«Сыны Рахили». Еврейские депутаты в Российской империи. 1772–1825
Шрифт:
Cтоль же дерзкими могли показаться новые предложения еврейских депутатов. Хотя проживание и торговля евреев в сельской местности были официально запрещены «Положением о евреях» 1804 г., реализация этого постановления всецело зависела от местной власти, время от времени организовывавшей массовое выселение евреев с тех или иных территорий. В 1819 г. подобные меры проводились по Гродненской губернии. 19 августа находившийся в то время в Гродно Зонненберг обратился с «рапортом» к литовскому военному губернатору А.М. Римскому-Корсакову. Зонненберг описывал реально существовавшую практику, при которой, несмотря на упомянутые выше постановления, «немалая часть» евреев «снискивает для себя и семейств своих хотя [бы] бедное пропитание» арендой винокурных заводов у помещиков, содержанием деревенских шинков и постоялых дворов [950] . Соответствующий же пункт «Положения о евреях» следует считать «необязательным», чтобы не «расстроить» евреев [951] . По мнению депутата, все подобные постановления «имеют только цели преградить, чтобы евреи не владели крестьянами», что «по всей справедливости не должно воспрещаться евреям» [952] . Зонненберг, таким образом, использовал частный случай с евреями Гродненской губернии, чтобы высказаться по поводу важнейших вопросов в отношениях власти с евреями: за отмену самого одиозного пункта «Положения» 1804 г. и за право евреев владеть крепостными крестьянами. Последнее несколько искусственно привязано к ходатайству за выселяемых евреев, большинство из которых являлись небогатыми мелкими арендаторами. Претензии на владение землями и крестьянами выдвигала еврейская элита, интересы которой и отстаивал еврейский депутат. Появление этого требования, к тому же в такой резкой форме, как приведенная выше цитата, в прошении по несколько иной проблеме показывает его важность и значение для верхних слоев еврейского общества, продолжавших борьбу за повышение своего статуса. Ходатайство Зонненберга возымело некоторое действие: военный губернатор распорядился приостановить выселения по Гродненской губернии [953] , а министр духовных дел издал циркуляр, распространявший это постановление по всей черте оседлости [954] . Предложение же депутата вынести на обсуждение вопрос о предоставлении евреям права владеть крепостными было полностью проигнорировано обоими сановниками.
950
Мемория Четвертого еврейского комитета за январь 1826 г. – РГИА. Ф. 560. Оп. 10. Д. 180. Л. 66 об. – 67.
951
Рапорт З. Зонненберга литовскому военному губернатору А.М. Римскому-Корсакову. 23 января 1819 г. – CAHJP. HM 2/9735.3 (оригинал: LVIA. F. 378. BS. 1819. b. 176) l. 10.
952
Там же. l. 10 v. – 11.
953
Там же. l. 10 v.
954
Предписание литовского военного губернатора А.М. Римского-Корсакова гродненскому гражданскому губернатору. 25 августа 1819 г. – Там же. l. 12–13 об.
В сентябре 1819 г. Зонненберг выступил с ходатайством по поводу таможенного сбора «гелейт-цолль», установленного Государственным советом Царства Польского 2 марта 1816 г. Согласно этому постановлению, иностранным евреям разрешалось лишь временное пребывание в Царстве Польском. Пошлину «гелейт-цолль» они были обязаны уплачивать на первой же пограничной таможне, а уклонившиеся от этого подлежали значительному штрафу и высылке полицейскими мерами за границу. Зонненберг предлагал, чтобы евреи из России не подлежали таможенному сбору, так как не могут считаться в Царстве Польском иностранцами. Голицын обратился с запросом по этому поводу к польскому статс-секретарю А.А. Соболевскому, который потребовал отклонить ходатайство Зонненберга под тем предлогом, что в случае отмены «гелейт-цолль» прусские и австрийские евреи будут приезжать в Польшу под видом русских и таким образом уклоняться от налогов. Глава польского правительства Ю.А. Зайончек в своем всеподданнейшем докладе 14 сентября 1819 г. высказался против удовлетворения ходатайства. 22 января 1820 г. Голицын уведомил Зонненберга, Лапковского и Айзенштадта о том,
955
Циркуляр министра духовных дел и народного просвещения А.Н. Голицына губернаторам Волынской, Подольской, Минской, Могилевской, Витебской, Полтавской, Черниговской, Херсонской, Гродненской, Виленской, Киевской, Екатеринославской, Таврической, Лифляндской и Курляндской губерний и управляющему Белостокской областью. 1819 г., копия. – Там же. l. 17–17 об.
