Сыны Дуба

Волвертон Дэйв

Она спустилась с холма на грязную дорогу и прошла через огромный лагерь, изучая местность.

К ее удивлению, ее никто не остановил. Людям Шадоата уже очень давно не нужно было беспокоиться о безопасности.

Только когда она достигла ворот дворца, ей бросили вызов. Несколько Ярких наблюдали за воротами, красивые мужчины, идеальные на вид мужчины, все в элегантных полированных черных кольчугах и черных накидках.

Стой, —

потребовал один из мужчин. Назовите свое имя и сферу деятельности.

— Миррима Боренсон, — сказала Миррима. — Я пришел на аудиенцию к Шадоату.

По какому делу? — спросил один из Ярких.

— Я пришел предложить выкуп за князей.

Яркие посмотрели друг на друга, и вскоре один из них помчался по дороге к границам самого дворца, высокого черного здания из базальта.

Тем временем Мирриме пришлось отойти в сторону, поскольку местные жители проталкивались через ворота-голаты, неся еду и другое снаряжение, как если бы они были армией муравьев.

Миррима изучала Ярких, уделяя особое внимание их почте. Это была шинированная кольчуга — легкая и прочная кольчуга, прикрепленная к металлическим пластинам, закрывающим жизненно важные области. Тарелки были покрыты эмалью и поэтому ярко сияли.

Эполеты изящно изгибались на плечах, а манжеты утолщались к краю — узор, которого Миррима никогда раньше не видела. Это значительно уменьшило бы любой ущерб от удара лезвием или топором вниз и отвело бы удар от уязвимых мест на руке. Она тут же решила, что ей нужно немного, даже если для этого придется вырвать их из тел этих мертвецов.

Нагрудники, которые они носили, отличались таким же новаторским дизайном и высоким уровнем мастерства, и на них были выгравированы защитные руны. Миррима узнала некоторые из этих рун, но другие были ей незнакомы.

Мужчина, которого она изучала, улыбнулся ей, возможно, вообразив, что он ей понравился. Миррима улыбнулась. Хорошая броня.

Но она изучала его не для того, чтобы восхищаться им. Она изучала его, чтобы обнаружить его слабые стороны.

Чтобы победить этот замысел, понадобится удар в подмышку, поняла она. Там под мышкой хорошее место, но пока незащищенное. Точно так же открыто горло, основание шеи и позади колена. Много обычных мест.

Стрелы не годятся для такого боя. Даже сабля была бы сложной задачей. Лучше всего подойдет кинжал, что-нибудь короткое и острое.

Посланник вернулся и велел Мирриме сдать оружие и следовать за ним. Она вручила лук и нож одному охраннику, затем ее сопроводили на небольшой холм к ступеням крепости.

Внешний вид базальта был уродлив, но толстые камни выглядели почти непроницаемыми.

Внутри

дворец был величественным. Высокая крыша возвышалась на три этажа, а каменные арки поддерживали ее. Множество высоких окон создавали впечатление, будто комната открыта небу, и действительно можно было увидеть порхающих по стропилам зябликов и других певчих птиц. Не было прихожей и кабинетов для мелких чиновников. Дворец был открыт, огромный зал. Стены, покрытые полированным белым дубом и полированным серебром, с гобеленами из белого шелка, делали дворец наполненным светом.

Шадоат полулежала на диване, покрытом белым шелком. Сегодня она носила черные эмалированные доспехи и малиновую накидку. У ее ног стояла кушетка поменьше, и на ней отдыхали двое юношей, мальчик лет семнадцати и девочка лет одиннадцати. Ее дети.

Миррима подошла к королеве. Шадоат наблюдал сверкающими глазами змеи.

Миррима опустилась на колени у подножия помоста.

— Ваше Высочество, — сказала Миррима. Я пришел предложить выкуп за принцев. Это была единственная правдоподобная история, которую она могла придумать.

Шадоат улыбнулась, и Миррима никогда не видела такого прекрасного лица, испорченного таким жестоким выражением.

Каково ваше предложение? — спросил Шадоат.

Единственное, что у нее было ценного, — это форсибли Фаллиона. Их может быть достаточно, чтобы купить ему свободу. Но пожалеет ли он о цене? – задумалась Миррима.

Эти силы были его наследием. Возможно, он никогда больше не увидит таких, как они.

Этого ли хотел его отец?

— Триста форсистов, — сказала Миррима. Это было все, что было у мальчиков. Для их двоих.

— У вас есть триста форсиблей? — спросил Шадоат. Миррима остро ощущала хищный взгляд Шадоата. Если бы женщина знала, что у нее так много сил, она бы их украла. Тяжесть ее взгляда была ошеломляющей, и у Мирримы внезапно возникло подозрение, что ей никогда не выбраться из дворца живой.

Миррима стремилась быть максимально убедительной. У меня их здесь нет. Мне придется вернуться в Мистаррию.

Тогда почему бы не предложить три тысячи форсиблов? Шадоат предложила: И тысячу фунтов золота на всякий случай?

Миррима облизнула губы и сказала первую ложь, которая пришла на ум. Простите меня, Ваше Высочество. Я всего лишь дочь бедного купца. Меня учили, что никогда не следует делать лучшее предложение первым.

Шадоат, казалось, обиделась. — Вы рассчитываете торговаться, как будто я какой-нибудь крестьянин, торгующийся по поводу цены на пастернак?