«Сыны Рахили». Еврейские депутаты в Российской империи. 1772–1825
Шрифт:
Сценарий отношений депутатов с еврейскими общинами был довольно сложным: так, в январе 1813 г. недовольные тяжелыми условиями жизни евреи земледельческих колоний Новороссии «отправили по нескольку надежных человек: одних – в Белоруссию и Литву с книгами, для сбора добровольных подаяний для облегчения нужд слабейших колонистов, а других – в Слоним и Гродно советоваться с тамошними умнейшими евреями о том, как освободиться от земледелия с помощью ходатайства двух значащих литовских евреев, находившихся за границею при Главной квартире» [773] . Под «двумя значащими литовскими евреями» подразумеваются Зонненберг и Диллон, а указание на Гродно – родной город Зонненберга, видимо, означает, что колонисты возлагали свои надежды главным образом на последнего.
773
Н. [Никитин В.Н.] Еврейские земледельческие колонии // Восход. 1881. № 5. С. 61.
Вероятно, формальное избрание Диллона и Зонненберга еврейскими общинами, если оно вообще имело место в 1812 г., не было признано большинством еврейского населения, что потребовало дополнительной легитимации депутатов со стороны еврейского общества. Этот процесс продолжался вплоть до 1818 г. Ранний его этап частично отражен в нескольких любопытных документах, не использовавшихся предыдущими исследователями данной темы. Первый из этих документов – доверенность, выданная Зонненбергу и Диллону от имени кагалов Несвижа и Слуцка 28 февраля 1813 г. и подписанная членами слуцкого (Давид Литманов, Михель Борухович) и несвижского (Лейба Израилевич Ляховичны, ратман Мовша Шмеркович, Габриель Лейбович) кагалов [774] . Формулировка доверенности дословно совпадает с доверенностями, выдававшимися кагалами поверенным в конце XVIII в.: «Что вы только ни учините, впредь спорить и прекословить не будем» [775] . Примечательно обращение кагалов к депутатам: «Здравия желаем любезным нашим другам Лейзеру Несвижскому и Зунделю Гродненскому» [776] , – при этом обращение «здравия желаем» может быть как калькой обычного благопожелания, так и указанием на то, что находившиеся при Главной квартире депутаты воспринимались еврейским населением как нечто вроде «военного начальства». Текст свидетельствует о том, что члены кагалов явно рассчитывали на восприятие должностных лиц, которым депутаты будут предъявлять доверенность: «Все ограничение, унижение, угнетение, причиненные нам во время бытности здесь французов и поляков, нет сил описывать, как известно, ибо почти кожу с нас сорвали; за то, что мы привязаны душевно к россиянам, называли нас спиенами [sic!]» [777] . Лояльные российской власти евреи противопоставляются польским помещикам, враждебность которых к евреям в
774
Доверенность, выданная слуцким и несвижским кагалами Л. Диллону и З. Зонненбергу. 28 февраля 1813 г. – CAHJP. HM 2/9450.10 (оригинал: ГА РФ. Ф. 1165. Оп. 1. Д. 6). Л. 6.
775
Там же. Ср.: Доверенности, выданные Ц. Файбишовичу, И. Мовшовичу и И. Бейнашовичу общинами Могилева, Чаус, Климович, Сенно, Рогачева, Черикова, Копыси, Белицы, Быхова, Режицы, Полоцка, Велижа, Люцина, Дриссы, Городка, Сурожа, Орши, Бабинович и Витебска. Май – июнь 1784 г. – РГАДА. Оп. 65. Д. 5793. Л. 253–261 об.; Доверенность, выданная Ц. Файбишовичу купцами-евреями из Белоруссии. – РГАДА. Ф. 19. Оп. 1. Д. 335. Л. 37. Подробнее об этом см. первую главу.
776
Доверенность, выданная слуцким и несвижским кагалами Л. Диллону и З. Зонненбергу. – CAHJP. HM 2/9450.10 (оригинал: ГА РФ. Ф. 1165. Оп. 1. Д. 6). Л. 5.
777
Там же. Л. 5.
778
Там же. Л. 6.
779
Там же.
780
Там же. Л. 5 об.
781
Там же. Л. 6
782
Там же. Л. 5 об. Ср. «Гимн лиро-эпический на прогнание французов из Отечества» Г.Р. Державина.