Деятельность депутатов периодически вызывала у властей серьезные подозрения. 22 февраля 1820 г. были «открыты их тайные письма ко всем обществам, которые имели целью убедить народ страхом к непозволенному доставлению им денег. В сих письмах они представляли самое правительство в невыгодном виде» [956] . Таким образом, денежные сборы в пользу депутации могли иметь в глазах властей как открытый и законный (в этом случае, как было показано выше, они проводились при деятельной поддержке центральной администрации), так и противозаконный, тайный характер. Невольно напрашивается также вопрос, каким образом чиновникам службы перлюстрации удалось прочесть письма на древнееврейском языке. Безусловно, для перевода были привлечены отдельные евреи. При этом и переводчики, и чиновники стремились приписать выражениям, обусловленным во многом лексическими нормами, подразумевавшими использование языковых клише Библии и Талмуда, особый смысл, отличный от того, который придавался им традицией. К примеру, уподобление Санкт-Петербурга Риму, Вавилону, Ниневии – обусловленное традицией рассматривать современную ситуацию сквозь призму библейских архетипов – в глазах российских чиновников выглядело как свидетельство враждебности евреев государственной власти.
956
Мемория Четвертого еврейского комитета за сентябрь 1826 г. – РГИА. Ф. 1286. Оп. 4. Д. 624. Л. 113.
К середине 1820 г. относятся сведения о первых серьезных разногласиях между депутатами и министром духовных дел. Два еврейских депутата (кто именно, неизвестно) подали Александру I прошение против запрета евреям держать христианскую прислугу [957] . Император передал прошение на рассмотрение Голицыну, и о содержании прошения мы можем судить только по тенденциозному изложению в записке министра. Депутаты старались доказать, «будто их учение не только не обязывает, но даже возбраняет обращать кого-либо в свою веру, – будто никогда не было примеров, обвиняющих их в обращении христиан», и что по субботам «их собратия, лишившись услуги христианской, подвергнутся опасностям без освещения и отопления домов в долгие ночи и жестокие морозы; – притом некому будет приготовлять пищу для военных чинов, имеющих у евреев постой», и, наконец, «депутаты опасаются, чтобы настоящее запрещение не послужило уничтожением самой терпимости их между христианами» [958] . Голицын рекомендовал императору проигнорировать жалобы депутатов и оставить запрет держать христианскую прислугу в прежней силе. Среди аргументов, которые Голицын приводил в поддержку своего мнения, особенно примечательна ссылка на опыт Парижского Синедриона, созванного Наполеоном в 1807 г. и вызвавшего большое беспокойство в российских правительственных кругах: «Еврейские законы могут и должны изменяться, если обстоятельства требуют сего. Таким образом, Парижский Синедрион освободил военных-евреев от всех обрядов, предписываемых верою, пока служба не позволяет исполнять их» [959] . Возможно, эта «проговорка» свидетельствует о том, что создание еврейской депутации при центральной власти воспринималось как заимствование французского опыта, несмотря на давнюю местную традицию взаимодействия еврейских представителей с российской властью (включавшую такой примечательный эпизод, как выдвинутая Первым еврейским комитетом инициатива создания Синедрина) [960] . Во всяком случае, от еврейских депутатов ожидали того же, чего и Наполеон в свое время – от Ассамблеи еврейских нотаблей и Синедриона: легитимации государственных законов на уровне еврейского права (Галахи).
957
ПСЗ 1. Т. XXXVII. 28249. 22 апреля 1820 г.
958
Всеподданнейшая записка А.Н. Голицына. 1820 г. – РГИА. Ф. 1409. Оп. 1. Д. 3265. Л. 2 об., 3, 4–4 об.
959
Там же. Л. 4.
960
См. вторую главу данного исследования.
В 1820–1821 гг. депутаты участвовали в конфликте, связанном с переходом в католичество Моше Шнеерсона, сына цадика Шнеура Залмана. Поскольку, согласно хасидскому учению, сын цадика наследовал святость отца [961] , ситуация была крайне нежелательной для последователей этой ветви хасидизма. Согласно показаниям его братьев, М. Шнеерсон с раннего возраста страдал от некой болезни [962] . Скитания М. Шнеерсона и его отца по медицинским светилам Витебска, Вильно, Кенигсберга и Санкт-Петербурга (среди последних оказались даже лейб-медики) [963] несколько корректируют распространенное мнение о замкнутом образе жизни хасидов, их презрении к нееврейской науке и предпочтении магических методов лечения. Цадик Шнеур Залман в данном случае вел себя как представитель аккультурированной еврейской элиты. Во время войны 1812 г. в Шклове М. Шнеерсон был захвачен французами, принявшими его за шпиона российской армии и приговорившими к смертной казни. Однако в последний момент приговор был отменен [964] . В июле 1820 г. Шнеерсон, служивший раввином в местечке Уле близ Лепеля, находясь в гостях у командира квартировавшей в местечке артиллерийской роты подполковника Н.