«Сыны Рахили». Еврейские депутаты в Российской империи. 1772–1825
Шрифт:
Примечательный эпизод, связанный с еврейским поверенным, отразился в записках управляющего канцелярией петербургского военного губернатора В.Н. Геттуна. Однажды осенним утром 1802 г. в кабинет петербургского генерал-губернатора фельдмаршала М.Ф. Каменского «входит жид и подает просьбу», касающуюся расследования дела об убийстве одного еврея в Петербурге. Выяснилось, что проситель является не родственником убитого, а «поверенным» по различным делам петербургских евреев. «О! Когда так, то ты должен знать порядок и законы», – обратился к нему губернатор и пояснил, что поскольку «гражданской частью не управляет», то и просьба еврейского поверенного находится вне его компетенции. Еврей, однако, настаивал на своем. После того как выяснилось, что дело давно передано из полиции в петербургский надворный суд, Каменский пришел в ярость: «“Как же ты смел лгать и заставить меня тратить напрасно время, нужное для важнейших дел?” Жид что-то буркнул, а фельдмаршал схватил его за бороду и ну его бороду драть надвое через колено. Жид закричал не своим голосом и, как-то вывернувшись, побежал опрометью, оставив и просьбу, и шубу свою, которую выбросили в коридор» [710] . Следует отметить, что для мемуариста этот эпизод являлся одним из ряда «случаев достопримечательнейших», характеризовавших самодурство Каменского, и такое обращение с еврейскими представителями представлялось выходившим за рамки привычных норм. При этом пострадавший от вспыльчивости фельдмаршала еврей обрисован в полном соответствии со сложившимся ко времени написания мемуаров литературным каноном описания евреев.
710
Роль Сперанского в разработке «Положения о евреях» 1804 г. была, скорее всего, преувеличена последующей историографией. Эта трактовка восходит к не подкрепленному документальными источниками предположению М.А. Корфа (Корф М.А. Жизнь графа Сперанского. СПб., 1861. Т. 1. С. 98–99, 102), которое впоследствии некритически воспроизводилось русско-еврейской историографией.
Совершенно иной, «либеральный», сценарий отношений с еврейскими представителями фигурировал в записях устных воспоминаний М.М. Сперанского, принимавшего в качестве секретаря В.П. Кочубея некоторое участие в работе Первого еврейского комитета [711] .
711
Случай из жизни графа Сперанского // Исторический вестник. 1882. № 12. С. 721.
712
Там же.
713
Fishman D.E. Russia’s First Modern Jews. P. 43. О жестком размежевании между секуляризованным еврейством и ортодоксией можно говорить только начиная со второй половины XIX в.
714
Гордон Л.О. К истории поселения евреев в Петербурге // Восход. 1881. № 2. С. 37.
К первым годам XIX в. относится организация в Санкт-Петербурге первого еврейского общинного института – «погребального братства» (хевра кадиша). Пинкас этого общества за 1802–1822 гг. известен только по опубликованному русскому переводу Й.-Л. Гордона, полностью инкорпорированному в состав очерка о ранней истории петербургской еврейской общины. В ряде случаев Гордоном приводились термины оригинала, что облегчает реконструкцию первоначального текста на древнееврейском. Следует отметить, что деятельность хевры кадиши, как правило, не ограничивалась узким кругом обязанностей, связанных с погребением умерших. Как и другие организации типа хеврот, петербургское погребальное братство являлось горизонтальной структурой, объединявшей в своем составе лиц различного социального и имущественного статуса: наряду с неоднократно упоминавшимся Ноткиным и его сыном, в общество входил и ремесленник Хаим Шмуклер («позументщик») [715] . Скорее всего, Хаим Шмуклер тождествен упоминающемуся в делопроизводственных документах конца XVIII – начала XIX в. позументщику Хаиму Гошиовичу, среди клиентов которого были сама Екатерина II (заказавшая ему «кисейную вышитую золотом юбку») и Г.А. Потемкин. В июне 1801 г. Гошиович преподнес Александру I ковер своей работы «с еврейскими надписями» [716] . Последнее, в сочетании с возможным участием Гошиовича в организации еврейской общины Петербурга, может рассматриваться в контексте связанных со сменой власти еврейских инициатив, наряду с еврейскими одами на восшествие Александра I на престол.