783
Подробнее об этом см.: Йерушалми Й.Х. Захор. Еврейская история и еврейская память. М.; Иерусалим, 2004. С. 52–53.
Письмо «от купечества и кагала города Вильно почтеннейшим купцам Лейзеру Несвижскому и Зунделю Гродненскому» 9 марта 1813 г. [784] не является доверенностью, однако то, что оно было написано на русском языке, показывает, что таким образом кагал и состоятельные евреи Вильно желали продемонстрировать властям, что признают Диллона и Зонненберга в качестве официальных выразителей еврейских интересов. Выясняется также любопытная подробность: свои предыдущие послания виленский кагал передавал депутатам через одного из адъютантов великого князя Константина Павловича, полковника А.Н. Потапова [785] , а сами депутаты имели возможность передать свой ответ кагалу «чрез нарочного эстафеты или курьера» из Главной квартиры [786] . Кагал предупреждал депутатов о возможных антиеврейских выступлениях польского населения. При этом он обращался к депутатам, как если бы они являлись представителями российской администрации: «И не думайте, господа, что, боже сохрани, сие есть только выдумка, из слухов походящая, нет, не смеет наш народ выдумать про себя такие вещи» [787] . Впрочем, у кагала были поводы и для радости: большое оживление в еврейской общине Вильно вызвало недавнее письмо Диллона и Зонненберга, «наполненное добрыми повелениями и всемилостивейшими обещаниями его императорского величества» [788] . Евреи надеялись, «что государь император высочайше будет исполнять своих обещаний [sic!], как только даст ему Бог счастия в окончании с своими неприятелями» [789] . Стиль письма, так же как и упомянутой выше доверенности слуцкого и несвижского кагалов, испытал явное влияние патриотической риторики того времени. Таково, к примеру, обращение виленского кагала к депутатам: «Любезные други, деятельнейше старайтесь для пользы Отечества и нашего народа» [790] .
784
Письмо кагала и еврейских купцов г. Вильно Л. Диллону и З. Зонненбергу. 9 марта 1813 г. – CAHJP. HM 2/9450.10 (оригинал: ГА РФ. Ф. 1165. Оп. 1. Д. 6). Л. 2.
785
Там же.
786
Там же. Л. 2 об.
787
Там же.
788
Там же.
789
Там же.
790
Там же. Л. 2.
Дальнейшие события ярко продемонстрировали притязания депутации на выражение интересов всего российского еврейства. 22 апреля 1813 г., в Дрездене, Зонненберг представил Александру I обширный проект еврейской реформы. К сожалению, этот проект известен нам лишь по тенденциозному изложению отдельных его частей в мемориях Четвертого еврейского комитета за 1826–1827 гг. Примечательно, что члены комитета сочли нужным post factum полемизировать с высказанными в записке мнениями и предложениями. Судя по косвенным данным, записка была довольно объемной и, подобно другим памятникам этого жанра, состояла из двух частей – описательной и рекомендательной. Описательная часть включала в себя небольшой исторический экскурс, в котором говорилось в основном «о различных притеснениях еврейскому народу» [791] , а также большое количество фактического материала о современной автору еврейской жизни, с пессимистическими замечаниями о том, что евреи «часто разоряются, и вообще богатство самых счастливых не доходит далее третьего поколения» [792] , об ужасающей бедности российских евреев, толкающей их к нарушению законов, о бедствиях войны и принудительных выселений [793] . Однако евреи фигурировали в записке не только в качестве жертв правительственной политики: в записке, местами более похожей на донос, содержались указания на деятельность конкретных лиц, связанных с контрабандой и хищениями. При этом главными объектами обличения выступали Лейзер Диллон и его компаньон некий «еврей Франк» [794] . Это наиболее раннее документальное свидетельство вражды Зонненберга и Диллона, проявлявшейся в последующие годы существования депутации во взаимных доносах и интригах. Вторая часть записки содержала без преувеличения программные требования еврейских депутатов, получившие дальнейшее развитие в целой серии проектов и прошений. В кратком резюме, содержащемся в мемории Четвертого еврейского комитета за июнь 1826 г., эти предложения выглядят следующим образом: отмена ограничений передвижения и экономической деятельности евреев, требования равного представительства евреев в органах городского самоуправления, прощение всех недоимок, судебная автономия, приравнивание правового статуса кагалов к статусу магистратов, ограничение произвола помещиков по отношению к проживающим на их землях евреям [795] . Все эти предложения, как было показано выше, уже встречались в прошениях многих еврейских представителей начиная с 1773 г. Вызывает интерес также определение социального статуса евреев в проекте Зонненберга: еврейская элита, «производя торговлю без записки в гильдии» [796] на территории всей империи и расширив свои полномочия в органах еврейского самоуправления, выделилась бы таким образом в отдельную привилегированную группу, не имеющую аналогов в числе сословий империи. Повышение полномочий кагалов и судебная автономия также противоречили правительственной тенденции к унификации евреев с остальными подданными (сочетавшейся со специальными правовыми ограничениями для евреев), намеченной уже «Положением о евреях» 1804 г.