Н. Пузанова во время попойки, в ходе которой сыну цадика сбрили бороду и пейсы, объявил о своем желании перейти в христианскую веру [965] и был вскоре окрещен местным ксендзом [966] , а через некоторое время решил перейти в православие [967] . Братья Моше Шнеерсона, цадик Дов-Бер (в хасидской традиции: Митл ребе) и Абрам, в начале сентября 1820 г. обратились за помощью к своему давнему приверженцу еврейскому депутату Бейнушу Лапковскому и поручили ему передать главе католической церкви в Российской империи митрополиту С. Богуш-Сестренцевичу прошение о признании перехода М. Шнеерсона в католичество недействительным и о передаче его в руки родственников [968] . Однако ходатайства депутата не имели никакого успеха [969] , а М. Шнеерсон был привезен в Санкт-Петербург для дальнейшего рассмотрения вопроса в Министерстве духовных дел и народного просвещения. Поскольку силу официального «представления» мог иметь только документ, подписанный всеми депутатами, хасиды Лапковский и Файтельсон, вероятно, убедили остальных членов депутации (миснагидов) выступить с общим «представлением» к Голицыну, что и было сделано 11 января 1821 г., через несколько месяцев после неудачного самостоятельного выступления Лапковского. Содержание «представления» депутатов известно только по сжатому изложению в отношении Голицына митрополиту Богуш-Сестренцевичу. Депутаты на этот раз просили передать Шнеерсона «им самим [т. е. депутатам] для попечения» [970] . Депутаты, видимо, даже предлагали свои способы излечения Шнеерсона от «припадков». 24 января 1821 г. Голицын писал митрополиту: «Я склоняюсь к мнению отдать Шнеера [т. е. Моше Шнеерсона] на руки еврейским депутатам» [971] , но с условием, что они, «употребляя все способы попечения о Шнеере, каких требует его болезнь», не будут допускать к нему никаких других евреев (за исключением необходимой прислуги) и не будут мешать врачам и посетителям из числа сочувствующих Шнеерсону «благочестивых людей» из христиан, «которые расположены к таковым посещениям» [972] . Под последними, вероятнее всего, подразумеваются члены находившихся под покровительством Голицына религиозно-мистических кружков или Библейского общества [973] , видимо заинтересовавшиеся случаем обращения хасидского лидера в христианскую веру. Министр духовных дел выразил уверенность, что «еврейские депутаты как лица, зависящие от правительства и обязанные исполнять его повеления, не осмелятся, по моему мнению, поступать в противность сему распоряжению» [974] . При этом Голицын, видимо не без определенного влияния со стороны депутатов, признавал крещение Шнеерсона недействительным [975] . Однако Александр I отказался утвердить решение о выдаче Шнеерсона депутатам [976] , мотивируя это тем, что ставший христианином сын цадика не может быть отдан каким бы то ни было евреям, будь то депутатам или жене Шнеерсона, умолявшей императора отдать мужа ей, а не депутатам [977] . Последнее указывает на то, что в какой-то момент позиции депутатов разошлись с целями глав любавичских хасидов. В итоге несчастный оказался в Обуховской больнице [978] , и дальнейшая его судьба неизвестна. Таким образом, несмотря на официально провозглашенную поддержку властью перехода евреев в любое христианское вероисповедание [979] , практика решения возникавших при этом конфликтов Министерством духовных дел могла отличаться большим разнообразием и гибкостью. Успехи еврейских депутатов в данном случае нельзя объяснить только политикой властей по отношению к католической церкви, ведь по их просьбе министр духовных дел признал недействительным и второе крещение Шнеерсона (в православие), приведшее к конфликту между католической и православной консисториями Могилева [980] . Заслуживает внимания в этом эпизоде и сотрудничество хасидов с миснагидами в деле, затрагивавшем только престиж хасидов.
961
Подробнее о генезисе хасидских династий см.: Dynner G. «Men of Silk». The Hasidic Conquest of Polish Jewry, 1754–1830 (PhD thesis). Brandeis University, 2002.
962
Прошение Дов-Бера и Абрама Шнеерсонов митрополиту католических церквей в Российской империи С. Богуш-Сестренцевичу. Подано 8 сентября 1820 г. – НИАРБ. Ф. 1781. Оп. 2. Д. 271. Л. 27 (копия в CAHJP. Не внесено в основной каталог и хранится в особом сейфе, поскольку хранение копии этого и других дел о переходе М. Шнеерсона в христианство в основном собрании архива, открывающее к ним доступ широкого круга исследователей, может привести к массовым протестам хасидов движения Хабад, основанного Шнеуром Залманом. При этом хасиды, кажется, не учитывают существования оригинала. Благодарю сотрудников CAHJP за предоставленную возможность ознакомиться с этими материалами. По крайней мере, на русском языке эти источники впервые вводятся в научный оборот в данной работе).
963
Там же.
964
Там же.
965
Отношение министра внутренних дел В.П. Кочубея митрополиту католических церквей в Российской империи С. Богуш-Сестренцевичу. 1 сентября 1820 г. – Там же. Л. 22.
966
«Объявление» М. Шнеерсона улянскому ксендзу И. Седловскому о желании перейти в католичество. 1 июля 1820 г. – Там же. Л. 13–13 об. Отношение могилевской православной консистории могилевской католической консистории. 9 октября 1820 г. – НИАРБ. Ф. 1781. Оп. 3. Д. 501. Л. 84 (копия в CAHJP).
967
Там же. Л. 84–85.
968
«Сие прошение верим подать витебскому еврейского общества депутату Бейнишу Лабковскому» (Прошение Дов-Бера и Абрама Шнеерсонов. Подано 8 сентября 1820 г. – НИАРБ. Ф. 1781. Оп. 2. Д. 271. Л. 27 об. (копия в CAHJP).)
