«Сыны Рахили». Еврейские депутаты в Российской империи. 1772–1825
Шрифт:
В июне 1817 г. Голицын возобновил свою переписку с Новосильцевым. 6 июня 1817 г. он писал Н.Н. Новосильцеву о том, что «депутаты еврейского народа» (имеются в виду Зонненберг и Диллон) недавно доносили ему о настроениях евреев Царства Польского, которые якобы «беспокоятся о слухе, в Варшаве носившемся, что приготовляется новое положение о евреях, в котором будто есть статьи, по их отзыву самые тягостные для них и клонящиеся к уничтожению самой их веры» [837] . Дело казалось настолько серьезным, что было доведено Голицыным до сведения императора. Сложившаяся ситуация имела определенное сходство с конфликтом, сопровождавшим учреждение Первого еврейского комитета [838] . В описанной выше коллизии с евреями Царства Польского имела место сходная расстановка сил: представители центральной администрации во главе с императором, обеспокоенные возможными проявлениями недовольства со стороны евреев, еврейские депутаты в столице, стремящиеся использовать эту ситуацию в своих интересах, и, наконец, главы местной администрации, желающие доказать центральным властям, что контролируют ситуацию в подчиненном им регионе. Примечательно, что депутаты на этот раз заручились доверенностью варшавского кагала [839] , который при содействии депутатов стремился добиться пересмотра дел по ритуальным обвинениям, отмены запрета на торговлю алкоголем и отказа правительства от проектов введения воинской повинности для евреев Царства Польского. В данном случае евреи Варшавы обратились к посредничеству еврейских депутатов в Петербурге, тогда как в других случаях интересы польских евреев могли расходиться с «политикой» петербургской депутации и представители («поверенные») варшавских евреев предпочитали действовать самостоятельно. Позиция Голицына, активно поддерживавшего в данном случае еврейских депутатов, возможно, связана с его давним конфликтом с Новосильцевым [840] ,
837
Из варшавского архива Н.Н. Новосильцова. С. 581.
838
См. предыдущую главу.
839
Из варшавского архива Н. Н. Новосильцова. С. 581.
840
Голицын А.Н. Воспоминания. Из записок Ю.Н. Бартенева // Русский архив. 1886. № 5. С. 56. Следует здесь же отметить примечательный провал в памяти Голицына, относящийся ко всему периоду с 1817 по 1824 г., т. е. ко времени, когда он был министром духовных дел и народного просвещения. По этой причине в его воспоминаниях не фигурируют еврейские депутаты.
В том же 1817 г. депутаты успешно выступили против проекта привлечения российских евреев к военной службе. Согласно изложению их «представления» в мемории Четвертого еврейского комитета, депутаты, «помимо причин, основанных на вере», утверждали, что в армии евреи будут подвергаться постоянным унижениям и издевательствам со стороны русского командования и солдат, что семьи рекрутов останутся без средств к существованию и что евреи не смогут торговать в кредит, поскольку никто не станет ссужать деньгами людей, которые в любой момент могут быть сданы в солдаты [841] . Вся аргументация «представления» депутатов сводится, таким образом, к тяжелым последствиям, которые введение рекрутчины будет иметь для еврейского населения. В этой записке депутаты, видимо, апеллировали не к государственным интересам, а к «человеколюбию» и «милосердию» императора. Примечателен также комментарий Четвертого еврейского комитета, в котором члены комитета пытались расшифровать «скрытый смысл» прошения (а также, видимо, и всей деятельности) депутатов: «Евреи, почитающие себя в плену, не могут иметь ревности служить чужому государству. Притом, имея предсказание о восстановлении Иакова и толкуя, что сие восстановление зависит от падения Исава, они питают тайное желание мести против христианских государств» [842] . Дискредитация депутатов в данном документе приближается к мифологизации их в образе демонических противников любой власти и отражает становление новой правительственной идеологии по еврейскому вопросу. В 1817 г. их прошение, безусловно, воспринималось более адекватно и было использовано правительством в качестве повода к отсрочке рассмотрения сложного вопроса о военной службе евреев на неопределенный срок.
841
Мемория Четвертого еврейского комитета за январь 1826 г. – РГИА. Ф. 560. Оп. 10. Д. 180. Л. 27–27 об.
842
Там же. Л. 27 об. Аналогичные фобии российского общества того времени отразились и в изображении евреев в популярной беллетристике 1830–1840-х гг. (подробнее об этом см.: Вайскопф М. Покрывало Моисея. Еврейская тема в эпоху романтизма. М.; Иерусалим, 2008. С. 144–174, 201–227, 242–245. О библейской метафоре встречи Иакова и Исава см. выше, в связи с письмом Диллона минскому кагалу 11 декабря 1816 г., где она имеет совершенно иную смысловую окраску. Она же используется в «Мыслях израильтянина» бывшего секретаря депутации А. Соломонова («Я к тебе с миром и ищу приязни твоей», – говорит Иаков Исаву) (Соломонов А. Мысли израильтянина. Сочинение еврея Абрама Соломонова. Вильно, 1846. Т. 2. С. 30).