715
Фельдман Д.З. Роль Г.А. Потемкина-Таврического в истории евреев в России // Россия в XVIII столетии. М., 2002. С. 119–123. Указанное отождествление Д.З. Фельдманом не проводится.
716
Гордон Л.О. К истории поселения евреев в Петербурге. С. 37.
Из десяти членов хевры пятеро прибыли в столицу из Шклова, двое из Могилева, один из Брод, один из Новоместа, и еще один фигурировал в пинкасе без обозначения места происхождения [717] . Членам хевры удалось, по-видимому, добиться серьезных денежных пожертвований в пользу общества от прибывших в Петербург еврейских депутатов от губерний черты оседлости. Деньги были потрачены, в частности, на перезахоронение на еврейском кладбище останков евреев обоего пола, изначально похороненных на соседнем кладбище, принадлежавшем немецкой лютеранской общине, – что было представлено в пинкасе как инициатива депутатов [718] . Евреи, умершие в Петербурге с 1802 по 1807 г., происходили из различных регионов: из Вильно, Житомира, Тульчина, Могилева, Шклова. На еврейском кладбище были похоронены также евреи-выходцы из иностранных государств: «немецкие евреи» без точного указания происхождения и один еврей из Варшавы [719] . В пинкасе хевры кадиши отразились также негативные стороны проживания евреев в столице: высокая детская смертность и случаи мертворождения, вероятно связанные с плохими бытовыми условиями, и даже одно убийство [720] . Потребность петербургских евреев в кошерной пище обеспечивалась в тот период как минимум двумя резниками, что является косвенным свидетельством наличия значительного еврейского населения в столице [721] .
717
Там же. С. 39.
718
Там же.
719
Там же. Тело Сендера Векслера из Шклова было найдено в Неве летом 1802 г. В пинкасе он именуется «ha-qados» – термином, обычно прилагавшимся к жертвам погромов или ритуальных обвинений. Скорее всего, С. Векслер и убитый летом 1802 г. еврей, упоминаемый в рассмотренном выше эпизоде записок В.Н. Геттуна, являются одним и тем же лицом. В противном случае, в пинкасе погребального братства были бы зафиксированы два убийства.
720
Там же. «Исроэл резник» и «Давид бен Зеев-Вольф, резник из Шклова» были упомянуты в пинкасе хевры кадиши в связи со смертью их малолетних детей. Вполне возможно, что имелись и другие резники.
721
Цинберг И.Л. Шклов и его «просветители» конца XVIII в. // Еврейская старина. 1928. Т. XII. С. 41.
Предположение И. Цинберга о том, что перебравшиеся в Санкт-Петербург Ноткин, Перетц и пользовавшиеся их покровительством еврейские интеллектуалы Лейба Невахович, Мендель Левин и братья Моше и Леон Элканы стремились создать в столице Российской империи некий аналог просвещенной берлинской еврейской общины [722] , вполне вероятно. Однако, в отличие от круга Мендельсона, призывавшего евреев к упразднению традиционных автономных общинных институтов [723] , среди петербургских евреев существовала тенденция к созданию и укреплению таких институтов, проявившаяся в деятельности по крайней мере одного из влиятельных членов общины: Ноткина. Верхушку петербургского еврейства роднило с берлинской общиной отчетливо выраженное стремление к интеграции в аристократическое общество столицы и попытки влияния на власть. Наряду с участием в разработке еврейского законодательства (или, по крайней мере, претензиями на такое участие) и неформальным лоббированием еврейских интересов, имело место и публицистическое обращение от лица евреев к российскому обществу: «Вопль дщери иудейской» Неваховича, опубликованное почти одновременно на русском и древнееврейском языках.