969
Рапорт витебского декана митрополиту С. Богуш-Сестренцевичу. 24 сентября 1820 г. – Там же. Л. 28. На следующий день после подачи Лапковским прошения Шнеерсонов, 9 сентября 1820 г., митрополит распорядился отказать просителям.
970
Отношение министра духовных дел и народного просвещения А.Н. Голицына митрополиту С. Богуш-Сестренцевичу. 24 января 1821 г. – Там же. Л. 3.
971
Там же. Л. 4 об.
972
Там же. Л. 4 об.–5.
973
См., например: Кондаков Ю.И. Личность и государственная деятельность князя А.Н. Голицына // Личность и власть в истории России XIX–XX вв. Материалы научной конференции. СПб., 1997. С. 119–123. В этой работе полностью игнорируется деятельность Голицына в качестве одной из ключевых фигур в политике того времени по отношению к евреям. Между тем разные направления деятельности министра духовных дел могли пересекаться между собой, как в случае с Моше Шнеерсоном.
974
Отношение министра духовных дел и народного просвещения А.Н. Голицына митрополиту С. Богуш-Сестренцевичу. 24 января 1821 г. – НИАРБ. Ф. 1781. Оп. 2. Д. 271. Л. 5 (копия в CAHJP).
975
«Если по правилам римско-католической церкви, как я полагаю, крещение, несмотря на совершенный обряд оного, не признается действительным над человеком, который находится не в здравом рассудке, то, мне кажется, не было бы затруднения удовлетворить просьбу еврейских депутатов» (Там же. Л. 4 об.).
976
Отношение министра духовных дел и народного просвещения А.Н. Голицына митрополиту С. Богуш-Сестренцевичу. 28 августа 1821 г. Там же. Л. 6–6 об.
977
Там же.
978
Записка лекаря И. Орлая митрополиту С. Богуш-Сестренцевичу. 8 сентября 1821 г. – Там же. Л. 11 (карандашная помета на документе: «10 сентября 1821 г. Шнеер отправлен в Обуховскую больницу»). Вполне возможно, что истинной подоплекой истории с крещением М. Шнеерсона была борьба между сыновьями умершего в 1812 г. Шнеура Залмана за пост цадика и влияние на белорусских хасидов. Определенные намеки на то, что М. Шнеерсон был вынужден «бежать от евреев» и его крещение было связано с необходимостью обезопасить себя от бывших единоверцев, содержатся и в документах могилевской католической консистории (Отношение могилевской православной консистории могилевской католической консистории. 9 октября 1820 г. – НИАРБ. Ф. 1781. Оп. 3. Д. 501. Л. 84–85 (копия в CAHJP)). В хасидской агиографии отсутствуют какие-либо упоминания об этом инциденте.
979
ПСЗ 1. Т. XXXIV. 26752. 25 марта 1817 г.: Указ об основании Общества израильских христиан для содействия евреям, перешедшим в любое из христианских исповеданий. Выкресты освобождались от податей на 20 лет и получали бесплатные участки земли.
980
Отношение могилевской православной консистории могилевской католической консистории. 9 октября 1820 г. – НИАРБ. Ф. 1781. Оп. 3. Д. 501. Л. 84–85 (копия в CAHJP); Отношение министра духовных дел и народного просвещения А.Н. Голицына митрополиту С. Богуш-Сестренцевичу. 24 января 1821 г. – НИАРБ. Ф. 1781. Оп. 2. Д. 271. Л. 3–3 об., 4 об. (копия в CAHJP).
В сентябре – октябре 1821 г. в Комитете министров рассматривалась жалоба депутатов на притеснения приезжающих в Ригу евреев. Это было уже второе выступление депутатов по этому делу – первая записка о несчастьях рижских евреев была подана депутатами министру духовных дел и народного просвещения еще в мае 1820 г. Обе записки были объединены в кратком пересказе в журнале Комитета министров: за нарушение правил, регламентировавших приезд и проживание евреев в Риге, «взыскивается с евреев всякий раз по сто рублей, или в первый раз высылаются они с конвоем, а в другой наказываются палками. Один еврей, находившийся в тяжкой болезни, отправлен был за сие из города закованный в железа» [981] . Остается только предполагать, с какой степенью подробности была изложена в одной из записок депутатов последняя ситуация. Требования депутатов охарактеризованы предельно лаконично, без изложения аргументации последних: «Депутаты просили, чтобы сии стеснительные распоряжения и наказания были отменены и чтобы собратия их допускаемы были в Ригу с обыкновенными плакатными паспортами» [982] . Комитет министров постановил потребовать объяснений от рижского военного губернатора Ф.О. Паулуччи, который, как и следовало ожидать, отрицал все обвинения в свой адрес. Получил ли губернатор копии обличительных записок еврейских депутатов или же предполагал, в каких конкретных злоупотреблениях его обвиняют, неясно. Во всяком случае, в тексте его отношения Комитету министров обнаруживаются новые, опущенные в первоначальном изложении подробности, пропущенные сквозь призму яростного отрицания: «Показание кагала, будто один еврей был выслан больной и от испуга еще более занемог, а чрез несколько месяцев умер, совершенно ложно, потому что оный еврей чрез шесть месяцев после высылки из Риги был опять там пойман. Равным образом несправедливы показания депутатов, будто бы один еврей был закован в железа» [983] . Таким образом, обнаруживается еще одно «действующее лицо» – рижский кагал, возможно обратившийся к посредничеству депутатов, возможно действовавший самостоятельно или через «поверенных». Паулуччи требовал также наказания еврейских депутатов «за неосновательные их жалобы и неуместные домогательства» [984] . На то, что еврейская депутация рассматривалась в качестве полноценного политического субъекта, указывает и то обстоятельство, что дело было передано на рассмотрение императору. Собственноручная резолюция Александра I гласила: «Я полагаю, полезнее не делать отмены в рижских постановлениях» [985] . Она означала, что еврейские депутаты не смогли защитить интересы своих единоплеменников. Этот случай продемонстрировал определенную уязвимость еврейского представительства, его зависимость от капризов императора и устремлений центральных и местных чиновников.
