустой, ни краткой. Всё надобное он успел совершить.

Тепло. Господи! Благодарю Тебя за всё, подаренное Тобой! За этот труд и радость труда. Теперь он мог признаться себе, что всегда делал всё потребное себе и другим не только со тщанием, но и с Любовью. Даже в тот раз, когда, голодный, рубил крыльцо скупому брату, он на минуты забывал про голод и головокружение, когда отделывал, отглаживал топором узорные столбики крыльца. Даже тогда... Труд должен приносить Радость, и это чувство Радости и есть мера того, угоден ли Господу твой труд. А злодеи? А те "тружающие" на гибель ближнего своего?

Кто им даёт радость? Сатана? И как отличить одно от другого? Только Любовью! И тут Учитель сказал то единственное, что должно было сказать: возлюби ближнего своего, как себя, и возлюби Господа паче себя! И жизнь христианина - это всегда и во всём подражание Господу!

Келейник засунул нос в келью игумена, на которого многие теперь взирали со страхом. Давеча инок Василий во время литургии узрел, как два мужа помогали игумену готовить святую трапезу и после исчезли. Василий, уразумевший видение ангелов Господних, едва не упал в обморок. Предсказанию Сергия о своей смерти верили и не верили, полагая, что их игумен может всё, даже повелевать жизнью и смертью.

Келейник вошёл, подложил в печь несколько поленьев. Сергий спал или дремал, сидя в кресле и не открывая глаз. Скоро надо было идти в храм, и келейник замер, не ведая, будить ли ему игумена. Но Сергий открыл глаза и спросил, улыбаясь:

– Время?

Убрал раскрытую книгу с колен, заложив её шитой золотой нитью закладкой, и, положив руки на подлокотники кресла, поднялся, кивнув келейнику: мол, дойду сам! Сотворил крестное знамение. И начал бить колокол, недавно подаренный обители Вельяминовыми и Кобылиными. Сергий расчесал бороду, натянул скуфью на свои всё ещё густые, хоть и поблекшие волосы, и, толкнув дверь, вышел на крыльцо.

Запах бора и запахи трав из заречья ударили ему в лицо. Он остоялся, вдыхая ароматы леса, которые так любил всю жизнь, что, кажется, из-за них одних не променял бы кельи в лесу на самые роскошные монастырские хоромы в городе. Колокол смолк, и слышнее стало из-под горы журчание реки. Иноки чередой проходили в церковные двери. Сергий спустился с крыльца. Что-то толкнуло его, и он понял, что после службы следует ждать гостя. И Сергий, улыбнувшись своему ведению, проговорил: "Киприан!" Проходя двором, велел келейнику приготовить келью для митрополита.

Уже не бегали на глядень или на стечку дорог, как тогда, со Стефаном. Ведь хватило докуки кому-то бежать за пятнадцать вёрст, узнавать, верно ли проезжал Стефан Храп дорогой в тот миг, когда Сергий, встав за трапезой, поклонил ему! Теперь уже не бегали, верили. И когда Сергий сообщил о приезде митрополита, бросились готовить хоромы для Киприана.

Ежедневная служба укрепляла душу, и даже тело молодело в эти часы. Отпускала на время слабость, и, кажется, ничего не стало бы необычного, умри он во время службы, со святыми дарами в руках... Как не понимают ленящиеся встать на молитву якобы ради многих дел, препятствующих исполнению долга, что, пропуская службу, они не выигрывают ничего! Дух, обескрыленный ленью, уже не может собираться к деланию. Время, украденное у Господа, проходит зря, в умствованиях, и даже ежедневные заботы, ради которых и была пропускаема служба Господу, не исполняются или исполняются плохо. Насколько больше успевает в жизни совершить верующий, не укосневающий в служении Господу!

Сергий спустился по ступеням крыльца, предвкушая встречу с духовным владыкой Руси, поставлению которого отдал немало сил.

Глава 9

Киприан приехал вскоре в возке и почти не удивился тому, что Сергий уже ждал его. О проницательности радонежского старца ходили легенды. На трапезу сановному гостю подали варёный укроп, рыбу и хлеб. Сергий почти не ел, взирая на Киприана. Насытившись, тот извинился за свой долгий неприезд. Сергий кивнул. Киприан вглядывался в Сергия, стараясь узреть печати увядания и близкой смерти, но от старца не пахло смертью, в келье стоял кипарисовый запах, а Сергий, хоть и высохший, был добр и внимателен.