791
Отношение начальника Главного штаба И.И. Дибича управляющему Министерством внутренних дел В.С. Ланскому. 22 июня 1826 г. – РГИА. Ф. 1286. Оп. 4. Д. 349 а. Л. 265.
792
Мемория Четвертого еврейского комитета за май 1826 г. – РГИА. Ф. 1286. Оп. 4. Д. 624. Л. 69 об.
793
Там же. Л. 66–72.
794
Там же. Л. 67.
795
Мемория Четвертого еврейского комитета за июнь 1826 г. – Там же. Л .102–102 об. См. также: Гессен Ю.И. Депутаты еврейского народа при Александре I // Еврейская старина. 1909. Вып. 3. С. 23..
796
Там же. Л. 102
Выдвигая широкие планы еврейской реформы, Зонненберг продолжал ходатайствовать и по отдельным частным вопросам. Так, в августе 1812 г. из Московской губернии в Нижний Новгород для содержания там под стражей были высланы 540 бродяг и подозрительных лиц [797] . В числе последних было и несколько евреев из Витебска, Шклова и Мстиславля, содержавших питейные заведения в Можайском и Волоколамском уездах, что само по себе при наличии черты оседлости и запрете на производство и продажу евреями водки было противозаконно. Тем не менее Зонненберг по поручению витебского кагала написал прошение [798] , посланное им 30 июня 1813 г. министру полиции А.Д. Балашову из городка Рейхенбах в Саксонии. Ярко описывая страдания еврейских арестантов в московском остроге и по пути в Нижний Новгород, когда «конвой, транспортирующий оных, не зная различия в вине, почитал их важными преступниками, и гнали их без всякого человеческого милосердия по тридцать верст в день, не уважения даже (sic!) ни малым, ни больным, чрез что многие из них по дороге померли» [799] , Зонненберг не упоминал о нарушенных евреями формальных ограничительных нормах, утверждая, что арестанты – «люди невинные», пострадавшие «только за то, что они находились в России» [800] . Заслуживает внимания решительный и даже дерзкий тон прошения: Зонненберг добивался освобождения не только нижегородских арестантов, но всех «им подобных евреев, если находятся в таковом же заключении» и «снабжения их подводами и продовольствием, пока не доедут до своих кагалов» [801] . Реакция министра свидетельствует о достигнутой депутатами высокой степени влияния на власть. Балашов уже через неделю потребовал объяснений от нижегородского губернатора [802] , заявившего, что упомянутые евреи давно освобождены из-под стражи под подписку о невыезде [803] . В самом факте выступления Зонненберга в защиту формально законным образом высланных евреев проявились некоторые черты российской политической культуры того периода – пренебрежение к писаным нормам. То, что на уровне власти подразумевалось негласно, более явным образом проявляется в выступлениях еврейских представителей, еще не имевших достаточных навыков продвижения своих интересов в рамках российских бюрократических практик. Следует также отметить, что хлопоты о судьбе еврейских арестантов, вероятнее всего, воспринимались витебским кагалом и еврейскими депутатами в рамках традиционного дискурса как выполнение заповеди «о выкупе пленных».
797
Отношение
798
Прошение З. Зонненберга министру полиции А.Д. Балашову. 30 июня 1813 г. – ГА РФ. Ф. 1165. Оп. 1. Д. 10. Л. 7–8 об.
799
Там же. Л. 8.
800
Там же. Л. 7 об.
801
Там же. Л. 8 об.
802
Отношение министра полиции А.Д. Балашова нижегородскому губернатору. 7 июля 1813 г. – Там же. Л. 1.