981
Журнал Комитета министров. 6 сентября 1821 г., копия. – РГИА. Ф. 1149. Оп. 2. Д. 11 а. Л. 367–367 об.
982
Там же. Л. 367 об.
983
Журнал Комитета министров. 18 октября 1821 г., копия. – Там же. Л. 371.
984
Там же.
985
Там же. Л. 236.
Превращение
986
Отношение виленского кагала ковенскому. 3 апреля 1819 г. – CAHJP. HM 2/9825.5 (оригинал: LVIA. F. 620. Ap. 1. b. 23) l. 34 v. – 35. «Предписание депутации еврейского народа» упоминается и в описи бумаг кагала, представленных властям (Опись бумаг виленского кагала за 1819–1820 гг. – CAHJP. HM 2/9825.4 (оригинал: LVIA. F. 620. Ap. 1. b. 9) l. 22).
987
Отношение виленского кагала ковенскому. 3 апреля 1819 г. – CAHJP. HM 2/9825.5 (оригинал: LVIA. F. 620. Ap. 1. b. 23) l. 34 v. – 35.
988
Предписание Б. Лапковского и М. Айзенштадта виленскому кагалу. 28 января 1821 г. – Там же. l. 76 v. Аналогичным образом, Голицын поручал М. Айзенштадту и М. Файтельсону передать виленскому кагалу «для должного выполнения» решения по просьбам поверенного «еврейского общества» местечка Жижморы Иоселя Каплана (Отношение министра духовных дел и народного просвещения А.Н. Голицына М. Айзенштадту и М. Файтельсону. 19 мая 1822 г. – CAHJP. HM 2/9819.1 (оригинал: LVIA. F. 620. Ap. 1. b. 9) l. 202–202 v.) и поверенных евреев местечка Бутримонцы (Отношение министра духовных дел и народного просвещения А.Н. Голицына Айзенштадту и Файтельсону. 23 июля 1822 г. – Там же. l. 242).
989
Отношение министра духовных дел и народного просвещения А.Н. Голицына М. Айзенштадту и М. Файтельсону. 25 сентября 1822 г. – CAHJP. HM 2/9825.5 (оригинал: LVIA. F. 620. Ap. 1. b. 99) l. 307).
990
Там же.
991
Отношение М. Айзенштадта виленскому кагалу. 28 февраля 1822 г. – Там же. l. 103.
Согласно мемории Четвертого еврейского комитета за сентябрь 1826 г., уже в конце 1820 г. «за дерзость пред начальством по представлению цесаревича [Зонненберг] был лишен своего звания» [992] . Однако сам Константин Павлович в предписании виленскому, гродненскому, минскому, волынскому и подольскому губернаторам в том же сентябре 1826 г. упоминал «Зонненберга, о несчитании коего в звании депутата состоялось в 1823 г. особое высочайшее повеление» [993] . Во всяком случае, в начале января 1824 г. Зонненберг уже фигурирует в делопроизводственных документах в качестве «бывшего депутата» [994] . Каковы были истинные причины отставки, остается неясным [995] . Личный секретарь Зонненберга Ицхак Сассон сообщал в своих мемуарах, что этой отставке немало поспособствовали остальные еврейские депутаты, желавшие отомстить за постоянные интриги, которые вел против них Зонненберг, сочетавший подачу записок и доносов с личными беседами с сановниками. В ходе этих таинственных переговоров он «длинными искусными речами» старался оклеветать остальных депутатов [996] . В 1821 г. при скандальных обстоятельствах покинул свой пост и Диллон. Он навлек на себя немилость императора, сопровождая его в очередной поездке за границу [997] , а затем оказался в Минске под следствием за ряд мошенничеств и ложные доносы [998] . При этом, как и в изложенном выше эпизоде с высылкой Диллона в 1817 г., Александр I использовал свое право самодержавного правителя вопреки законодательству вмешаться в ход рассмотрения любого дела. 2 июня 1822 г. он распорядился, чтобы, невзирая на установленный законом порядок следствия, все бумаги по этим делам были представлены императору в «собственные руки» и окончательный приговор мог быть вынесен только им [999] . Что же касается Лапковского, то, по данным упомянутой выше мемории Четвертого еврейского комитета, 10 января 1822 г. он ушел в отпуск и больше не возвращался [1000] . Таким образом, в последующих эпизодах, связанных с еврейской депутацией, фигурируют только Айзенштадт, Эпштейн и Файтельсон.
