Сыны Дуба
Шрифт:
У тебя есть завтрак? — спросил капитан, позволяя Боренсону и Фаллиону занять свои места.
Фэллион просто смотрел на блюдо с сосисками, булочками и фруктами, которые с каждым моментом становились все зеленее, пока Сталкер и Боренсон загружали свои тарелки.
— Давай, парень, — приказал капитан. Ничего не выйдет, пока у тебя что-то есть.
При этом Фаллион схватил булочку и оторвал кусок зубами, проглотив его, как будто это могло спасти ему жизнь.
Боренсон
Когда все насытились, Сталкер откинулся на спинку стула и перешел сразу к делу. Дело в том, что Стребен мертв. Вчера вечером его убили.
И Боренсон, и мальчик выглядели удивленными.
Никто из них не вздрогнул от этих слов, но, опять же, Сталкер этого не ожидал. Они могли бы по очереди зарубить мужчину топорами, и он подозревал, что они бы все равно не проявили никакой вины.
— Итак, господа, — сказал Сталкер, — я хочу увидеть ваши клинки.
Боренсон поднял бровь. — Да ведь, сэр, я протестую: я не убивал человека уже три дня.
По блеску в глазах Боренсона Сталкер понял, что он говорит правду. Он не убивал человека уже три дня. Но кого бы он убил три дня назад?
Не мое дело, — сказал себе Сталкер. И все же он все равно осмотрел клинок Боренсона. Хороший металл, пружинная сталь Сильварреста, такая, которая будет держать заточку веками и не ржавеет в течение столетия. Он был настолько чистым, что, возможно, им никогда и не пользовались, а лезвие было острее бритвы. Но тогда Сталкер ожидал, что воин такого роста, как Боренсон, сохранит свой клинок в таком состоянии. Первым делом после убийства он бы протер его, отточил. Не спал и не ел, пока лезвие не стало отполированным, как новое.
Сталкер вернул его.
Фэллион предъявил свой клинок, и Сталкер одобрительно присвистнул. Хотя рукоять представляла собой простую вещь, обтянутую кожей, металл имел тусклый сероватый оттенок, который Сталкер редко видел. Туриванский металл, возрастом около шестисот лет, выкованный мастерами-оружейниками, верившими, что они наполнили клинок Силой стихий. Это было королевское оружие, и Сталкер, сделавший в торговле оружием больше, чем положено, был должным образом впечатлен.
Но еще более впечатляющей была кровь, застрявшая в трещинах между лезвием и защитой пальцев.
Откуда взялась эта кровь? — спросил Сталкер, глядя на мальчика.
Фаллион посмотрел на капитана и попытался понять, откуда оно взялось. Стрэнги-саат, конечно! Фаллион нанес ему глубокий удар четыре дня назад и, опасаясь, что в любой момент могут нанести удар другие, не очистил лезвие как следует.
Но он не осмелился сказать правду. В конце концов,
— Я порезался, — сказал Фаллион, поднимая все еще забинтованную левую руку. Повязка теперь была грязной и серой.
Сталкер покачал головой. Кровь попадает в руку только тогда, когда ты вонзишь что-то глубоко, и когда она в бешенстве пузырится.
Фаллион не осмелился выдумать еще одну ложь, поскольку это только подорвало бы его авторитет.
Боренсон пришел ему на помощь. Он порезался, как и сказал. Это создало чертовски беспорядок.
Он сказал это решительно. Это была ложь, и они оба собирались ее придерживаться.
Черт, сказал себе Сталкер, мать Стребена разозлится.
— Верно, — сказал Сталкер, вставая со стула и кряхтя. Верно. Стребен был негодяем. Никто не будет лить по нему слезы. Получил, пожалуй, то, что заслужил. Он выдавил улыбку и пристально посмотрел на Фаллиона. Мальчик не поморщился и не отвернулся.
Блин, какой он дерзкий, — подумал Сталкер. Ему девять лет, и, когда придет время, он прольет свою кровь, как настоящий воин.
Благодарность Сталкера к мальчику возросла на пару ступеней.
Все еще хочешь эту работу? — спросил Сталкер. Мне мог бы пригодиться юнга с твоим поведением.
Фаллион кивнул, но Боренсон обеспокоенно посмотрел на Фаллиона. Работа?
Я спросил, могу ли я стать юнгой, — сказал Фаллион. Я надеялся научиться управлять кораблем.
Прямо сейчас, представлял себе Сталкер, Боренсон пытался понять, почему он будет награждать парня за убийство племянника. Сталкеру пришлось задуматься самому.
Потому что мне нравится хитрость и смелость, понял Сталкер. Если бы у меня еще были дети, я бы хотел, чтобы они были дикими.
23
НЕВИДИМЫЕ ДЕТИ
Часто говорят, что дети невидимы. Но я думаю, что дело не столько в том, что они невидимы, сколько в том, что мы склонны видеть детей не такими, какие они есть, а такими, какими мы ожидаем их видеть. А когда мы ничего от них не ждем, мы учимся их не видеть.
— Мастер очага Ваггит
Большую часть утра Рианна пролежала в постели. Пока другие дети поднимались по лестнице, чтобы поесть, она просто лежала, завернувшись в одеяло. Миррима в течение дня убирала комнату, складывала одежду, заправляла кровати. Она внимательно посмотрела на Рианну и спросила: Эй, ты готова к завтраку?
Рианна покачала головой. Не голоден. Меня тошнит.
Морская болезнь или больной?
Морская болезнь. Это была удобная ложь, и ей не требовалось подносить лампу к голове, чтобы вызвать жар.