803
Отношение нижегородского губернатора министру полиции А.Д. Балашову. 14 августа 1813 г. – Там же. Л. 6.
Начало новому этапу деятельности депутации было положено во время аудиенции, данной императором еврейским депутатам 29 июня 1814 г. в Баденском герцогстве, в замке Брухзаль [804] После беседы с еврейскими представителями Александр I распорядился, чтобы все еврейские кагалы избрали депутатов и отправили их в Санкт-Петербург. Текст указа воспроизводится в составе проекта еврейской реформы, составленного крещеным евреем литератором Л. Неваховичем в 1829 г. [805] , и совпадает с цитатами, содержащимися в более ранних документах. Мотивировка созыва депутации в «высочайшем повелении, объявленном через [начальника Главного штаба] П.М. Волконского», отличалась от предыдущих указов о созыве депутаций: «Государь император, изъявляя высочайшее свое благоволение кагалам за усердную и ревностную службу находившихся при Главной квартире его императорского величества депутатов, повелевает прислать тех самых или таковых же в Санкт-Петербург» [806] . Количество депутатов и способ их избрания, а также какие-либо функции и полномочия будущей депутации в указе обозначены не были. Данное постановление носило, таким образом, скорее демонстративный, нежели практический характер, тем более что, как было показано выше, выборы (или их имитация) уже состоялись в 1812 г. В день издания указа Диллон был награжден медалью «За усердие» [807] . Об этом, а также о подтверждении его депутатского статуса на высшем уровне он поспешил сообщить в своем письме минскому кагалу, а также просил передать эти сведения кагалу Брест-Литовска [808] . Характерно, что Зонненберга, несколько ранее награжденного медалью «За усердие» меньшего достоинства [809] , он даже не упомянул, что указывает на определенные претензии на монополию в контактах с правительством.
804
Прошение Л. Диллона министру полиции С.К. Вязмитинову. 20 ноября 1816 г. – РГИА. Ф. 1284. Оп. 2. Д. 117. Л. 1. РГИА. Ф. 1284. Оп. 2. Д. 117. Л. 1; Ответ С.К. Вязмитинова на прошение Л. Диллона. – Там же. Л. 2. В обоих документах цитируется именной указ об избрании депутатов от 29 июня 1814 г. Отсылки к данному указу и пространные цитаты из него содержатся и в других документах того времени: в прошении рижского кагала лифляндскому военному губернатору Ф.О. Паулуччи (ноябрь 1818 г.) (опубликовано: Р. Очерк истории рижских евреев. Период второй. (1768–1818) // Восход. 1885. № 7. С. 79; в постановлении собрания представителей кагалов в Минске (11 июня 1816 г.) (Magid G.N. Ir Vilno’.Vol. 1. S. 146). Полный текст самого указа не обнаружен.
805
«Проект о благоустройстве расстроенного положения народа еврейского до миллиона людей обоего пола, в России обращающегося, с некоторыми по сему предмету изъяснениями со времени присоединения оного с Польши с разными провинциями к России». 1829 г. – CAHJP. F/811 A (оригинал: ГА РФ. Ф. 109. CА. Оп. 3. Д. 2312). Л. 30 об. О Л. Неваховиче см. предыдущую главу. Также весьма примечательно включение Неваховичем в текст своего проекта копий нескольких указов и циркуляров, не совсем понятным образом оказавшихся в его распоряжении.
806
«Проект о благоустройстве расстроенного положения народа еврейского». 1829 г. – CAHJP. F/811 A (оригинал: ГА РФ. Ф. 109. CА. Оп. 3. Д. 2312). Л. 30 об. Ср.: «Угодно было его императорскому величеству чрез генерал-адъютанта князя [П.М.] Волконского прошлого 1814 года июня 29 дня за границею в Бруксале Высочайшего своего благоволения всем еврейским кагалам за усердную и ревностную службу находившихся при Главной квартире его императорского величества депутатов высочайше повелеть при том соизволить прислать тех же самых или таковых же в Санкт-Петербург» (Прошение Л. Диллона министру полиции С.К. Вязмитинову. 20 ноября 1816 г. – РГИА. Ф. 1284. Оп. 2. Д. 117. Л. 1. РГИА. Ф. 1284. Оп. 2. Д. 117. Л. 1).