722
Полемику Мендельсона с Х.В. Домом по этому поводу см.: Евреи в современном мире. С. 172–176.
723
Гессен Ю.И. Евреи в России. С. 79, 81, 85–97, 136–139; Он же. История еврейского народа. С. 142–143; Lederhendler E. The Road to Modern Jewish Politics. P. 54, 100–102; Рогачевский А. «Верноподданный еврей»: новые данные о Лейбе Неваховиче // Вестник Еврейского университета в Москве. 1992. № 1. С. 129–132; Топоров В.Н. На рубеже двух эпох: к новой русско-еврейской встрече (Л. Невахович и его окружение) // Славяне и их соседи. М., 1994. Вып. 5. С. 182–218; Fishman D.E. Russia’s First Modern Jews. P. 80–92, 94–100, 125–128; Клиер Дж. Д. Россия собирает своих евреев. С. 205–208, 311, 318; Фельдман Д.З. Страницы истории евреев. С. 91, 250–255, 271.
Поскольку жизнь и литературная деятельность Лейбы (после 1806 г.: Льва Николаевича) Неваховича (1776, Летичев – 1831, Санкт-Петербург) довольно полно представлены в существующей историографии [724] , мы коснемся здесь только аспектов, важных для данного исследования, а также связанных с введением в научный оборот новых источников. «Вопль дщери иудейской» был уже не первым обращением Неваховича к власти. Ода Неваховича на восшествие Александра I на престол на древнееврейском и русском языках была впервые введена в научный оборот А. Рогачевским, опубликовавшим русскую версию оды. Однако сравнение древнееврейского и русского текстов выявляет серьезные смысловые расхождения между ними. Строка «несчастные паки получают свободу», интерпретируемая Рогачевским как намек на вторичное освобождение цадика Шнеура Залмана из Петропавловской крепости [725] , в древнееврейском варианте переводится буквально как: «пленные» (термин, применявшийся к еврейским заключенным, позднее – к рекрутам) освобождены и им также возвращают прежний статус (место)» [726] . Прямое выражение в древнееврейской версии надежды на то, что в царствование нового императора будут обличены и наказаны ненавистники евреев [727] ,
724
Рогачевский А. «Верноподданный еврей». С. 130.
725
Ода Л. Неваховича на восшествие Александра I на престол. Не ранее 12 марта – не позднее 20 марта 1801 г. – ОР РНБ. Ф. 143. Оп. 1. Д. 262. Л. 1 об.
726
Там же.
727
Там же. Л. 2; Рогачевский А. «Верноподданный еврей». С. 130.
728
Там же.
729
Там же. Л. 1 об. (букв.: «слеза как бы стирается с каждого лица»).
730
Рогачевский А. «Верноподданный еврей». С. 132.
731
[Nevakhovich L.] Kol soet bat-yehuda. Shklov. 1804. S. 2. Ср.: Есф., 10:3.
Аналогичным образом, призывы к толерантности в «Вопле дщери Иудейской» были обращены и к российскому, и к еврейскому обществу. Версия на русском языке была посвящена Кочубею, версия на древнееврейском содержала два посвящения: на титульном листе Кочубею, на следующем – Перетцу и Ноткину. К последнему прилагались те же эпитеты, что и к библейскому Мордехаю: «ищущий (или «требующий») добра для народа своего») [732] .
