«Сыны Рахили». Еврейские депутаты в Российской империи. 1772–1825
Шрифт:
В 1812 г. Лапковский «среди ужасов, наводимых врагом, извещал всех начальников русских о его движении, числе и предприятии» [898] . Отличился он и при взятии российскими войсками Витебска, участвовал в стычках с французами и получил тяжелое ранение в руку. После освобождения Витебска местные евреи пожаловались генерал-майору В.И. Гарпу на притеснения от городской администрации, и Гарп установил в городе своеобразное «двоевластие»: наряду с городским головой-поляком, городским головой с равными правами был назначен Бейнуш Лапковский [899] .
898
Свидетельство, выданное генерал-майором В.И. Гарпом витебскому кагалу. 31 октября 1812 г. Копия. – Там же. Д. 118. Л. 245 об.
899
Прошение Б. Лапковского Александру I. 5 марта 1817 г. – CAHJP. RU 1379 (оригинал: НИАРБ. Ф. 1416. Оп. 4. Д. 45). Л. 168–169.
В начале 1817 г. он обратился с жалобами (к витебскому губернатору, а затем и на «высочайшее имя» [900] ) на личные оскорбления, нанесенные ему членами витебского магистрата, а также на то, что «в крайнюю обиду мою» магистрат сделал «представление» витебскому губернскому правлению, что ни Лапковский, ни его брат как находившиеся под следствием и «неблагонадежные» не могут занимать никаких должностей в городском самоуправлении [901] .
900
Там
901
Fishman D.E. Russian s First Modern Jews: The Jews of Shklov. New York, 1995. Хотя М. Айзенштадт в этой работе не упоминается, его принадлежность к кругу «шкловских просветителей» очевидна.
Михель Айзенштадт, «шкловский обыватель», принадлежал к течению, известному в историографии как «шкловская Хаскала» [902] : движению за распространение среди евреев светской культуры, умеренной европеизации, развития древнееврейского как литературного языка. Айзенштадт был известен как автор поэмы на древнееврейском, посвященной войне 1812 г. и изданной в шкловской типографии в 1814 г. [903]
К моменту избрания делегатом на собрание в Вильно его карьера в качестве поверенного по делам шкловских и могилевских евреев, по его собственным словам, насчитывала более тридцати лет [904] . Весной 1817 г. он, вместе с упоминавшимся выше Пинхасом Шиком, был отправлен в Санкт-Петербург в качестве поверенного евреев Могилевской губернии. Согласно выданной им шкловским кагалом доверенности, они должны были добиваться дозволения еврейским купцам производить торговлю на территории всей Российской империи, а также выступать в защиту евреев, живущих на помещичьих землях и притесняемых помещиками [905] . Кроме того, они должны были защищать интересы шкловских евреев в Комиссии по долгам шкловского имения.
902
Гинзбург С.М. Отечественная война 1812 г. и русские евреи. СПб., 1912. С. 124.
903
Прошение М. Айзенштадта Д.С. Ланскому. Не ранее 1 – не позднее 31 августа 1817 г. – РГИА. Ф. 1526. Оп. 1. Д. 1014. Л. 31 об.
904
Доверенность, выданная шкловским кагалом и «обществом» М. Айзенштадту и П. Шику. 17 апреля 1817 г. – Там же. Л. 32. Ср. выше проект З. Зонненберга (1813 г.).
905
Прошение А. Цетлина Д.С. Ланскому. 1 августа 1817 г. – Там же. Л. 29–29 об.
Избрание Айзенштадта и Шика пришлось не по вкусу части шкловских евреев. Некто Александр Цетлин, человек «неспокойных свойств», бывший не в ладах со шкловским кагалом, обратился с прошением к главе комиссии Д.С. Ланскому. Цетлин оспаривал легитимность доверенности, выданной Айзенштадту и Шику. Он утверждал, что подписавшие доверенность «вовсе не имеют собственных своих домов и некоторые банкруты, а самых хороших достаточных хозяев об оной данной им доверенности совсем неизвестны, да и не согласны». Отметим, что наличие собственного дома являлось одним из определяющих признаков принадлежности к общинной элите. Цетлин предлагал провести новые выборы «по согласию всего общества» [906] . Видимо, часть шкловских «достаточных хозяев», находившихся в оппозиции к кагалу, стремилась провести в поверенные своих кандидатов.
906
Прошение М. Айзенштадта Д.С. Ланскому. Не ранее 1 – не позднее 31 августа 1817 г. – Там же. Л. 30–31 об.
В свою очередь, Айзенштадт в своем прошении Ланскому уверял, что его верители – достойные уважения гильдейские купцы, а Цетлин – человек «неспокойного характера» и дурной репутации, одиночка, выступивший против всего «общества»: «Если бы общество не согласно было бы на мои доверии (sic!), могло б само отозваться». Айзенштадт утверждал, что был «выбран депутатом… для исходатайствования монаршего милосердия» не только от шкловского, но также могилевского губернского и уездных кагалов Могилевской губернии» [907] . В документах данного дела мы, таким образом, вновь сталкиваемся с определением одних и тех же лиц то как «поверенных», то как «депутатов». Айзенштадт и Шик, как было показано выше, выступили в качестве представителей от Могилевской губернии на выборах 1818 г.
