Сюрприз
Шрифт:
– Его сиятельство, герцог Уотерфорд!
Испуг, отразившийся при этих словах в глазах маркизы и, особенно молодого гостя, вызвал удовлетворенное ликование в душе гувернантки. Но вместе с ними в сторону входных дверей метнулся и взгляд мальчика, и сердце Ханны болезненно сжалось. Положив руку на плечо воспитанника, она легонько подтолкнула его вперед и почти неслышно прошептала:
– Помните, милорд, кто есть герцог.
Грегори, наконец, поняв, что только что объявили именно его, выступил вперед и, заложив руки за спину, сделал легкий поклон.
Раздраженная испугом,
– Ваше Сиятельство! Ну, конечно … – она была настолько шокирована звучанием этого титула в отношении своего восьмилетнего отпрыска, как будто узнала об этом впервые.– Грегори, подойди и познакомься… Это мистер Лестчер, – она взяла мужчину под руку и подождала, пока сын подойдет поближе, – он некоторое время поживет в нашем доме.
Грегори вложил ладонь в протянутую ему руку, при этом заметив укоризненный взгляд, которым Лестчер наградил маркизу. Не понимая причины его недовольства, он инстинктивно сжал ладонь «мистера» со всей имеющейся у него силой. Энтони выдернул руку, изобразив подобие улыбки, но выражение, мелькнувшее при этом в его глазах, настолько не понравилось мальчику, что он с тревогой посмотрел на мать. Но Виктория не смотрела на него. Успокаивающе поглаживая Энтони по руке, она подмигнула ему. Мальчик расстроено отвернулся. Сознание того, что у мамы и этого совершенно незнакомого ему человека, могут быть общие тайны, было неприятно, отвлечь ее от гостя, как сделал бы сейчас другой, менее титулованный, ребенок, он не мог, поэтому он просто отошел в другую часть зала, к окну.
Небо за окном, еще недавно бывшее ослепительно синим и безоблачным, сейчас уже казалось совершенно обыкновенным. Чувствуя, как знакомое тоскливое ощущение ненужности холодным червяком вновь вползает в грудь, Грег, сцепил влажные ладони вместе и обернулся к матери. Виктория уже совершенно забыла о присутствии ребенка, как, впрочем, и всех остальных. Энтони с недовольным выражением смотрел в сторону, в то время как она, поглаживая его по плечу, с нежной улыбкой что-то тихо говорила. Обида губительной волной потихоньку заполняла сердце мальчика. Он ждал совершенно другого от этого дня. Зачем мама пригласила незнакомца на его день рождения? Этот день должен был принадлежать только им.
Тем временем Энтони вероятно решил, что пора перестать разыгрывать глубокую обиду и сменил гнев на милость. С театральным вздохом он, наконец, повернулся к Виктории. Маркиза с той же нежной улыбкой положила руки ему на грудь и, заглядывая в глаза, что-то продолжала шептать. Конечно, Грегори не мог даже догадаться, о чем говорила мать, из-за чего взгляд мужчины заметно потеплел, губы растянулись в улыбке. Но нежность, плескавшаяся во взгляде матери, обращенном к чужому человеку, была настолько желанна самому мальчику и настолько недоступна ему, что на смену обиде сама по себе пришла злость. Что такого особенного сделал этот человек для мамы? Чем он был настолько лучше Грегори? Что должен сделать он сам, чтобы в обращенном к нему материнском взгляде отразилось то же чувство?
Наблюдая со стороны в немом оцепенении,
– Миссис Лето, не пора ли Грегори уделить внимание занятиям?
– Но, ваша светлость! Грегори еще не обедал, – Ханна проглотила вертевшееся на языке восклицание по поводу забытого дня рождения, в то же время, с усилием сжав предупредительным жестом плечо вскинувшегося с возражениями мальчика.
– Грегори может пообедать у себя в комнате, – Виктории явно не терпелось избавиться от сына.
– Но мама, ведь праздник, – не выдержал, наконец, Грег, с таким тоскливым выражением заглянул в лицо матери, что у гувернантки появилось желание разорвать хозяйку.
– Праздник?– Виктория рассеянно скользнула взглядом на сына, в то время как Энтони вновь притянул ее к себе. Сопротивляться она не собиралась.
– Конечно, вспомни вчера, ты обещала сюрприз, – голос мальчика уже начинал подрагивать.
– Пойдемте, Грегори, – Ханна осторожно, но настойчиво потянула мальчика в сторону лестницы, но Грегори, дернув плечом, вновь обратился к матери.
– Сюрприз, – Виктория, купаясь в лучах сладострастной улыбки любовника, соображала очень медленно, – сюрприз будет позже, Грегори
Мальчик оставался на месте, не желая мириться с происходящим, еще какое-то время, но поняв, что на него не обращают внимания, уныло посмотрел на гувернантку. Та, с высоты своего немаленького роста смотрела на него так невозмутимо, что сначала мальчик собирался так же уныло поплестись к себе, но тут внутри него неожиданно настойчиво прозвучал тихий голос миссис Лето: «Помните, Грегори, кто есть герцог!» Мальчик гордо вскинул голову и торжественно стал подниматься по лестнице. Он не видел, сколько гордости вызвал этот его жест во взгляде Ханны, к счастью он так же не видел, что его мать, таявшая в объятиях проходимца, этот демарш просто не заметила.
Голос, раздавшийся со стороны парадной, стал неожиданностью для всех. Застывшие в немом неверии лакей и дворецкий, гувернантка с таким же выражением на лице, машинально выталкивающая на передний план растерянного воспитанника, недоумение, а затем выражение ужаса на лице леди Лимерик, отскочившей от любовника, как от раскаленных углей, – вот картина, которая предстала перед глазами, стоявшего в дверях мужчины.
Первым звенящую тишину разорвал бросившийся вниз Грегори.
– Дедушка это ты, ты вернулся?! – мальчик с разбега чуть было не уткнулся в пыльную одежду деда, но все-таки остановился в шаге от него, повинуясь привычке, и только с неподдельным счастьем заглянул ему в глаза. – Мама, это тот сюрприз, о котором ты говорила? – он в порыве радости подбежал к ошалевшей матери и, схватив за руку, стал тянуть за собой. – Мама, лучшего подарка на день рождения я и не мог представить!