992
Мемория Четвертого еврейского комитета за сентябрь 1826 г. – РГИА. Ф. 1286. Оп. 4. Д. 624. Л. 113.
993
Предписание великого князя Константина Павловича виленскому, гродненскому, минскому, волынскому и подольскому губернаторам. 1 сентября 1826 г. – РГИА. Ф. 1409. Оп. 1. Д. 1278. Л. 81 об.
994
Донесение гродненского гражданского губернатора литовскому военному губернатору А.М. Римскому-Корсакову. 10 января 1824 г. – CAHJP. HM 2/9771.1 (оригинал: LVIA. F. 378. BS. 1824. b. 29). l. 3 v.; Донесение гродненского гражданского губернатора великому князю Константину Павловичу. 12 января 1824 г. – РГИА. Ф. 1409. Оп. 1. Д. 1278. Л. 17 об.
995
Драматические события, связанные с отставкой Зонненберга, осложнялись конфликтом в семье депутата. Упоминавшаяся выше единственная дочь Зонненберга, Хая Эстер, в 15 лет уже была разведена (по требованию свекра, недовольного ее «развратным» поведением), а в апреле 1820 г. сбежала из дома с женатым шляхтичем Матвеем (Мацеем) Болтучем, захватив с собой «наличных денег, драгоценных вещей и жемчуга на 300 червонцев». Зонненберг пытался вернуть свою дочь и имущество (Дело по прошению депутата еврейского общества З. Зонненберга о наказании шляхтича Болтуча, увезшего его дочь. 1820 г. – НИАБ в Гродно. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2186. Л. 4, 11, 13). Неизвестно, чем закончилась эта драматическая история. В подобных случаях (бегство еврейских девушек, преимущественно из высших слоев еврейского общества, с неевреем и принятие ими христианства) российская администрация могла выступать как на стороне похитителя, так и на стороне родителей похищенной (подробнее об этом см.: Фельдман Д.З., Минкина О.Ю., Кононова А.Ю. «Прекрасная еврейка». С. 62–67, 71–82).
996
[Sasson I.] ‘Eleh nidaf zikhronot. S .114. Деятельность Зонненберга нашла своеобразное воплощение в еврейском фольклоре, где он предстает в роли благородного защитника еврейских интересов, не лишенного, впрочем, и некоторых недостатков, таких, как пьянство, надменность, резкость в обращении с нижестоящими. Наиболее популярными сюжетами, связанными с Зонненбергом, являлись его заступничество за ту или иную еврейскую общину, подвергаемую несправедливым преследованиям, и история бегства его дочери с польским шляхтичем. Подробнее об этом см.: Минкина О. Еврейские депутаты первой четверти XIX в. в семейных преданиях и фольклорных нарративах // Материалы Тринадцатой Ежегодной Международной Междисциплинарной конференции по иудаике «Сэфер». М., 2006. С. 382–389.
997
Экстракт по делу Л. Диллона, представленный Николаю I. 6 февраля 1829 г. – CAHJP. RU 644 (оригинал: ГА РФ. Ф. 109. Оп. 221. 1831. Кн .1. Д. 12/28). Л. 68; Прошение Л. Диллона А.Х. Бенкендорфу. 24 января 1829 г. – CAHJP. HM 2/9450.10 (оригинал: ГА РФ. Ф. 109. 1 экспедиция. Д. 67). Л. 1 об. Л. Диллон отказался объяснить, «каким образом и по каким причинам… отправлен был с фельдъегерем на место моего жительства» (Там же). Вероятнее всего, здесь мы имеем дело с феноменом беспричинной опалы по капризу или подозрению императора. Эта черта характера Александра I была удачно подмечена Н.И. Гречем: Александр «не отгонял от себя людей, которые почему-либо надоели и перестали нравиться. Нет! Поцелует, бывало, и укажет на дверь», – а «чувствуя свою вину, усугублял немилость и гонения» (Греч Н.И. Записки о моей жизни. М., 2002. С. 215, 268). Фольклорная трактовка истории с отставкой Диллона содержится в еврейской легенде, записанной в начале XX в.: Александр I, остановившись в доме Диллона в Несвиже, обратил внимание на тринадцатилетнюю дочь депутата Ривку-Рохл, а ее отец смело заявил императору, что никогда не отдаст свою дочь нееврею, будь то хоть сам государь (Litvin A. Yiddishe neshomes. New York, 1916. Vol. 1. 9. S. 2–5. См. также: Фельдман Д.З., Минкина О.Ю., Кононова А.Ю. «Прекрасная еврейка». С. 98–101).
998
Записка, приложенная к отношению великого князя Константина Павловича А.Х. Бенкендорфу. 22 февраля 1829 г. – CAHJP. HM 2/9450.10 (оригинал: ГА РФ. Ф. 109. 1 экспедиция. Д. 67). Л. 8.