Совсем иначе рисуется деятельность еврейских депутатов в 1817 г. в записке Маркевича: «Они [Диллон и Зонненберг] отписали к народу, что оный оклеветан пред правительством, которое имеет намерение поступить с евреями как царь фараон во время порабощения их в Египте, а потому и должно прибегнуть к молитвам, постам и отступным деньгам» [843] . При общей тенденциозности записки Маркевича, она может послужить дискурсивным источником, дополняющим парадигму «гзейрот» [844] и ее частное преломление в письмах еврейских депутатов из Санкт-Петербурга кагалам черты оседлости.
843
Гиллель Маркевич и его проект. С. 354.
844
Подробнее см. Minkina O. Gzeirot in the political discource of 19th century Russian Jews. Genesis and transformation of metaphor // Pinkas. Annual of the Culture and History of East European Jewry. Vilnius, 2008. Vol. II. P .77–104.
10 августа 1817 г. Голицын ответил на препровожденное к нему С.К. Вязмитиновым 31 мая письмо волынского гражданского губернатора от 28 апреля о том, что житомирские евреи, «изъясняя, что до сведения их доходит, яко по всем губерниям, где находится еврейское общество, делается съезд для избрания промежду себя в Санкт-Петербург от каждой губернии по одному депутату» [845] , просили губернатора дать санкцию на съезд в Житомире представителей (в документе они также именуются «депутатами») всех кагалов Волынской губернии для избрания из их числа депутата в Санкт-Петербург. Волынские евреи настаивали на двухступенчатых выборах. Голицын потребовал по этому поводу объяснений от Диллона и Зонненберга, которые заявили, что от них было сообщено всем губернским кагалам о съезде для выбора других депутатов на их место и предполагают, что произошла ошибка в донесении житомирских евреев гражданскому губернатору, будто во всех губерниях избирают депутатов. При сем они представили мне, что имели в виду выбор только двух или трех депутатов от всего еврейского народа, а депутаты от губерний составили бы то число, которое послужило бы к отягощению обществ, долженствующих принять на свое содержание их, и было бы вредно для самого дела [846] .
845
С. К. Вязмитинов – А. Н. Голицыну. 28 апреля 1817 г. – РГИА. Ф .1286. Оп. 2. Д. 252. Л. 1–1 об.
846
А.Н. Голицын – С.К. Вязмитинову. 10 августа 1817 г. – Там же. Л. 3.
По предложению Голицына министр полиции 31 августа издал серию циркуляров губернаторам черты оседлости «о недозволении евреям съездов без разрешения министерства полиции» [847] . В тексте циркуляров этот запрет объяснялся тем, «что таковые съезды требуют излишних издержек и могут быть обременительными для евреев, жалующихся на крайнюю бедность» [848] . С другой стороны, инициатива житомирских евреев, как явствует из цитируемого выше письма Голицына Вязмитинову, была отрицательно воспринята и действовавшими еврейскими депутатами, желавшими сохранить свое влияние и контроль над предстоявшими выборами.
847
Циркуляры министерства полиции гражданским губернаторам Волынской, Виленской, Гродненской, Витебской, Могилевской, Черниговской, Полтавской, Киевской, Минской, Подольской, Херсонской, Таврической, Кавказской, Екатеринославской, Астраханской губерний. – Там же. Л. 7–11.
848
Там же. Л. 10.
Тогда же, в августе 1817 г., депутаты ходатайствовали о пострадавших от пожара евреях Винницы. Они требовали пособия из казны для потерпевших большие убытки винницких евреев, освобождения города от постоя на несколько лет, восстановления разрушенного моста. Воспользовавшись случаем, они выдвинули напрямую не связанные с ликвидацией последствий пожара предложения: предоставление евреям-мещанам права на мелочную торговлю без уплаты гильдейских процентов и сокращение полицейского штата Винницы, состоявшего из полицмейстера, двух приставов и двух квартальных надзирателей, «чтоб от вышеупомянутого полицейского штата был оставлен один полицмейстер и один квартальный надзиратель» [849] . Последнее предложение было поддержано и министром полиции. Рассмотрение просьбы депутатов закончилось в 1821 г. Согласно отношению управляющего Министерством внутренних дел В.П. Кочубея Голицыну, им было отказано по всем пунктам, а «полицейский штат по местному положению города не уменьшен, а увеличен» [850] . Таким образом, мы можем зафиксировать выступление еврейских депутатов не по специфически еврейскому вопросу, а по общей проблеме местного управления.
