Таинства любви (новеллы и беседы о любви)
Шрифт:
– Как, о Галке?
– Ты слушай. Так я появилась у тебя. Боже мой, я человек веселый, люблю гостей, а когда в семье разлад – какие гости, какие праздники? Все крысы бегут, как говорится… И вот я дала себе волю… Ты был очень мил, тебе бесконечно благодарна. Но, принимая ванну, я расплакалась и так расстроилась, что готова была удавиться, утопиться… Ох, никогда так тяжело мне не было. Ну, конечно, вино, незнакомая обстановка… И куда деваться? Я пришла на кухню, убрала стол, а тебя не слышно… Знаешь, как только я увидела, что ты спишь, так спокойно спишь, я успокоилась. Меня потянуло в сон, и я в одну минуту заснула, устроившись в твоем
– Как вас-то зовут? – спросил Саня со спокойной твердостью в голосе, вообще ему свойственной.
– Я бы хотела остаться для вас Галкой.
– Вы и останетесь для меня Галкой навсегда.
– Спасибо за сестру мою. Ей и в голову не приходило, что вы к ней неравнодушны. Вы так всегда ее распекали. Вашими словами она распекала меня, и, кажется, благодаря ей я и школу кончила успешнее, чем она, и в вуз поступила сразу…
– Вы меня знали?
– Видела вас несколько раз. Ведь я пользовалась тем, что сестра работает в кинотеатре. Вы и тогда нас путали.
– Не помню.
– Что ж, пусть я останусь Галкой для вас, одной-единственной.
– Но вы и Галка – это небо и земля!
– А вы между небом и землей?
– Как хорошо вы смеетесь надо мной! Я люблю вас! Сознаю, понимаю, что между нами нет ничего общего, как между небом и землей. Прощайте!
– Это неделимо – небо и земля, - возразила она.
– Я все-таки утверждаю, что ты Галка! Голос, интонация…
– Это я нарочно разговаривала ее голосом. Иначе, то есть вне ее образа, я бы никогда не появилась у вас.
– Спектакль можно повторить.
– На сцене – да, но не в жизни. Простите, в квартиру входят, я слышу голоса моих детей… и мужа! Забеспокоился все-таки, куда я пропала… Благодарю вас от всего сердца за все, за все!
Милая, прекрасная женщина, жена и мать, “прокутившая” вчерашний вечер у него, счастливо засмеялась, опуская трубку.
Солнце уже ушло в сторону. Небо, как вчера, в редких хлопьях облаков синеет, и откуда-то идет частый и крупный снег. Он помнил о Галке, а ее уже два года нет на свете. Где-то ее могила, и на нее падает, падает снег.
Нет! Приходила к нему сама Галка, только лучше и прекраснее, какой не была и никогда не будет.
Как-то приехала Людмила Ефимовна к сыну (произвести уборку, хотя Саня всегда протестовал, снести белье в стирку, пополнить запасы продуктов в холодильнике) и застала Саню в ровном, светлом настроении, в каком чаще всего он пребывал в детстве, а с годами все реже и реже.
“Ага!” - подумала Людмила Ефимовна и со вниманием осмотрелась. Бывало, что греха таить, она не без смущения обнаруживала в холостяцкой квартире сына следы пребывания, даже проживания женщины или просто ее присутствия в его жизни. С одной
Нынче никаких явных следов женщины Людмила Ефимовна не нашла, кроме особенного порядка и атмосферы тихого уюта и ожидания. Саня при случае мог навести порядок в своей квартире не хуже, чем мать. Ковры, освещение, музыка, книги - как будто все здесь уже вне времени... Сам Саня тих и прост.
– А, мама, - сказал он, продолжая сидеть за столом и поминутно делая поправки в какой-то рукописи, - опоздала! Я даже белье снес и получил. Даже холодильник разморозил и загрузил. Ну как?
– Молодец! Ты кого-нибудь ждешь?
– Людмила Ефимовна задала вопрос так, как бы случайно.
– Я выпью чаю. Ты будешь?
– Да, если ты не станешь меня ни о чем расспрашивать.
– Напускаешь туману и хочешь, чтобы я молча пила чай с тобой? Зачем я приехала? Ты же знаешь меня: мне нельзя загадывать загадки, я после ночей не сплю и все думаю... когда думать не о чем... Это мучительно.
– Не бойся, ничего страшного не случилось. Скорее всего, все уже кончилось. Так, небольшой эпизод из “Тысячи и одной ночи”. Нет, пожалуй, два эпизода, - Саня бросил карандаш и вышел из-за стола, - или три…
– Сразу три загадки! – воскликнула Людмила Ефимовна, весьма располневшая и моложавая, с хорошим цветом лица. – Милый мой, я не дервиш или кто там, чтобы разгадывать твои загадки.
– Ну хорошо. Представь себе: я, оказывается, был влюблен – и не на шутку – в одну девушку, этакое нелепое создание в светлых очках… еще в ту пору, когда я работал киномехаником… Ну да, я помнил о ней, как, впрочем, помню о многих…
– Ты ее встретил?
– Да, если хочешь… Я ее встретил и узнал, что она умерла два года тому назад.
– От кого ты узнал? – встревожилась Людмила Ефимовна.
– От нее. Она была здесь.
– Саня! Ты шутишь? – испуганно взмолилась Людмила Ефимовна.
– Я же тебе сказал: эпизод из сказки. А в сказках все возможно. Разве нет?
– Допустим. – Собравшись духом, Людмила Ефимовна решила все выслушать.
– Она была здесь. Это была она… и не она, а лучше, красивее и несравненно умнее, какой я ее помнил.
Наступал вечер, и квартиру Сани осветило ярким отраженным светом от окон напротив, точно все люди внимательно всматривались в его жизнь.
– У нее тяжесть была на сердце, а держалась так непринужденно и просто, читала стихи к месту совершенно, как в арабских сказках… И, знаешь, пока она принимала ванну, я уснул – от счастья, от ее близости, а проснулся утром – ее нет.
– Так это всего лишь сон? – с облегчением рассмеялась Людмила Ефимовна.
– Нет, не сон. Около полудня она позвонила… Как я и предполагал, она замужем, у нее двое детей, с мужем у нее разлад… Но, кажется, потеряв ее на одну ночь, муж решил помириться с нею…
– Штучка, - проговорила невольно Людмила Ефимовна.
– Не спеши. Утверждает, что она младшая сестра той, что умерла два года тому назад. Похоже, что так и есть. Галка была что гадкий утенок, а она… Ах, мама, более совершенной женщины я не встречал в своей жизни! Да нет, внешне, может быть, ничего особенного. Но для меня она – Галка, в которую я был влюблен, не ведая о том, Галка в ее идеальном развитии, тихое, живое совершенство. Я люблю ее!