907
Magid G.N. Ir Vilno’.Vilno, 1900. Vol. 1. S. 45 (note 9); Jerusalem, 2002. Vol. 2. S. 140 (note 1).
О «кандидатах» (заместителях), за исключением Диллона, сведений сохранилось немного. Шмуэль Эпштейн (в еврейских источниках: Шмуэль-Арон Галеви-Эпштейн) [908] , чей знаменитый род вел свое происхождение от самого Хасдая бен Шапрута [909] , был младшим сыном раввина из Кенигсберга Арье-Лейба Эпштейна [910] , которому принадлежит известное суждение, что евреям не рекомендуется жить в Петербурге, поскольку из-за белых ночей они не смогут как следует выполнять заповеди, связанные с субботой и ежедневным порядком молитв [911] . Однако это постановление отца, очевидно, не повлияло на депутатскую карьеру его сына Шмуэля, что свидетельствует о том, что галахический запрет на проживание в Петербурге в описываемый период понимался далеко не безусловно и мог быть оспорен. Ш. Эпштейн, носивший почетный титул «гаона» [912] , принадлежал к несколько иной среде, нежели остальные депутаты. Представители знаменитых раввинских семей в ряде случаев пользовались более высоким авторитетом, нежели просто богатые и влиятельные члены общины. Последнее особенно ярко проявлялось при заключении брачных союзов в среде еврейской элиты. Так, брак сына главы кагала с девушкой из древнего и прославленного знаменитыми учеными рода считался мезальянсом [913] . Сам Ш. Эпштейн выдал свою дочь Либе-Ентль за своего родственника Меира Эпштейна-Шнипишкера, также известного талмудиста, который к тому времени был уже пожилым вдовцом [914] . Ни разница в возрасте, ни даже родство жениха и невесты не имели в глазах традиционных евреев такого значения, как происхождение и ученость.
908
Epshtein B. Maqor baruh. Tel-Aviv, 2004 (репринт издания: Vilno, 1928). S. 8. Хасдай бен Шапрут (915–970) – придворный еврей кордовского халифа, врач, дипломат, философ и поэт. Халиф назначил его главой еврейских общин той части Испании, которая находилась под властью арабов. Переписка Хасдая ибн Шапрута с хазарским каганом Иосифом (950-е гг.), так называемая «еврейско-хазарская переписка», – один из важнейших документов по истории Хазарии.
909
Fienn S.I. Kiria n"a"a’mana. Vilno, 1860. S. 35. Magid G.N. Ir Vilno’. Vol. 1. S. 45 (note 9); Vol. 2. S. 140 (note 1). Р. Арье-Лейб Эпштейн (1708, Гродно – 1775, Кенигсберг) – автор ряда галахических (трактующих еврейские религиозные законы) произведений.
910
«Нет доли евреям жить в новом городе, столице
911
Magid G.N. Ir Vilno’. Vol. 1. S. 45 (note 9); Vol. 2. S. 140 (note 1).
912
Котик Е. Мои воспоминания. СПб.; М.; Иерусалим. 2009. С. 96–97. Описанная Котиком ситуация относится к 1850–1860-м гг. См. также в первой главе данного исследования о женитьбе старшего сына Ноты Ноткина.
913
Magid G.N. Ir Vilno’. Vol. 1. S. 45 (note 9), о М. Эпштейне-Шнипишкере: Ibid. S. 44–46; Epshtein B. Maqor baruh. S. 31.
914
Отношение литовского военного губернатора А.М. Римского-Корсакова министру духовных дел и народного просвещения А.Н. Голицыну. 5 февраля 1819 г. – CAHJP. HM 2/9737.1 (оригинал: LVIA. F. 378. BS. 1818. b. 286) l .172 v.
Совсем по-иному выглядит Эпштейн в российских делопроизводственных документах. Эпштейн был членом виленской квартирной комиссии, распределявшей военный постой по домам горожан. С тех, кто не желал терпеть у себя дома солдат, Эпштейн, согласно доносу некоего Нохима Шпринцеса, брал по 5–6 червонцев в год [915] . По показаниям остальных членов комиссии, Эпштейн «беспрестанно делает в комиссии злоупотребления, беспорядки и замешательства», «по прихотям своим никогда почти не соглашается на постановления», выработанные всеми остальными членами комиссии, «без ведома комплекта [sic!] перемещает по своему произволу из дому в дом воинский постой, а данные квартирною комиссиею реестры, за подписом [sic!] всех членов уничтожает и дает от себя новые» [916] . По жалобам комиссии в феврале 1818 г. Эпштейн был смещен с должности, а следствие по его злоупотреблениям продолжалось и на тот момент, когда он был включен в состав депутации [917] .