999
Там же. Л. 8–8 об. Список преступлений депутата и двух его сыновей поражает разнообразием: контрабанда, ложные доносы, мошенничество, вымогательство, неуплата долгов казне и частным лицам, хищения в 1812–1813 гг. казенных денег и боеприпасов из виленского арсенала, «дерзкие клеветы на минское губернское начальство», «сокрытие имения от казенного взыскания» и, наконец, инкриминировавшееся старшему сыну депутата Герцу Диллону «нападение на дом помещика Булгака в бывшее в 1812 году военное время в виде военного офицера с прибранными к себе казаками и забор из того дома насильно некоторых вещей» (Материалы по делу Л., Г. и Я. Диллонов. 1826–1830 гг. – РГИА. Ф. 1345. Оп. 341. Д. 43. Л. 3–7 об.). Несмотря на то что, по мнению минского губернатора, бывший депутат заслуживал телесного наказания, конфискации наград и ссылки в Сибирь, окончательный приговор минского главного суда по делу Диллонов, вынесенный в 1826 г., сводился к «внушению за подпискою, чтобы впредь старались вести порядочную и честную жизнь» (Записка, приложенная к отношению великого князя Константина Павловича. 22 февраля 1829 г. – CAHJP. HM 2/9450.10 (оригинал: ГА РФ. Ф. 109. 1 экспедиция. Д. 67). Л. 16). Богато документированная биография Диллона, безусловно, заслуживает отдельного рассмотрения и дальнейшей контекстуализации. Достаточно отметить такие интересные сюжеты, как его участие в польском восстании 1830–1831 гг. (Свидетельство, выданное Л. Диллону начальником несвижского военного этапа. 10 июля 1831 г. – Там же. Л. 57); открытие им некоей тайны лично Николаю I («Всеподданнейший доклад о вытребовании в Санкт-Петербург для объявления важного секрета еврея Лейзера Диллона». 6 февраля 1829 г. – Там же. Л. 3); примечательную судьбу его потомков (Прошение Марии Диллон Николаю I. 16 ноября 1850 г. – Там же. Л. 51–52) и др.
1000
Мемория Четвертого еврейского комитета за сентябрь 1826 г. – РГИА. Ф. 1286. Оп. 4. Д. 624. Л. 113.
Отмеченное выше стремление Голицына навязать депутации функции «российского Синедриона», определяющего унифицированные правила религиозной практики еврейского населения империи, проявилось в деле о секте воронежских крестьян-субботников, якобы усвоивших некоторые элементы иудейского культа под влиянием евреев [1001] 22 ноября 1822 г. министр духовных дел поручил Айзенштадту и Файтельсону предписать еврейскому населению, «что евреи должны воздерживаться от всяких объяснений о вере с подданными России нееврейской веры (sic!) и в тех местах, где евреям позволено пребывание всеединое, и в тех, куда им позволено приезжать на время, на письме и на словах, явно и тайно» [1002] . Запрет на еврейский прозелитизм мотивировался в отношении министра как российским законодательством, так и ссылками на соответствующие места в Талмуде и сочинениях Маймонида [1003] . Возможно, последние заимствованы из «представлений» депутатов, пытавшихся, как и в 1820 г., доказать Голицыну, что еврейская традиция «не только не обязывает, но даже возбраняет обращать кого-либо в свою веру» [1004] . Отметим, что галахические правила обычно носили окказиональный, конкретный характер и были весьма многообразны. Расходились мнения еврейских религиозных авторитетов разных эпох и по поводу прозелитов [1005] . Произвольное отождествление властью русских сектантов-субботников, строивших свою религиозную жизнь на своеобразном прочтении Ветхого Завета, с упоминаемыми в еврейских религиозных текстах «герами» («чужаками», желавшими присоединиться к общине), позволяло обвинять евреев в распространении иудаизма среди нееврейского населения. Однако такие меры, как публичное чтение в синагогах и бейс-медрешах официального объявления еврейских депутатов о запрете на прозелитизм [1006] , никоим образом не могли повлиять на распространение движения субботников. Значение же постановлений депутатов как галахических предписаний, легитимировавших правительственную политику на уровне еврейского религиозного права, также было весьма сомнительным с традиционной точки зрения [1007] .
1001
Подробнее об этом см.: Львов А.Л. Русские иудействующие: проблемы, источники и методы исследования // Материалы Десятой ежегодной международной междисциплинарной конференции по иудаике. М., 2003. Ч. 2. С. 95–107. Реконструкция дискурса субботников и генезиса их учения в трудах А.Л. Львова представляется очень интересной и убедительной. Однако работы Львова построены в основном на материале второй половины XIX–XX в., и рассмотренные здесь сюжеты об участии еврейских депутатов в политике властей по отношению к иудействующим в них отсутствуют. Источники по этой теме, которые впервые вводятся в научный оборот, являются, таким образом, некоторым вкладом в историографию движения субботников.
1002
Предписание министра духовных дел А.Н. Голицына М. Айзенштадту и М. Файтельсону. 22 ноября 1822 г. – CAHJP. HM 2/9827.4 (оригинал: LVIA. F. 620. Ap. 1. b. 31) l. 393.