Приложение к «Воплю», «Чувствование верноподданного по случаю учрежденного, по высочайшему его императорского величества государя императора Александра I, самодержца всероссийского, повелению, комитета о устройстве евреев на пользу государственную и их собственную», было главным образом обращено к российской публике, чем объясняются значительные сокращения в версии на древнееврейском. В этой части книги Неваховича обнаруживается характерное для риторики прошений еврейских представителей того периода представление желаемого как действительного: император якобы учредил комитет для того, чтобы возвести евреев «на вышнюю степень благосостояния» [733] . Подчеркивалось, что «сей самодержец, имеющий самовластное право располагать участью своих подданных, соизволяет еще вызвать депутатов из них самих, веками и другими народами униженных несчастливцев» [734] . Характеристика созыва еврейских депутатов как либерального нововведения, вопреки существовавшему к тому времени опыту взаимодействия российских властей с еврейскими представителями, присутствовала и в российской прессе того периода, восхвалявшей Александра I за то, что он «даровал евреям бытие политическое» [735] .
732
Невахович Л.Н. Вопль дщери Иудейской. СПб., 1803. С. 60.
733
Там же.
734
Ч. Об узаконении для евреев, обитающих в империи Всероссийской. С. 135.
735
Проект коллежского асессора Я.А. Маркевича о благоустройстве государства. 24 марта 1803 г. – Архив СПб. ИИ РАН. Ф. 176. Оп. 1. Д. 235. Л. 9–9 об.
Неясно, насколько широк был общественный резонанс на книгу Неваховича. В поданном Александру I 24 марта 1803 г. проекте коллежского асессора Я.А. Маркевича упоминался «еврей Лейба Найвахович» (sic!), который «при помощи других [евреев] издал книгу под заглавием “Плач (sic!) дщери иудейской”, где при довольной игре разума есть много глупостей и лжи» [736] . Маркевич, возводя на евреев разнообразные обвинения [737] , не решился вступить с Неваховичем в полемику по поводу еврейских депутатов, так как в этом отношении Невахович, скорее всего, высказывал мысли, которые широко циркулировали в обществе и опровергать которые было совершенно неуместно [738] .
736
«…Жиды едят хлеб и другие произрастания земли, кои требуют великого обрабатывания, любят рыбу, но трудятся ли хотя мало около земли и есть ли среди них рыбаки?… Из многих статей из Талмуда можно уличать, что даже вера их заставляет быть вредными роду человеческому» (Там же). Выход из этой ситуации Маркевич видел в переселении всех евреев на пустующие территории, поскольку только «на своей земле могут они просвещаться и достигать благополучия» (Там же. Л. 9 об.). Весьма примечательно сочетание в данном проекте средневековых обвинений в адрес евреев с радикальным проектом фактического предоставления евреям территориальной автономии, предвосхитившего такого рода начинания конца XIX–XX в.
737
Судьба потомков Л. Неваховича (крестившегося в 1806 г.) весьма примечательна. Его сыновья А.Л. Невахович, драматург и переводчик, начальник репертуарной части императорских театров, и М.Л. Невахович, художник-карикатурист, издатель первого русского сатирического журнала «Ералаш» и сатирического приложения к «Литературной газете» «Волшебный фонарь», были довольно заметными фигурами в культурной жизни Петербурга середины XIX в. (см. о них: Максимов Г.М. Свет и тени петербургской драматической труппы за прошедшие тридцать лет (1846–1876). СПб., 1878. С. 131–139; Зотов В.Р. Петербург в сороковых годах // Исторический вестник. 1890. № 4. С. 103–113; Панаева А.Я. Воспоминания. М., 1972. С. 33–34). Внуками Л.Н. Неваховича, детьми его любимой дочери Эмилии, которая была предметом недолгого увлечения А.С. Пушкина и женой помещика И.Н. Мечникова (см.: Черейский Л.А. Пушкин и его окружение. Л., 1989. С. 288), были выдающийся биолог, лауреат Нобелевской премии И.И. Мечников и географ Л.И. Мечников.
738
«Проект о благоустройстве расстроенного положения народа еврейского до миллиона людей обоего пола, в России обращающегося, с некоторыми по сему предмету изъяснениями со времени присоединения оного с Польши с разными провинциями к России». 1829 г. – CAHJP. F/811 A (оригинал: ГА РФ. Ф. 109. CА. Оп. 3. Д. 2312). Л. 1–35.
