Священная земля
Шрифт:
“Это может случиться”, - согласился Менедем. Соклей не казался счастливым по этому поводу. Менедем не винил его. Любовь была такой же опасной страстью, какую боги навязали человечеству. Менедем продолжал: “Я не думаю, что ты можешь что-то сделать наполовину, не так ли?”
“Не похоже на то, не так ли?” Соклей развел руками. “Вот моя история, такая, какая она есть. Я уверен, что нет ничего такого, чего бы ты не делал раньше”.
“Дело не в этом. Дело в том, что это то, чего ты раньше не
“Я знаю”. Нет, кузен Менедема совсем не казался счастливым. “Теперь я понимаю очарование твоей игры. Лучше бы я этого не делал”.
“Почему?” Спросил Менедем. “Потому что теперь тебе труднее смотреть на меня свысока?”
Безжалостно честный Соклей опустил голову. “Да, это главная причина, почему, и я не скажу тебе ничего другого. И потому что я не знаю, смогу ли я удержаться от повторения чего-то подобного в один прекрасный день. Я надеюсь на это, но как я могу знать наверняка?”
“Не беспокойся об этом так сильно”, - сказал ему Менедем. “Ты сбежал. Ты никогда больше не увидишь эту женщину или ее мужа. Никто не пострадал. Почему ты в таком смятении? Тебе не нужно в нем быть”.
Соклей был безжалостно точен, а также безжалостно честен. “Я бы не сказал, что никто не пострадал. Если бы вы видели Зилпу потом ...” Его рот сжался. Он оглядывался назад, на воспоминание, которое ему совсем не понравилось.
Но Менедем повторил: “Не беспокойся об этом. Женщины иногда становятся забавными, вот и все. На следующий день после того, как ты покинул гостиницу, она, вероятно, совсем забыла о тебе”.
“Я так не думаю”, - сказал Соклей. “Я думаю, она думала, что любит меня, так же, как я думал, что люблю ее. Затем мы легли друг с другом, и это заставило ее решить, что ее муж действительно был самым важным. Я думаю, что она - как бы это сказать?- обвинила меня в том, что я не тот, или, может быть, кем она меня считала”. Он вздохнул.
“Ну, а что, если бы она это сделала?” Спросил Менедем. “В чем это твоя вина? Это не так, моя дорогая, и больше ничего”.
“Это все, что в ней есть", “ эхом отозвался Соклей глухим голосом. “Тебе достаточно легко сказать, о наилучший. Мне не так легко убедить себя”.
Менедем начал говорить ему, чтобы он не был дураком. Учитывая, сколько раз Соклей говорил ему то же самое, он с нетерпением ждал возвращения чего-то своего. Но прежде чем слова смогли преодолеть барьер его зубов, матрос выкрикнул предупреждение с носа: “Шкипер, солдат поднимается на пирс, чтобы осмотреть нас”.
“Спасибо, Дамагетос”, - со вздохом ответил Менедем. Китион, возможно, и был финикийским городом, но, как и весь Кипр, в эти дни он находился под властью Птолемея. Здешний гарнизон должен был проявить бдительность. "Афродита" вряд ли входила в состав флота вторжения, отправленного по приказу Антигона, но на первый взгляд она легко могла показаться пиратской. Опаляющему Соклею придется подождать.
“На
“Мы Афродита , с Родоса", - ответил Менедем, сопротивляясь порыву крикнуть в ответ: "Чей ты мужчина?" Он спрашивал об этом раньше и обнаружил то, что ему все равно следовало знать: мудрить с парнем, который мог причинить тебе неприятности, было не очень хорошей идеей. Несмотря на это, искушение оставалось.
“Где вы были, и что у вас за груз?” Спросил офицер Птолемея.
“Сидон, а в последнее время и Саламин”, - ответил Менедем. “У нас есть библийское вино, малиновый краситель, бальзам из Энгеди и несколько баночек родосских духов и оливкового масла”.
“Оливковое масло?” - спросил солдат. “Вы, должно быть, были сумасшедшим, чтобы перевозить оливковое масло на таком тощем суденышке”.
Все, кто слышал об этой части груза, говорили то же самое. Долгое время слух об этом заставлял Менедема скрипеть зубами. Теперь он мог улыбаться. “Ты можешь так думать, лучший, но мы выгрузили почти все”, - сказал он. “Не хочешь попробовать одну из банок, которые у нас остались?”
“Нет, спасибо”, - со смехом ответил офицер. “Но вы, конечно, торговцы. Добро пожаловать в Китион”. Он повернулся и пошел обратно в город.
Резкий металлический щелчок в небе заставил Менедема и многих других поднять глаза. Он вытаращил глаза. “Что это, черт возьми, такое?” - спросил он.
“Летучие мыши”, - спокойно ответил Соклей.
“Но я видел летучих мышей раньше - каждый видел”, - запротестовал Менедем. “Они маленькие, как сони с крыльями. Они не маленькие. У них тела, как у щенков, и крылья, как у вороны ”.
“Они все еще летучие мыши”, - сказал Соклей. “У них есть носы, а не клювы. У них есть уши. У них голые крылья и мех, а не перья. Кем еще они могли бы быть?”
“Они слишком большие, чтобы быть летучими мышами”, - настаивал Менедем. “Если бы они были еще больше, они были бы похожи на стервятников, клянусь богами”.
“Так ты говоришь, что большие летучие мыши невозможны?” Спросил Соклей. “Прекрасно. Будь по-твоему, моя дорогая. Это большие птицы, которые выглядят точь-в-точь как летучие мыши”.
Уши Менедема горели. Что еще хуже, Соклей заговорил по-арамейски с финикийским грузчиком. Парень многословно ответил, указывая назад, на длинные, пологие холмы за Китионом. Соклей поклонился в знак благодарности, точно так, как это мог бы сделать финикиец.
Он повернулся обратно к Менедему. “Это летучие мыши”, - сказал он. “Они живут в пещерах и питаются фруктами. Во всяком случае, так сказал тот парень. Я всегда думал, что летучие мыши едят жуков. Я бы хотел, чтобы мы могли остаться и узнать о них побольше. Можно?”