807
Перечень медалей, пожалованных во время путешествия его императорского величества в 1812, 1813 и 1814 гг. – РГВИА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2998. Л. 1, 4. Медаль «За усердие» была учреждена Александром I в августе 1801 г. для награждения купцов, мещан, крестьян и «инородцев» за различные заслуги. Медаль полагалось носить на шее на орденской ленте (См. также: Фельдман Д.З., Петерс Д.И. О награждении медалями российских евреев в первой половине XIX в. // Вестник Еврейского университета в Москве. 2001. № 5. С. 34).
808
Magid G.N. Ir Vilno’. Vol. 1. S. 146.
809
Фельдман Д.З., Петерс Д.И. О награждении медалями. С. 34.
Из кратких и отрывочных упоминаний в делопроизводственных документах известно, что с возвращением Александра I в Санкт-Петербург деятельность еврейских депутатов при императоре продолжалась. Не совсем понятным образом они оказались в составе императорской свиты во время путешествия Александра I на Венский конгресс в сентябре 1814 г. Согласно собранным венской полицией сведениям, в Вене тогда ходили разнообразные слухи «о двух придворных евреях (Hofjuden) императора Александра». Они якобы занимались подкупом причастных к конгрессу лиц, а также развлекались так, что «тратили золото целыми мешками» [810] . Ключевым здесь является определение еврейских депутатов как «Hofjuden». В адрес «придворных евреев» германских государств XVII–XVIII вв. выдвигались примененные здесь к депутатам обвинения в лоббировании, политических интригах, а также в неуместных претензиях на статус дворянства. Последние зачастую проявлялись в эксцентричном, демонстративном поведении, пристрастии к особой роскоши [811] . По версии, содержащейся в упомянутых выше прошениях Диллона 1829 и 1830 гг., он, «быв уже не отпущен от Главной квартиры, употреблен был к дальнейшим тайным препоручениям и находился при его величестве на конгрессе в австрийской столице Вене и в прочих местах» [812] . Возможно, депутаты могли действовать и в качестве тайных агентов российской власти, однако, как будет показано ниже, главной их функцией оставалось представительство.
810
Опубл.: Fournier A. Die Geheimpolizej auf dem Wiener Kongress. Eine Auswahl aus ihren Papieren. Vienna, 1913. S. 164.
811
Подробнее об этом см.: Stern S. The Court Jew. Contribution to the History of the Period of Absolutism in Central Europe. Philadelphia, 1950. P. 60–115; 227–247. Наиболее колоритным представителем этой социальной группы являлся Йозеф Зюсс Оппенхеймер (1692–1738), «еврей Зюсс», придворный еврей герцога Вюртембергского. См. также глоссарий к данной работе. Сопоставление «придворных евреев» в Западной Европе с еврейской элитой, сформировавшейся в Российской империи на рубеже XVIII–XIX вв., может послужить темой отдельного исследования.
812
Прошение Л. Диллона А.Х. Бенкендорфу. 24 января 1829 г. – CAHJP. HM 2/9450.10 (оригинал: ГА РФ. Ф. 109. 1 экспедиция. Д. 67. Л. 1; Прошение Л. Диллона Николаю I. 24 декабря 1830 г. – Там же. Л. 33 об.
В Париже и Берлине, соответственно в мае и июне 1814 г., депутаты подали Александру I проекты об улучшении жизни евреев в будущем Царстве Польском. На сей раз проекты подавались от имени обоих депутатов – Диллона и Зонненберга [813] . Присутствие депутатов в австрийской столице во время заседаний Венского конгресса может указывать на их возможное влияние (или попытки влияния) на рассмотрение еврейских проблем на его заседаниях. Следует отметить, что в то же самое время евреи германских государств отправили на Венский конгресс своих депутатов, которые в октябре 1814 г. подали конгрессу петицию, требуя, чтобы эмансипационные законы наполеоновского времени были оставлены в силе. Эти депутаты собирались в салоне баронессы Фанни Арнштейн, который во время Венского конгресса посещался дипломатическими представителями почти всех представленных на конгрессе европейских государств. Постоянными гостями салона были прусский канцлер В. Гарденберг и австрийский канцлер К. Меттерних. Лоббирование еврейских интересов осуществлялось также еврейскими банкирами Берлина и Вены [814] . Таким образом, деятельность еврейских депутатов при Александре I в тот период легко вписывается в общий контекст попыток влияния представителей еврейства на определение будущей государственной политики в отношении еврейского населения в постнаполеоновской Европе. Они пытались, в частности, выдвигать определенные предложения относительно регламентации еврейской жизни на только что присоединенных к Российской империи землях Польши. О содержании этих проектов почти ничего не известно, однако в них предлагалось ввести порядок, отличный от законодательства о евреях российской черты оседлости [815] , – это совпало с дальнейшей деятельностью российских властей по отношению к евреям Царства Польского. Следует также отметить, что в то же самое время, в 1814–1815 гг., в Париж несколько раз наведывались депутации от европейски образованной прослойки евреев Варшавы, подавших несколько прошений Александру I. Они требовали предоставления гражданских прав просвещенной части польских евреев, а для остальных евреев – свободы жительства и промыслов. Их требования отчасти поддерживались Н.Н. Новосильцевым и А.А. Чарторыйским [816] . Трудно судить, насколько проекты Диллона и Зонненберга отличались от предложений варшавян и какова была степень конкуренции между официальными депутатами и представителями варшавского еврейства.
