"Та самая Аннушка", третий том, часть вторая: "Долгий привал"

Иевлев Павел Сергеевич

— Не думаю, что Гремарх вот так запросто нас туда впустит.

— Для этого мне и понадобилось коллегиальное решение других членов руководства: можно задействовать наши оперативные силы в полном объёме.

— О, — догадался я, — Слон сможет въехать туда на танке?

— Тактические задачи я делегирую профильным специалистам, — величаво отмахнулся профессор.

Сможет, значит. Не завидую я Гремарховским бандитам.

— Секунду, — отвлеклась Аннушка, доставая из кармана чёрную пластину, — ох, ни фига себе!

— У вас есть сервисный резонансный оповещатель? —

сделал стойку Лейхерот. — Я бы его приобрёл.

— Погодите… — Аннушка озадаченно смотрит на артефакт, — меня вызывают!

— Кто? — спросил я.

— Э… все! Корректоры. Из Школы. Судя по всему, сигнал бедствия подал каждый, у кого было устройство. Стек переполнился, больше просто не лезет. Что за фигня у них там творится, в Центре? Простите, проф, всё это очень интересно, но я вас покину. Надо смотаться в Центр, узнать, что случилось. Чёрт, как назло Дорогу колбасит, та ещё будет поездочка…

— Я с вами, — встал из-за стола профессор. — Мне тоже любопытно взглянуть, что творится в покинутом ведомстве Мелехрима.

— Но, проф, — с сомнением заметила Аннушка, — поездка займёт несколько дней и условия будут… походные.

— Нет никакой необходимости ехать. Я покажу вам дверь, связывающую Библиотеку с Центром через одну локаль. Её не знает никто, кроме нас с братом.

Невзрачный дом кажется нежилым. В Библиотеке сейчас населения заметно прибавилось, но недвижимость пока не в дефиците. Дверь в холле, пластина на стене. Ожидаемо.

— Я дам вам доступ, — сказал Лейхерот. — Думаю, он вам пригодится.

Мы с Аннушкой по очереди кладём руки на пластину, профессор накрывает их своей, сухой и холодной, в ладонь словно стреляет слабым электрическим разрядом. Всё, теперь у нас есть право прохода.

На той стороне такой же холл, дверь на улицу, пустой город. Улицы на удивление чистые, а вот дома в запустении.

— Это локаль, конгруэнтная Центру, — сообщил Теконис.

— Здесь тот самый «дом Основателей»? — спросила Аннушка.

— Музей из него делать не стали, но да. Их семьи жили тут какое-то время. Мелехрим выделил помещение ради их безопасности. Знаменитая «погоня за Искупителем» тогда только начиналась.

— А что за фигня вообще с Искупителем этим? — спросил я.

— Псевдорелигиозная чушь, — презрительно отмахнулся Лейхерот. — Буквальное прочтение мелефитских книг неоднократно приводило к возникновению нелепых, но крайне устойчивых мифов.

— То есть, — уточнил я, косясь на Аннушку, — никакого Искупителя нет?

— В конструктив Мультиверсума, — рассказывает профессор, пока мы идём по пустой улице, — Основателями заложены предохранительные механизмы. Один из них — переброс информационного дампа текущего состояния к контрольной точке на оси времени и восстановление с исправлением ошибок. Чисто техническая процедура, неидеальная и уж точно не содержащая

никакого религиозного контекста. Однако, поскольку она влечёт за собой отмену целых ветвей событийных цепочек, то носитель этого дампа сакрализируется простецами и преследуется теми, кто желал бы сохранить статус-кво. К счастью, обычно неизвестно, кто является носителем инфоматрицы в очередном цикле.

— А Разрушитель тогда кто?

— Никто. Это уже миф над мифом. Персонализация деструктивных природных сил. Так, например, в Разрушители то и дело записывали совершенно обычных дисрупторов, людей с высоким уровнем катализации фрактальных событий. В частности, детей, чьи родители — корректоры. У Мелехрима вообще на них болезненная фиксация, связанная с некоторыми моментами его биографии. Меж тем, их опасность сильно преувеличена, и фрактальная стерилизация корректоров, которую он практиковал в своей Школе, просто варварство.

— То есть наши дети не угрожают миру? — спросила Аннушка.

— Меньше, чем вы, недозревшие фокусы.

— Тогда почему Ареопаг чуть не уничтожил ту девчонку, Нагму? Вы же сами её еле отмазали!

— Девчонка действительно сильна, — признал Лейхерот. — Но дело вовсе не в том, что её биологический отец, возможно, ваш рыжий приятель. Это вообще не так работает, и Мелехрим, с его евгеническими экспериментами, занимался ерундой.

— А в чём тогда?

— Не знаю. Иногда сильные фрактальные катализаторы просто возникают сами собой. Может быть, то, что она дочь корректора, просто совпадение, может, стоило повнимательнее приглядеться к её матери, а может, это следствие её высокого событийного потенциала. Она нечто большее, чем обычный дисруптор; не удивительно, что Ареопаг напрягся.

— Стоп, проф, — озадачился я, — то, что она чья-то дочь — следствие, а не причина её таланта? Что-то у меня с последовательностью событий не бьётся…

— Это всего лишь ваша неспособность отказаться от линейного восприятия времени, где следствия якобы всегда идут за причинами. Впрочем, неважно. Обратите внимание, эта часть Мораториума остановлена.

На площади стоит копия того же безумного устройства, что в нашей локали, но она не тикает, не жужжит, не мерцает и не крутится.

— Странно, — сказал Теконис, осмотрев его, — на вид исправен. Возможно, просто выключен. Ситуация становится всё интереснее. Пойдёмте дальше.

В Центре мы выходим из здания с кросс-бифуркатором и оказываемся сразу в гуще событий. На площади нечто вроде небольшого, но шумного молодёжного митинга. Центры тяготения его — Мораториум и стоящая рядом с ним зеленоволосая Тиция. Мораториум тих и неподвижен, девушка представляет собой его полную противоположность.

— Мы не должны отчаиваться! — кричит она в азарте. — Мы корректоры! Мы спасаем Мультиверсум!

Окуляры сдвинуты на лоб, синие глаза сияют фонарями.

<