"Та самая Аннушка", третий том, часть вторая: "Долгий привал"
Шрифт:
— Что-то случилось? — Слон сзади тоже проснулся.
— А вот сейчас и узнаем, — она решительно вылезает из кабины и, ёжась от холодного воздуха, направляется к людям.
Что тут скажешь? Женщина с активной жизненной позицией. За то и люблю.
Мы со Слоном, разумеется, не оставляем её одну, и, растолкав караванщиков, я вижу, что у машины стоит совершенно феерический персонаж: растерянно улыбающийся пожилой хиппи с торчащими во все стороны дредами, на вид удолбанный в хлам.
—
— Да ты охренел, укурок! — орёт на него пожилой мужик с дробовиком на плече, — и так еле тащимся всю дорогу, сроки летят, а теперь ещё и это! Я тебе сейчас мозги-то прочищу!
— Да дай ты ему в глаз! — советует кто-то сзади. — Ишь чего удумал!
— Точно, — поддерживает его товарищ, — мы из-за этого урода деньги терять не хотим!
— Так, в чём беда, купечество? — спокойно, но авторитетно спрашивает Слон.
Голос у него такой командирский, что все сразу замолкают.
— Вот в этом утырке беда, — нехотя сообщает пожилой караванщик. — А вы, собственно, кто?
— Слон я. Потому что большой, добрый и с хоботом. Не могу проехать мимо чужих проблем. И что натворил этот неформал?
— Говорит, что не может дальше вести караван! Сил, мол, не хватает! Предлагает бросить половину машин! С грузом! Ну, не охренел, а?
— Да вмажь ему уже! Сразу силы появятся! — снова предлагает его агрессивный коллега. — Надо было рассчитывать, когда на караван вставал!
— Но, гайз, — разводит руками хипарь, — ну, что вы, как неродные? Когда отправлялись, тянул, норм тянул, без проблем. А потом как будто груза кто подкладывает, каждый перегон всё тяжелее и тяжелее. Я не жаловался, тащил…
— Скажи лучше «тащился»! — зло комментирует кто-то. — Еле ехали!
— Ну, блин, как мог! А теперь всё, народ, не могу. Ну, что вы шумите, я же не виноват!
— Он не виноват, — сказала громко Аннушка, и внимание переключилось на неё.
— Проблема не в глойти, а в самой Дороге, — продолжила она. — Мы тоже еле едем.
— А вы кто, дамочка? — спросил главный караванщик.
— Я Аннушка, курьер.
— Та самая… Та самая… — послышались шепотки сзади.
Экая у меня женщина знаменитая! Каждый раз удивляюсь.
— И что нам делать прикажете? — мрачно смотрит на неё караван-баши. — Не лучшее место, чтобы доживать тут остаток дней.
— Бросайте машины, вывозите людей. Потом вернётесь порожняком и заберёте.
— Да ты офигела? — спросил кто-то. — А груз? Растащат ведь!
— Уверяю вас, в ближайшее время всем будет не до чужих грузов, свой бы довезти. Оставьте записки в кабинах, мол груз такого-то каравана, мы за ним вернёмся. Нормальные не возьмут, а остальные… Жизнь дороже.
Хипарь, воспряв духом, показал ей большой палец.
Караванщики загалдели, заспорили, замахали руками, но мы уже пошли обратно к своей машине. Не знаю, что они там решили, не дождались, уехали.
— И вот так сейчас у всех, — мрачно прокомментировала
* * *
Док встретил нас нейтрально. Не обрадовался, но и прочь не погнал.
— Ждал тебя, — сказал он Слону, — ну, и вы проходите.
— Да мы, в принципе, просто по дороге заскочили, — пояснил я скромно.
— Заскочили, и хорошо. Как раз обедать скоро сядем, Анахита вечно готовит, как будто нас тут полк. Должен же кто-то это есть? Оставайтесь, посидим, выпьем, отдохнёте, завтра поедете.
Мы не стали отказываться, потому что действительно вымотались в пути.
— Снайперша моя до тебя добралась? — спросил Слон.
— Лирка-то? Да, вон, в саду, с сестрой сидят, чаи гоняют.
Девушка помахала нам издали, девчонка-школьница скромно выглядывает из-за её плеча.
После обеда начался тот разговор, ради которого, как я понимаю, Слон и приехал.
— Докище, — начал он с задушевной интонацией уличного разводилы, — знаю, что сто раз обсуждали, и ты сто раз меня послал, но давай в сто первый, а?
— Вот же ты упёртый, Слон, — ответил Док. — Ну, ладно, мне не сложно отказаться ещё раз. Нет, дорогой ты мой командир, я не хочу обратно. Я хочу лечить чужих детей и растить своих. Я не хочу больше убивать. Я уже убил достаточно. Я приму твоих раненых, я всегда рад тебе, как другу, но воюй без меня. Я слишком старый.
— Не гони, Докище, ты в отличной форме, я вижу. И я же не в штурмовики тебе предлагаю. Никакой стрельбы вообще не предполагается. Просто прогуляемся.
— Вспомни, чем это кончилось в прошлый раз? Когда ты меня выдернул из бессрочного отпуска? Тоже «просто прогуляться»?
— А чем, Докище? — тон Слона неожиданно стал жёстче. — Напомнить? Мне ж нетрудно. С чего там началось? Экзальтированная белобрысая девица с прыщами. Хм… И что же с ней сталось в итоге? Не она ли жена твоего сына и мать твоего внука?
Все невольно повернулись в сторону дома, где на веранде, сидя в плетёном кресле, читает сыну Алиана.
— Кстати, я тебя тогда, между прочим, из застенков местной сигуранцы вытащил! Если бы не я, и ты бы сгинул, и девчонка эта, а до внуков и вовсе бы дело не дошло.
— Ладно, ладно, — скривился Док, — я уже понял, что ты хочешь сказать…
— Нет, уж Докище, позволь мне договорить. Давай дальше пройдёмся по итогам того анабазиса, который тебе так не хочется вспоминать. Нагма. Дочь твоя любимая, за которую ты всех порвать готов. Умница-красавица-талант и море обаяния. Откуда она взялась, напомнить?