813
Всеподданнейший рапорт Н.Н. Новосильцева. 31 января 1816 г. – ОР РНБ. Ф. 1000. Оп. 3. Д. 807. Л. 13.
814
Дубнов С.М. Новейшая история еврейского народа. Т. 2. М.; Иерусалим, 2002. С. 6–7.
815
Всеподданнейший рапорт Н.Н. Новосильцева. – ОР РНБ. Ф. 1000. Оп. 3. Д. 807. Л. 13.
816
Дубнов С.М. Евреи в России в эпоху европейской реакции. Царство Польское // Еврейская старина. 1913. № 2. С. 309–311.
Деятельность Диллона и Зонненберга и, в частности, их официальное назначение вызвали большое оживление в определенных кругах еврейского населения Российской империи, особенно среди консервативной элиты Литвы и Белоруссии, некоторые представители которой явно стремились к созданию некоего межобщинного союза наподобие тех, что объединяли евреев Речи Посполитой до 1764 г. По крайней мере, усилия по политической консолидации евреев, хотя и были вызваны условиями модернизации, облекались в традиционные формы и сопровождались намеренными отсылками к средневековым традициям еврейской автономии. Это выразилось, в частности, в созыве зимой 1815 г. в местечке Зельве, во время ярмарки – так же, как некогда собирались члены областных кагальных объединений, – собрания раввинов и представителей кагалов, чтобы решить, как воспользоваться «императорской милостью» по избранию депутатов. Однако решение вопроса было отложено на неопределенный срок, и прежние участники, к которым присоединились вернувшиеся из-за границы Диллон и Зонненберг, собрались 11 июня 1816 г. в Минске. Собравшиеся постановили взыскать на депутатские издержки по 50 копеек с каждого еврея и избрали из своей среды ответственных за этот сбор по Виленской, Минской и Гродненской губерниям. Эти лица, в большинстве своем раввины, должны были также предпринять усилия по выяснению господствовавших среди еврейского населения настроений и мнений: «Кто в их глазах достойны быть депутатами из их губерний… и что им следует сказать царю или министрам о нуждах их уездов» [817] . Независимо от того, кого именно и как собирались опрашивать назначенные собранием доверенные, избираемые депутаты, видимо, все же нуждались в поддержке всего еврейского населения. В данном случае важна сама идея необходимости такой легитимации «снизу», хотя, казалось бы, было бы достаточно уже имевшегося императорского указа и одобрения со стороны еврейской элиты. Предполагалось избрать от каждой губернии депутата, причем контроль над выборами возлагался на все тех же уполномоченных собранием раввинов, и вручить каждому депутату доверенность от собрания кагалов [818] .
817
Magid G.N. Ir Vilno’. Vol 1. S. 147–148.
818
Ibid.
По замыслу участников собрания, депутаты должны были поехать в Петербург именно тогда, когда в синагогах читается недельный раздел «Странствия», посвященный скитаниям евреев по пустыне и борьбе евреев с племенем мадианитян [819] . Погружение во враждебное пространство и победа «чистого» над «нечистым», «еврейского» над «чуждым» было той общей основой, которая объединяла библейский сюжет с мистической трактовкой деятельности депутатов, присутствующей в постановлении минского собрания.
819
Числа. 31.