1003
Там же. Маймонид (Моше бен Маймон) (1135–1204) – знаменитый еврейский философ, жил в Египте и Испании. Наиболее известный его труд – «Путеводитель блуждающих» (1190 г.). Отношение еврейской традиции к Маймониду было двойственным: с одной стороны, признавался его авторитет как знатока Галахи, с другой, его рационалистическое толкование религиозных текстов вызывало определенные возражения современников и потомков. Многие маскилим признавали Маймонида своим идейным предшественником.
1004
Всеподданнейшая записка А.Н. Голицына. 1820 г. – РГИА. Ф. 1409. Оп. 1. Д. 3265. Л. 2 об.
1005
Подробнее об этом см.: Katz J. Exclusiveness and Tolerance: Studies in Jewish-Gentile Relations in Medieval and Modern Times. Oxford, 1961.
1006
Предписание министра духовных дел А.Н. Голицына М. Айзенштадту и М. Файтельсону. 22 ноября 1822 г. – CAHJP. HM 2/9827.4 (оригинал: LVIA. F. 620. Ap. 1. b. 31) l. 393; Предписание М. Айзенштадта и М. Файтельсона виленскому кагалу. Не ранее 22 – не позднее 31 ноября 1822 г. – Там же. l. 392. Эпизод упоминается также в памфлете бывшего секретаря А. Соломонова «Мысли израильтянина». Соломонов в 1846 г. был вынужден принять официальную точку зрения: «По Воронежской губернии некоторые христиане приняли Моисеев закон по внушению евреев… в 1822 г. еврей сообщал однодворцу той же губернии сведения о еврейских праздниках, обрядах и самые молитвы, нами употребляемые». При этом Соломонов подчеркивал, что прозелитизм не свойствен иудаизму в целом, евреи, якобы спровоцировавшие движение субботников, являлись отщепенцами в собственной среде, они «помешаны были на одних бреднях» и даже «не поняли этого зловредного поступка» (Соломонов А. Мысли израильтянина. Ч. 2. С. 32–33).
1007
Аналогичный проект наполеоновского Синедриона вызвал жесткую критику со стороны многих раввинов и общинных лидеров Западной Европы именно за то, что Наполеон желал придать ему характер органа, издающего религиозные постановления, обязательные для всех евреев наполеоновской империи (Schwarzfuchs S. Napoleon, the Jews and the Sanhedrin. London, 1979. P. 168–169).
Предметом постоянного беспокойства депутатов была отмеченная выше, постоянно висевшая над евреями угроза выселения из сельской местности под предлогом выполнения соответствующей статьи «Положения» 1804 г. 11 апреля 1823 г. Александр I распорядился выселить евреев Могилевской и Витебской губерний из деревень в города и местечки до 1 января 1824 г. Тогда же, 11 апреля, депутаты направили в Комитет министров записку [1008] в защиту евреев. Депутаты настаивали на том, что власти должны, сохраняя запрет на виноторговлю, разрешить евреям другие виды аренды или же предоставить свободное проживание во «внутренних губерниях» для еврейских купцов, ремесленников и наемных работников. Таким образом, депутаты предлагали фактическую отмену «черты оседлости» в качестве компенсации за убытки, причиненные запретом на торговлю спиртным и проживание в сельской местности [1009] . Другую записку депутатов, в основных чертах, видимо, совпадавшую с упомянутой выше, Комитет министров рассматривал 20 ноября 1823 г. Исследователю приходится довольствоваться сжатым и, возможно, искаженным изложением записки в журнале Комитета. Согласно последнему, депутаты пытались объяснить, что эта мера приведет к разорению всех евреев Белоруссии – и выселяемых, и уже проживающих в городах и местечках, которые будут страдать от перенаселенности, конкуренции и обязанности поддерживать пострадавших от выселения единоверцев. Также «невозможно надеяться, чтобы еврейские общества прочих губерний оказали белорусским помощь своими пожертвованиями» [1010] . Депутаты вновь повторили свою программу мероприятий для облегчения участи белорусских евреев: «Чтобы, пока правительство не найдет средства к их обеспечению в пропитании, они были оставлены на нынешних местах с запрещением промысла вином, но с позволением держать в корчмах и шинках съестные припасы… чтобы позволено было купцам, приказчикам и служителям иметь пребывание для торговли, а бедным евреям для тяжелой работы во всей империи по паспортам… чтобы желающим из них переселиться в другие места была сделана ссуда от казны на том основании, как она делается колонистам» [1011] . Два первых пункта были отвергнуты Голицыным, третий – остальными членами Комитета министров. Их возражения были подтверждены императорской резолюцией [1012] .
1008
Клиер Дж. Д. Россия собирает своих евреев. М.; Иерусалим, 2000. С. 289–290.
1009
Клиер не делает подобного вывода из обнаруженного им документа. Данное предположение принадлежит автору.
1010
Журнал Комитета министров. 20 ноября 1823 г., копия. – РГИА. Ф. 560. Оп. 1. Д. 513. Л. 7 об.
1011
Там же. Л. 8.
1012
Там же. Л. 9.