Сволочь
Шрифт:
— Шеремет, надевай трусы и пошел вон, — сказал он. — А вы, товарищ остроумное животное, пожалуйте сюда.
Он велел мне оголить тыл, нагнуться и раздвинуть ягодицы.
— Вот так сразу? — удивился я.
— А чего тебе еще надо?
— Каких-нибудь предварительных ухаживаний. Ресторан, цветы, шампанское.
— Юморим? — поморщился хирург. — Отвыкай, пока не поздно. Хреново тебе придется в армии с твоим юмором.
— Спасибо, — ответил я. — Мне и так уже не очень хорошо.
За дверью поджидал Ярик.
— Мне понравилось, — сказал
— Что тебе понравилось?
— Про свет в конце тоннеля. Врач оценил?
— Не вполне.
— Ну да, они тут все какие-то с дуба рухнувшие. Ты уже был у отоларинголога?
— Нет еще.
— Старая рыжая стерва. Сама не знает, чего хочет. «Станьте, — говорит, — в угол». Что я, маленький, в угол меня ставить? Ладно, стал. Она мне: «Закройте правое ухо». Закрыл. «Повторяйте, — говорит, — за мной». И шепчет: «Шестьдесят шесть». Я шепчу, как она велела: «Шестьдесят шесть». «Что?» — говорит она. «Шестьдесят шесть», — повторяю уже погромче. «Так, — говорит, — она, — дурака валяем? Издеваемся над призывной комиссией? В морфлот захотели? Могу устроить.» Как думаешь, она мне устроит морфлот?
— Вряд ли, — сказал я. — Разве что у нее папа адмирал.
Словом, мы познакомились. На призывном пункте тоже оказались вместе. Меня распределили в партию, отбывающую на Дальний Восток, а Ярика отправили куда-то в Подмосковье, в стройбат. На прощанье он сказал:
— Ты это… как устроишься там, черкани мне пару строк.
— Куда?
— Куда-нибудь.
— Куда-нибудь черкану, — хмыкнул я. — Только и ты мне пиши в ответ. куда-нибудь.
После армии мы встретились совершенно случайно — в вестибюле одного из корпусов Политехнического института, где я с букетом цветов в руках и какой-то опустошенностью в голове поджидал мою знакомую по имени Даша.
О Даше следует рассказать подробней, хотя бы потому, что она стала восхитительным кошмаром моей послеармейской жизни. Познакомились мы в кафе «Шапито», где она сидела с некрасивой веснушчатой подружкой и пила кофе, а я и еще трое друзей расположились за соседним столиком и пили коньяк, отмечая мое возвращение. Слегка одичавший от казарменных будней, я принялся откровенно разглядывать симпатичную девушку со стройной фигуркой и лицом, которое могло сойти за ангельское, если б не шельмоватый изгиб пушистых ресниц, наполовину скрывавших такую же лукавую зелень глаз. Девушка, перехватив мой взгляд, попросила меня смотреть не так пристально. Я нарочито легкомысленно ответил, что любуюсь не ею, а ее кофточкой.
— Дать поносить? — язвительно осведомилась она.
Ее веснушчатая подружка хихикнула.
— Давайте, — ответил я. — А я вам свою футболку. Махнемся, не глядя?
— Махнемся, — неожиданно сказала она. — Снимайте вашу футболку.
— Вы серьезно?
— Серьезней некуда.
Я стащил с себя футболку и протянул ей.
— Теперь вы.
Друзья, сидевшие рядом со мною, напрочь позабыли о коньяке и следили за этой сценой, предвкушая продолжение. К их разочарованию, девушка не стала переодеваться
— Надевайте, — велела она.
Ее идиотка-подружка хихикнула по новой. Друзья уставились на меня с любопытством.
— Я, пожалуй, так посижу, — сказал я, — Жарковато тут.
— Струсили? — сказала девушка.
— Ни капельки, Просто не хочу растягивать вашу чудную кофту.
— Вы считаете, что ваша грудь больше моей? Мои друзья заржали, Я почувствовал, что сам загнал себя в ловушку, Не надеть кофточку значило оказаться пустомелей и трусом, Надеть — выставить себя идиотом.
— Давайте сюда, — как можно небрежнее произнес я.
Девушка с усмешкой протянула мне кофту, Я с трудом подавил желание изорвать в клочки розовый аксессуар и натянул его на себя, Впрочем, этого было недостаточно, чтобы сохранить лицо, — Официант! — позвал я.
Фланирующий по залу молодой официант направился к нашему столику, Черные его волосы были гладко зачесаны назад, под угреватым носом смешно и робко пробивались такие же черные усики.
— Принесите нам еще коньяку, — сказал я, Официант не реагировал, разглядывая то ли меня, то ли кофту на мне.
— Что-нибудь не так? — спросил я.
Официант очнулся.
— Нет-нет… все в порядке… Сейчас принесу… Он удалился слегка заплетающейся походкой человека, только что утратившего часть идеалов и веру в светлое будущее.
— Присаживайтесь к нам за столик, — пригласил я девушку и ее спутницу.
— Вы уверены?
— Вполне. Или вас смущает наша общая кофточка?
— С какой стати? Если вам в ней уютно, то мне и подавно смущаться нечего. Таня, ты не против?
Подружка кивнула, затем в очередной раз хихикнула, и обе девушки подсели к нам.
— Отлично! — гоготнул один из моих друзей. — Теперь нас поровну — три кавалера и три барышни.
— Рот закрой, — сказал я.
— Не пунцовей, Мишенька, не пунцовей, мой сладенький!
Празднование моего возвращения из армии вполне могло окончиться дракой. К счастью, появился официант с бутылкой коньяка. Он поставил бутылку на стол перед нами и снова покосился в мою сторону.
— Чего тебе надо? — не выдержал я. — Что ты меня разглядываешь, как евнух наложницу? Телефончик тебе записать? Не могу. У меня все вечера заняты.
— Совсем народ озверел, — буркнул официант. — Напялят на себя черт знает что и на людей кидаются… Перестройка, блин… Гласность…
— И ускорение, — добавил я. — Исчезни отсюда в ускоренном темпе, пока у меня окончательно нервы не сдали.
Официант покраснел и развернулся, чтобы уйти. Мне вдруг стало неловко. Я подумал, что он, в силу своего ремесла, чуть ли не каждый день сталкивается с хамством, а ведь он совсем еще мальчик, вероятно, моложе меня.
— Погоди, — сказал я.
Официант остановился и повернулся ко мне.