Сын эрзянский
Шрифт:
В Алатырь поехали втроем. Дед Охон, решивший остаться в городе, подождал, что скажут Дмитрию в больнице, и пошел в воинское присутствие справиться о муже Васены Савкиной. Вернулся он, когда Дмитрий с Иважем собрались ехать домой. В Баево теперь вдвоем они приехали поздно вечером. Дорога была грязная, ехать пришлось все время шагом. В пути нога Дмитрия сильно разболелась.
Она простояла на улице до самого возвращения мужа из больницы. Иваж, увидев мать, остановил лошадь перед воротами.
— Открой, мама, ворота настежь, въедем прямо во двор. У отца разболелась нога. Ему будет трудно идти отсюда.
Марья подождала, пока они въехали во двор и, закрыв ворота, подошла к телеге. Дмитрий протянул к ней руки, оперся о ее плечи и спустился с телеги. Стоя на одной ноге, он отыскал в телеге костыль.
— В больнице чем-нибудь помогли? — спросила Марья, когда Дмитрий наконец опустился на свой коник.
— Чем там помогут, посмотрели, потрогали, и все. Дали в склянке какую-то водицу, — сказал Дмитрий.
Он прилег на постели и долго поудобнее укладывал ногу.
— Водицу для чего тебе дали, ведь у тебя болит не живот, а нога? — допытывалась Марья.
— Кто их знает, для чего... Тот, который осматривал ногу, велел ею натирать больное место. А после, когда выдавали лекарства, сказали, что надобно пить, три раза в день, перед едой, за раз по ложке... Кого теперь из них слушать, не знаю.
— Склянка где?
— В передке телеги, в сене.
Марья вышла искать склянку. Во дворе она помогла Иважу прибрать лошадь, дать ей корма. В избе она долго рассматривала водицу в склянке перед мутно белеющим окном и, ничего не разглядев, вынула пробку, понюхала и лизнула влажное горлышко склянки.
— Завтра посмотрим, что там, пить ее или натирать. Запаха нет, а на вкус солоноватая.
Она сунула склянку на поставец в углу над коником и собрала ужинать. Дмитрий не мог встать к столу, так разболелась нога.
— Стоило ездить в такую даль. Соленую водичку и бабушка Орина могла бы дать, — с горечью сказала Марья.
За ужином Иваж рассказывал:
— Сначала подъехали к одной больнице, нас туда пе пустили. Деду Охону сказали, что эта больница не ваша, идите в свою. Стали искать по городу другую больницу. Показала нам ее одна старушка. И мне, говорит, надобно туда же, подвезите. Подвезли, конечно. Без нее ни за что бы не нашли...
— В городе, знать, много больниц? — спросила Марья.
— Кто их знает, мы видели две. Первая, куда нас не приняли, называется городская. Там, говорят, лечут лишь горожан. А. другая — наша,
— Так тебе ничего и не сказали в больнице? Нога-то будет ходить или нет? — опять спросила Марья, когда уже Дмитрий кончил ужинать.
— Как не будет, знамо, будет, это я знаю и без больницы, — заверил Дмитрий. — Разве человек может без ноги?
— Сколько хочешь и безногих. Куда денешься, если она пропадет? — тихо сказала Марья. — В Тургеневе один мужик ходит на деревянной култышке.
— Моя нога никуда не пропала, она здесь, при мне, поболеет и заживет, — сказал Дмитрий.
Они поговорили еще и вскоре стали укладываться спать. Уложив детей, Марья постелила себе в предпечье на лавке. Она уже с половины зимы спит здесь.
Дмитрий лежал и никак не мог заснуть, нога не давала покоя. «А что, если попробовать это снадобье, — подумал он. —Может, полегчает...» Он сел на постели и протянул руку к поставцу. Повертел в темноте склянку, ощущая ладонью холодок стекла, спросил жену:
— Ты еще не заснула?
— Чего тебе?
— Подай ложку, попробую, что за водица, а то нога никак не успокаивается. Ведь ее дали в больнице не для того, чтобы держать на полке.
Он зубами вытянул из горлышка пробку, налил немного из склянки на ладонь и принялся растирать больную ногу.
— Давай еще и выпью, — сказал он.
Марья перед тускло светящимся окном наполнила ложку.
Дмитрий за один прием выпил две ложки.
— Не много ли будет? — заметила Марья.
— Ничего, не много. Который раздавал лекарства, велел пить в день по три ложки, а я выпил всего две.
— Тогда уж надо было пить до еды.
— Не догадался.
Как ни странно, Дмитрий почувствовал облегчение. Может быть, помогло растирание. Марья накрыла его одеялом и пошла спать. Она спала чутко и сразу же проснулась, как только под Дмитрием заскрипел коник. Было слышно, что он с трудом поднимается.
— Погоди, не выходи во двор, сейчас принесу тебе помойное ведро, — сказала она, вскакивая с постели.
— Что-то у меня с животом неладно, сил нет, пучит, — отозвался Дмитрий.
Он взял костыли и поспешил во двор. Долго не возвращался. Марья забеспокоилась, не простудился бы. Наконец он пришел, кряхтя, лег. Марья не успела уснуть, как он снова поднялся.
— Да что с тобой? — спросила она.
— Плохи дела, хоть в избу не заходи, — сказал Дмитрий, громыхая костылями.
Так вдвоем они не спали всю ночь.
— Это, наверно, от снадобья? — предположила Марья.
— Не знаю от чего, только с такого лечения может и здоровая нога заболеть, — говорил измучившийся Дмитрий.