Та сторона, где ветер

Крапивин Владислав Петрович

Наконец, когда Яшка держался уже за конец ремня, ноги его коснулись опоры. Бревно слегка треснуло под тяжестью. Яшка замер. Потом, проганяя страх, улыбнулся.

ЯШКА: Ух и мокрые, ух и перемазанные! Пусть вас дома повесят над печками сушится.

ЮРИК (тоже слабо улыбнувшись): Высушат... Только сперва нахлобучка будет.

ЯШКА (с пониманием): Это уж точно... А чего вы тут искали?

ВАЛЕРКА: Тут раньше церковь была. Вдруг клад каой-нибудь или подземный ход.

Яшка глянул вниз,

на беспокойную воду, и передёрнул плечами.

ЯШКА: Подземный... Вот получился бы подводный, узнали бы... Вставай на плечи и выбирайся на верх. Только тихо.

Он сел на корточки. Юрик сел ему на шею. Яшка, хватаясь за стенку берега, с усилием распрямился. Юрик осторожно встал ему на плечи, ухатился за ремень. Отчаянно цепляясь ногами за берег, выбрался на край обрыва.

ЯШКА: Готово? Ну и молодец. (Валерке): Давай...

С Валеркой они проделали ту же операцию.

Теперь оба малыша стояли на верху и, подрагивая от ветра, выжидательно смотрели на Яшку.

ЯШКА: Ну, чего ждёте? Топайте домой, быстро!

ВАЛЕРКА: А ты?

ЯШКА: А я ещё посмотрю: вдруг подземный ход...

ЮРИК: А как вылезешь?

ЯШКА (изображая возмущение): Я? Как вылезу? Думаете, буду, как вы, сидеть? Да у меня первый юнешеский разряд по акробатике!

Мальчишки с уважением переглянулись.

ЯШКА: А ну, марш домой быстро! Дрожите, как мокрые цыплята! И перемазанные! Вот дома-то вам зададут. Бегите!

Юрик с Валеркой переглянулись ещё раз и, уверовав в Яшкину неуязвимость, помчались домой.

Яшка, подождав чуть-чуть, взялся за ремень.

ЯШКА (усмехнувшись): Первфый разряд... Хотелось поглядеть, как я царапаюсь? Фиг...

Он, упираясь подошвами в обрыв, начал подниматся. Но успел поднятся лишь совсем не много. Петля ремня соскользнула с гибкого и мокрого пенька. Яшка вместе с ремнём снова оказался на бревне. Он держался, но гнилое бревно - остаток старинного сруба - затрещало и надломилось от удара. Оно медленно оседало.

У Яшки задрожали губы. Вся пустота ухнула и загудела под ним. Он прижался к обрыву и отчаянно огляделся. На кирпичной стенке, углом торчащей из глинянной толщи,был небольшой выступ. Если закинуть ремень, прыгнуть, добраться до стенки! От неё до верха гораздо ближе, и она прочная...

Яшка примерился и набросил петлю на кирпичный выступ. Потянул. Петля, вроде бы, держалась. Яшка крепко взялся за конец ремня. Вздохнул, глянул на верх. Небо потемнело: это из-за края берега опять подкралась дождевая туча. И капли всё чаще стали падать на Яшкины плечи, на кирпичи, на обломок бревна.

... На Яшкину сумку, которая лежала на краю обрыва.

Второй дождь не остановил футболистов. Остановил случай: Антон Калинов, промахнувшись, ударил ботинком не по мячу, а по Илькиному Колену.

Илька зажмурился, сел, схватился за ногу.

ИЛЬКА: Ты чего! Лупишь сослепу...

АНТОН: Илька, я не нарочно!

СЕРёГА КОВАЛЁВ (капитан другой команды): Своих-то подковывать не годится...

АНТОН (крайне расстроенный случившимся): Илька, ну я же не хотел! Больно, да? Ну-ка покажи... Ну, давай, я тебя домой отнесу.

Он неловко попытался поднять Ильку. Илька возмущенно отбрыкался, встал. Припадая на подбитую ногу, двинулся к ближайшему крыльцу с навесом.

АНТОН (шагая рядом): Ну, честное слово, я сам не знаю, как вышло...

ИЛЬКА (улыбнувшись сквозь слёзы): Да ладно, чего ты. Я же понимаю.

АНТОН (с облегчением): Ты не обижайся...

ИЛЬКА: Я не обижаюсь. Жалко только, что не доиграли. Ну, всё равно наша польза.

ВИТЬКА КОВАЛёВ: Если б не дождь, ещё не известно, чья польза была бы. Ладно, завтра доиграем.

АНТОН: Если у Ильки нога пройдёт.

Дождь лупил по их спинам. Они сгрудились на крыльце под навесом.

АНТОН (всё ещё виновато): Сильно досталось? Покажи... Ух ты...

И все, рассмотрев Илькину ссадину, наперебой признали, что "ничего себе", "вот это плямба", "похромать придётся", "зато боевая рана", "главное, старайся зря не сгибать...

Дождь прошёл, опять засверкали вымытые улицы, но уже не так сильно: солнце было неярким, вечерним.

Прихрамывая, Илька вместе с Антоном брёл домой.

ИЛЬКА: Ладно, здесь рядом, я дойду.

АНТОН: Ну, пока. Осторожней иди.

ИЛЬКА: Постораюсь. До завтра...

Он вошёл в комнату и, увидев маму, устало остановился в дверях.

Тамара Васильевна глянула на сына и сразу всё заметила.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Явился? Хорошо... Особенно нога. Первый поцелуй лета. Поздравляю.

ИЛЬКА: Мама, ты не сердись. Мы немножко заигрались.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Немножко... Я уже хотела искать. Носишься под всеми ветрами, мокрый, чумазый, и не думаешь, что я беспокоюсь... И голодный с утра. Стал как щепка, посмотри на себя.

ИЛЬКА: Ну и хорошо, что щепка. У нас в классе есть Малахов, толстый-толстый. Его зовут Дыня.

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Тебе это не грозит... Иди промой колено и неси бинт.

Илька лениво побрёл к умывальнику, забрызгал, забренчал краном. Потом спросил через открытую дверь:

ИЛЬКА: Мама! Воробей ещё не приходил?

ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Какой воробей?

ИЛЬКА: Ну, Яшка... Понимаешь, мама... Ты только не сердись (он достал из шкафчика бинт, Вернулся в комнату, сел перед мамой). Понимаешь, тут одно дело такое... Ему очень нужен был рубль. До вечера. А у меня не было. Я взял из коробочки. Потому что только до вечера...