849
А.Н. Голицын – С.К. Вязмитинову. 10 августа 1817 г. – РГИА. Ф. 1286. Оп. 2. Д. 99. Л. 33 об.
850
В.П.
24 августа 1817 г. Зонненберг обратился к Александру I c прошением об отставке [851] , официально по упомянутому в прошении «расстройству» в семье депутата [852] , тогда как в действительности Зонненберг планировал добиться своего переизбрания и устранения с политической арены своего конкурента Диллона. Но до тех пор, пока не последовало соответствующее распоряжение императора, Зонненберг продолжал нести свои обязанности при Голицыне.
851
Пэн С. «Депутация еврейского народа».. С. 75.
852
На тот момент (осень 1817 г.) «немалое семейство» Зонненберга составляли его жена, четверо племянников, находившихся на полном содержании депутата, и единственная дочь Хая Эстер, которой тогда было 12 лет. Она, как «с крайним соболезнованием» признавался позднее ее отец, уже «проявляла все признаки дурного характера, к исправлению чего были приняты все возможные меры». «Не имея в сем успеха», депутат выдал ее замуж (в том же 1817 г.) и, согласно распространенному обычаю, взял «зятя на содержание» (Прошение З. Зонненберга гродненскому губернатору. Апрель 1820 г. – НИАБ в Гродно. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2186. Л. 13. Выражаем благодарность О.А. Соболевской (Гродно), предоставившей копию данного дела).
17 октября 1817 г. министр внутренних дел О.П. Козодавлев уведомил Зонненберга о том, «что государь император, соизволяя на избрание двух или трех новых способных еврейских депутатов, высочайше указал, чтобы для сего избрания съехались по два от каждой губернии первейших духовных члена в губернский город Вильно, и что он, г-н министр, уже отнесся к г-ну управляющему министерством полиции о предписании начальникам всех губерний, где есть еврейские общества, для исполнения сей высочайшей воли» [853] . 20 октября последовал соответствующий циркуляр Вязмитинова губернаторам [854] . Одновременно по предложению Козодавлева, опасавшегося, что евреи могут использовать предоставленные им возможности «для предосудительных видов» [855] , Вязмитинов отправил секретное отношение литовскому военному губернатору А.М. Римскому-Корсакову и предписал последнему установить наблюдение за «совещаниями и действиями» участников собрания и «почасту уведомлять» министра полиции о своих «открытиях» [856] .
853
Пэн С. «Депутация еврейского народа». С. 75.
854
Циркуляр министра полиции С.К. Вязмитинова белорусскому, херсонскому и малороссийскому военным губернаторам, киевскому, астраханскому, минскому, волынскому и подольскому гражданским губернаторам. 20 октября 1817 г. – РГИА. Ф. 1282. Оп. 2. Д. 46 Л. 6–6 об.
855
Отношение министра внутренних дел О.П. Козодавлева министру полиции С.К. Вязмитинову. – Там же. Л. 3.
856
Секретное отношение С.К. Вязмитинова литовскому военному губернатору А.М. Римскому-Корсакову. 20 октября 1817 г. – CAHJP. HM 2/9737.1 (оригинал: LVIA. F. 378. BS. 1818. b. 286) l. 13.
Таким образом, поведение власти, вероятно, стремившейся к альянсу с представителями еврейства, явно обнаруживается в событиях, связанных с первым периодом деятельности еврейской депутации. Определенная модернизация отношений евреев с властью нашла в этот период отражение в бюрократизации деятельности депутации. Активное же использование депутатами неформальных связей в административных кругах также не было чуждо российской бюрократической культуре и одновременно являлось главным инструментом традиционной «еврейской политики» [857] . Включение еврейской депутации в систему государственных учреждений и проходившая под контролем правительства реорганизация депутации ознаменовали собой дальнейшее развитие сотрудничества власти с еврейской элитой.
857
Подробнее об этом см.: Патронат и клиентела в истории России. Материалы «круглого стола» // Источник. Историк. История. СПб., 2004. Вып. 4. Новая политическая история. С. 255–288. Применительно к отношениям евреев с их знатными покровителями: Rosman M. J. The Lord’s Jews: Magnate-Jewish relations in the Polish-Lithuanian Commonwealth during the XVIII c. Cambridge, 1990.
Выборы еврейских депутатов в Вильно. 1818 г.