915
Там же. l. 172 b.
916
Там же. l. 172 b. v.
917
Fienn S. I. Kiria n"a"a’mana. S. 35.
Мордехай-Маркус Файтельсон (в еврейских источниках «Мордхе Леплер» [918] , «Мордка Лепельский»), купец из Лепеля, как и Лапковский, принадлежал к числу видных последователей хасидского лидера Шнеура Залмана. Его деятельность, в особенности участие в освобождении цадика из Петропавловской крепости в 1801 г., отразилась в хасидских преданиях. Примечательно, что в этих преданиях Леплер (Файтельсон) противопоставляется Абраму Перетцу, представленному в качестве главного противника хасидов [919] , что, безусловно, не соответствовало реальной расстановке сил. В 1800–1810-е гг. Файтельсон проживал в Петербурге, участвовал в казенных подрядах и имел определенные связи в среде администрации [920] . Вероятно, именно Файтельсону принадлежала инициатива организации хасидской молельни («школы») в Санкт-Петербурге [921] . Следует отметить, что ни Эпштейн, ни Файтельсон не числились в представленных губернской полицией списках кандидатов на виленское собрание, и их избрание в качестве «кандидатов» было исключительно инициативой собрания.
918
Tsitron S.L. Shtadlonim. S. 61–62; Гессен Ю.И. Сто лет назад. Из эпохи духовного пробуждения русских евреев // Будущность. 1900. № 12. С. 24. Об А.И. Перетце см. предыдущие главы данной работы.
919
Сын М.-М. Файтельсона, фигурирующий в российских делопроизводственных документах как «Шмерка Мордухович Файтельсон» (или «Фейтельсон»), играл при «дворе» цадиков Шнеерсонов (потомков Шнеура Залмана) роль, во многом аналогичную роли своего отца. Так, он служил переводчиком и секретарем цадика Менахема-Менделя Шнеерсона во время работы последнего в раввинской комиссии 1844 г. (см.: Solakiewicz S. The Tsemah Tsedek and the Russian State Power // Pinkas. Annual of the Culture and History of East European Jewry.Vilnius, 2006. Vol. 1. P. 66). Сопоставление цитируемых в данной статье документов из НИАРБ с другими данными о М.-М. Файтельсоне позволило осуществить предложенную выше реконструкцию.
920
Гинзбург С.М. Отечественная война 1812 г. и русские евреи. С. 59.
921
Об этом свидетельствует опубликованный Ш.-Й. Фином список участников собрания из утраченного на данный момент пинкаса виленского кагала (Fienn S.I. Kiria n"a"a’mana. S. 35–36).
Представленные выше сведения о составе депутации позволяют поставить вопрос о том, насколько противостояние хасидов и миснагидов могло определять избрание депутатов и последующую «политику» депутации. Анализ источников, связанных с деятельностью депутатов, позволяет утверждать – вопреки прежней историографии, согласно которой раскол еврейского общества на хасидов и миснагидов пронизывал все сферы еврейской жизни и оказывал определяющее влияние и на взаимодействие евреев с властью, – что во многих случаях это разделение не являлось для евреев актуальным. При определении кандидатуры еврейского депутата принимались во внимание в первую очередь его имущественный статус, связи с представителями власти и умение говорить на ее языке, тогда как религиозная ориентация могла игнорироваться. Этими ценностными установками могли объясняться такие феномены, как случай с виленским собранием 1818 г., когда собрание выборщиков, состоявшее из представителей миснагидской раввинской элиты [922] , избрало в качестве выразителей еврейских интересов двух видных деятелей хасидского движения: Лапковского и Файтельсона. Очевидно, что в данном случае определяющими факторами при выдвижении их кандидатур послужили их связи с российской администрацией и умение говорить на «языке власти».
922
Рапорт собрания выборщиков в Вильно литовскому военному губернатору А.М. Римскому-Корсакову. 12 августа 1818 г. – CAHJP. HM 2/9737.1 (оригинал: LVIA. F. 378. BS. 1818. b. 286) l .89.
Заслуживает внимания и репрезентация будущей депутации в рапортах собрания губернатору. Очевидна определенная полемика с правительственной линией централизации управления евреями. Участники собрания, воздавая все положенные по этикету почести «высоким добродетелям августейшего монарха нашего», сетовали на то, что император распорядился избрать только двух или трех депутатов. Их слишком мало «для народа, заключающего более тысячи обществ» [923] , т. е. независимых друг от друга еврейских общин. Одновременно, стремясь доказать «благонадежность» и полезность депутации для власти, собрание упоминало в числе целей депутации «содействование к выполнению правительственных порученностей» [924] .
923
Там же. l. 89 v.
924
Постановление виленского собрания выборщиков. 19 августа 1818 г. – Там же. l. 128 а v. Буквально: «Ибо, как сказано: беден я и мал». На то, что это именно цитаты из Первой книги Царств, указывает помета на документе секретаря собрания, виленского еврея Исаака Синайского.