Отметим, что связи Неваховича с еврейской элитой сохранялись и много лет спустя после его перехода в христианство. В 1829 г. он подал Николаю I проект еврейской реформы [739] . Записка носила характер апологии как традиционных общинных институтов, так и еврейских депутатов конца XVIII – первой четверти XIX в. Парадоксальным образом, защитником кагала перед властью в данном случае выступил радикальный просветитель, ушедший в христианство и, казалось бы, полностью ассимилировавшийся в новом окружении. Этот исключительно важный для понимания фигуры Неваховича эпизод не был ранее представлен в историографии.
739
Булгарин Ф. Воспоминания. М., 2001. С. 375.
Реакцию на попытки покровителя Неваховича, финансиста Абрама Перетца, войти в высшее общество столицы можно проследить по сохранившимся мемуарным свидетельствам. Характеризуя обстановку после заключения Тильзитского мира, когда Александр I требованием, «чтобы столица веселилась», пытался погасить общественное недовольство, Ф. Булгарин риторически восклицал: «Кто не помнит великолепных праздников тогдашнего откупщика Авраама Израилевича Перца (sic!)», которые якобы «сам император удостаивал своим посещением» [740] . Совершенно иным образом рисуется общественный статус Перетца в записках Н.И. Греча. Двоюродный брат мемуариста, П.Х. Безак, благодаря сотрудничеству с Перетцем «поправил свое состояние и испортил всю карьеру званием жидовского приказчика» [741] . В записках Ф.Ф. Вигеля главной причиной отставки Кочубея с поста министра внутренних дел в ноябре 1807 г. объявлялись дошедшие до императора «толки» о связях министра с Перетцем, благодаря покровительству Кочубея сосредоточившим в своих руках «важные отрасли государственных доходов». «Толки» о подозрительной «дружбе» министра с Перетцем являлись, согласно Вигелю, ярким выражением неприязни петербургского высшего света к Кочубею [742] . Во всех перечисленных эпизодах мемуаров более чем вероятны преувеличения и искажения, обусловленные позициями их авторов. Для Булгарина успехи Перетца были наглядным доказательством могущества еврейского капитала [743] . Вигель, обличая корыстолюбие и низость Кочубея, описывал его позорные «еврейские связи» так, как если бы эта ситуация имела место во время написания мемуаров. То же самое касается и аналогичной, хотя разворачивающейся не на таком высоком уровне, истории из мемуаров Греча.
740
Греч Н.И. Записки о моей жизни. М., 2002. С. 68.
741
Вигель Ф.Ф. Записки. М., 2000. С. 211–212. Следует отметить, что преемник В.П. Кочубея на посту министра внутренних дел, А.Б. Куракин, также покровительствовал Перетцу (Доклад министра внутренних дел А.Б. Куракина о поручении коммерции советнику Перетцу перевозки в новоприобретенную Финляндию хлеба // Санкт-Петербургский журнал, издаваемый Министерством внутренних дел. 1809. № 5. С. 34–38). Куракин давал Перетцу самые лестные характеристики. Столь явная демонстрация финансовых связей министра с Перетцем, как публикация в официальной прессе, диссонирует с ситуацией, описанной в мемуарах Вигеля.
742
Эпизод с Перетцем следует соотнести с общими рассуждениями Булгарина по поводу евреев: «Что значит жид без денег и что значит жид с деньгами? Бедного жидка последний бобыль не впустит на свой двор, а богатого жида знатные и сильные люди принимают в своем кабинете, а чиновный народ дает ему почесть, не справляясь, каким образом он приобрел богатство и как вел свою торговлю или спекуляции» (Булгарин Ф. Воспоминания. С. 280).
743
Перетц В.Н., Перетц Л.Н. Декабрист Григорий Абрамович Перетц. Л., 1926. С. 12–13.