24 октября 1817 г. было учреждено объединенное Министерство духовных дел и народного просвещения [858] во главе с А.Н. Голицыным. Директором департамента народного просвещения нового министерства стал В.М. Попов, а директором департамента духовных дел – А.И. Тургенев. При определении сферы компетенции департамента духовных дел еврейские депутаты, наряду с Синодом, Римско-католической духовной коллегией и прочими религиозными учреждениями, были указаны в числе «мест и лиц, по сношению с коими сии дела производятся». Таким образом, они получили статус постоянного совещательного органа при Министерстве духовных дел и народного просвещения еще до того, как прошли выборы. Следует отметить, что Четвертое отделение департамента духовных дел нового министерства, занимавшееся делами иудеев и мусульман, во главе с надворным советником Н.Ф. Покровским функционировало, насколько можно судить по сохранившимся документам, отдельно от еврейской депутации. Участие директора департамента духовных дел А.И. Тургенева в последующих событиях, связанных с еврейскими депутатами, также не отражено в доступных на данный момент архивных материалах. Реконструируемый по источникам сценарий функционирования депутатов в составе объединенного министерства предполагал их взаимодействие непосредственно с Голицыным, доносившим (в сокращенном и, вероятно, искаженном виде и почти всегда с опровержениями) их просьбы и «мнения» до членов Государственного совета и Комитета министров, а в особо серьезных случаях и до самого императора. Таким образом, институциональные изменения существенно повысили статус еврейской депутации. Депутатам, по крайней мере теоретически, предоставлялась возможность функционирования в качестве полноправного партнера правительственных учреждений в рамках административной системы, а статус еврейского депутата приблизился к статусу государственного чиновника [859] . В то время как во всех предыдущих эпизодах еврейского представительства на депутатов возлагалось участие в решении конкретного круга проблем, еврейским депутатам при Министерстве духовных дел и народного просвещения предстояло служить на постоянной основе [860] и участвовать в решении всех возможных вопросов, связанных с евреями.
858
Не случайно именно этот аспект подчеркивался Н.Н. Голицыным, негодовавшим по поводу того, что прошения еврейских депутатов «были писаны скорее в форме отношений», т. е. по формуляру документов, с помощью которых сносились друг с другом равные по рангу ведомства (Голицын Н.Н. История русского законодательства о евреях. СПб., 1886. Том 1. С. 589).
859
Диллон в своем «доношении» литовскому военному губернатору А.М. Римскому-Корсакову 19 мая 1818 г. заявлял, что избранные виленским собранием депутаты останутся в Петербурге «навсегда» (Представление Л. Диллона литовскому военному губернатору А.М. Римскому-Корсакову. 19 мая 1818 г. – CAHJP. HM 2/9737.1 (оригинал: LVIA. F. 378. BS. 1818. b. 286) l. 51)).
860
Донесения белорусского, херсонского, малороссийского военных губернаторов, подольского, волынского, киевского гражданских губернаторов С.К. Вязмитинову. 12 декабря 1817–17 июля 1818 г. – CAHJP. RU 1326 (оригинал: РГИА. Ф. 1282. Оп. 2. Д. 46). Л. 22–49. Все донесения фиксировали только факт избрания кандидатов и их имена. Данные документы были впервые введены в научный оборот Ю.И. Гессеном, составившим сводный список кандидатов по губерниям (Гессен Ю.И. Депутаты еврейского народа при Александре I // Еврейская старина. 1909. № 3. С. 28–29, № 4. С. 197). Астраханский и кавказский губернаторы сообщили Вязмитинову, что в управляемых ими губерниях «евреев не имеется, почему и депутатов избирать не из кого» (Донесение губернатора Кавказской губернии С.К. Вязмитинову. 19 ноября 1817 г. – РГИА. Ф. 1282. Оп. 2. Д. 46. Л. 14; Донесение астраханского губернатора С.К. Вязмитинову. 20 ноября 1817 г. – Там же. Л. 15). По крайней мере в одном случае на ход выборов попытался оказать влияние местный помещик. Владелец местечка Чечельник в Подольской губернии Н. Гудович жаловался литовскому военному губернатору, что один из кандидатов от губернии, который был у него арендатором, избран был без согласия Гудовича и «отлучка его из Чечельника сделала мне уже довольный убыток». Поэтому необходимо выслать его обратно в местечко, а если его выберут депутатом в Петербург, то «от назначения отклонить». «Есть евреи достойнее его и более уважаемые», – заключал Гудович. Губернатор поспешил заверить помещика, что его просьба будет выполнена (Н. Гудович – литовскому военному губернатору А.М. Римскому-Корсакову. 23 июня 1818 г.; А.М. Римский-Корсаков – Н. Гудовичу. – CAHJP. HM 2/9737.1 (оригинал: LVIA. F. 378. BS. 1818. b. 286) l. 105–106).