Сыны Дуба
Шрифт:
Несколько раз мучитель проходил мимо их камеры, ни разу не взглянув на них, с потухшим факелом и позвякивающими ключами.
Он пришел на рассвете, предположил Фаллион, и ушел ночью.
Как давно это было? Джаз спрашивал снова и снова.
Всего три дня, подозревал Фаллион, но сказал Джазу, что прошла неделя.
Нельзя отчаиваться вечно, даже в самые худшие времена. Организм не способен это выдержать. И поэтому отчаяние нахлынуло огромными волнами, иногда обрушиваясь
Иногда он осмеливался надеяться. Напрягая каждый вздох, он что-то лепетал брату.
Может быть, они отправили сообщения в Мистаррию с требованием оплаты за наше освобождение, — предлагал он. Мы пробыли в море восемь недель. Столько же времени понадобится кораблю, чтобы добраться до Мистаррии, то есть еще восемь недель назад.
Четыре месяца. Через четыре месяца мы будем свободны.
Когда нас накормят? – умолял Джаз.
Скоро, — снова и снова обещал Фэллион.
Но они висели на стене уже несколько дней. Во рту Фаллиона пересохло, а язык распух в горле. Жирный пот стал его единственным одеялом. Он просыпался, засыпал и висел на стене, иногда не зная, бодрствует он или спит.
Теперь, когда мучитель уходил, Фэллион и Джаз оба вскрикнули, их пересохшие горла издавали только хрипы. Еда. Вода. Помощь. Пожалуйста.
В коридоре, потерявшись во времени, Фаллион услышал эхо женского крика, за которым последовало рычание стрэнги-саата, его хрюканье и новые крики. Он понял, что стрэнги-саат наполняет женщину яйцами.
Кто все эти люди? – задумался Фаллион. Чем они заслужили такую боль?
У него не было ответа. Как и он, подозревал он, они ничего не сделали.
Ваггит рассказал Фаллиону о жизни злых людей. Он знал, что в прошлом были лорды, которые пытали других ради собственного развлечения.
Что сказал ему Ваггит? О, да. Такие люди со временем сходили с ума. Они приходят к власти на конях страха и насилия, раздавая милости тем, кто их поддерживает. Но по мере роста их бесчеловечности их сторонники исчезают. Боясь потерять поддержку, они начинают убивать тех самых лордов, которые привели их к власти, и основы их империи рушатся. Со временем, в страхе и безумии, они исчезают и, в конце концов, склонны умирать от собственных рук или от рук своего народа.
Ваггит приводил примеры настолько жестоких мужчин и женщин, что даже рассказывать об этом было душераздирающе.
Так закончится Шадоат? – задумался Фаллион.
В тот момент урок показался скучным, простым чтением страниц пыльных старых книг.
Теперь Фаллион узнавал о таких вещах из первых рук.
Голод грыз его живот. Жажда стала мучительным спутником.
Именно при таких обстоятельствах мальчики приняли своего первого посетителя. Фаллион ожидал, что появится сама Шадоат, но вместо этого он проснулся в своей камере, его зрение затуманилось, и, взглянув вверх, увидел Дивера Блайта, выглядывающего
Как они с вами обращаются, мальчики? — спросил Блайт.
Джаз был без сознания. Фаллион взглянул на него и увидел бледного и уязвимого. Впервые Фаллион начал беспокоиться, что его младший брат умрет.
Последние пару дней были хорошими, не так ли? — спросил Блайт.
Фэллион не хотел, чтобы Дивер увидел, как его избивают. Задыхаясь, он сказал: Я здоров, а ты? Но его голос выдавал его возмущение.
Это он на нас напал, — понял Фэллион. Это он меня предал.
— Думаю, не так, как дома? – спросил Дивер. — Не то что эти высокомерные званые обеды, когда лорды в шелковых трико расхаживают и танцуют со своими пухлыми дамами. Ничего подобного, не так ли?
Фэллион никогда не был на балу. Он видел одно или два, и ему показалось, что Блайт имел лишь какое-то яркое представление о том, каково это на балу.
За пределами камеры, в коридоре, раздался громкий стон.
Фаллион сказал, как если бы он был лордом на званом обеде: Музыка действительно оставляет желать лучшего.
Блайт пристально посмотрел на него, его глаза светились восторгом. Фэллион задавался вопросом, какое послание принес Блайт, и наконец понял, что он не принес ни одного. Он пришел только злорадствовать.
Мистер. Блайт, — взмолился Фэллион. Можете ли вы получить еду и воду? Хотя бы для моего брата?
Что? — спросил Дивер Блайт. — Ты уже устал жевать язык?
Его зубы широко сверкали в улыбке, наполовину скрытой всклокоченной бородой. Не будет ни еды, ни воды.
Блайт свободно держал фонарик.
Огонь. Так близко, так легко приручить. Фаллион чувствовал, как оно зовет его, чувствовал, как ярость поднимается в его груди, как пламя готово вырваться наружу.
О, посмотри на это, — сказал Блайт. — В углу сидит милая голодная крыса, пришла к тебе в гости. Лучше остерегайтесь!
Фаллион опустил голову. Это было несложно сделать. У него уже почти не было сил поднять его.
Он увидел, как крыса катилась к нему, двигаясь вдоль стены. На его лодыжке и ступнях были крысиные укусы, маленькие красные пятна уже опухли. Стена между его ног была скользкой и темной, мокрой от мочи.
Крыса обнюхала ноги Фаллиона, глядя на него снизу вверх, черные глаза отражали свет факела.
— Давай, малыш, — сказал Блайт, — откуси еще.
Фэллион пнул крысу, и она отступила на дюйм. Он знал, что Фаллион не сможет до него добраться.
Блайт рассмеялась и побрела по коридору.
33
МОРСКАЯ ОБЕЗЬЯНА
Человек еще в юности учится тому, что он должен подчиняться унижениям, ибо сама природа обрушивает их на нас.