Таинства любви (новеллы и беседы о любви)
Шрифт:
Лесбийскую любовь Сапфо воспела, но не она ее изобрела и, не замкнувшись в ней, любила в жизни все высшее, прекрасное на свете, как солнца свет, как юность и цветы.
Прекрасному учила девушек, а с ними юношество всей Эллады.
Десятой Музой назовет Платон фиалкокудрую Сапфо Алкея, земное воплощенье девяти, чудесный светоч века золотого.
Вот что поведал Рома о Сапфо и Алкее, словно вызвав их из глубин тысячелетий, и Юля как впервые увидела его, юношу, влюбленного в нее, безмолвно, только взгляды, как солнца ослепительный блеск.
А еще он утверждал:
– В произнесении самой поэтессы ее имени на эолийском диалекте звучали дважды «п» - Псапфа буквально, поэтому, видимо, будет правильнее Сапфо, чем Сафо, хотя так мягче. Но Сапфо отнюдь не была мягкой по характеру и темпераменту, только нежной и любящей по природе своего дара.
Что же касается легенды о том, будто Сапфо бросилась с Левкадской скалы из-за любви к моряку Фаону, она не соответствует действительности. Сапфо прожила до старости, пользуясь всеобщей любовью и уважением, в Митилене чеканили монеты с ее изображением, как и Алкея, на вазах воспроизводили сценку неудачного объяснения Алкея с Сапфо.
Школа гетер Сапфо - это первый в своем роде «институт благородных девиц». Гетеры в те времена - просто подруги; ученицы Сапфо были подругами, нередко из одной семьи или страны; в кого-то из них могла влюбиться Сапфо, что изливалось в песне, а пела она лишь о «святом и правом», то есть о Любви с большой буквы.
В 1073 году книги Сапфо и Алкея публично были сожжены по распоряжению церковных властей в Константинополе и в Риме. Сохранились лишь чудом уцелевшие отрывки из лирики Сапфо и Алкея, чаще на папирусах в Египте.
По
Квартира; в окнах виды Москвы; Рома и Юлия предстают то в одежде, то в постели, то в ванне и снова в одежде, чтобы выйти в город.
– Ты мой Ромео, милый симпатяга! Один твой вид и взор – о, Боже, сколько счастья!
– Мой взор – то зеркало любви моей. Мой взор сияет красотой твоей!
– Хорош ответ, и поцелуй твой сладок. Ну, как еще со мной, Ромео, сладишь?
– Ромео? Нет! И ты ведь не Джульетта, хотя прекрасна ты на целый свет. Зачем нам роли в пьесе этой, когда ее печальней нет?
– Печаль в конце, а смерти не минуешь. Да ты еще меня весьма ревнуешь.
– Не ревность это и не зависть, - страх, что я никто в твоих родных глазах.
– Что мне до них, Ромео, я Джульетта, влюбленная в запой, как у поэта, и звезды в небесах – то мой венец, с гирляндами созвездий, как колец.
– Любовь как плавание в океане, хотя плескаемся с тобой мы в ванне.
– Да, наши страсти смехотворны, секс скоропалительный – то наш успех!
– Смеешься надо мной? Сам любишь натиск, когда и не поймешь, что это значит.
– А что тут понимать? Струится кровь, в объятиях моих сама любовь, нежна, стройна, живот и стан Киприды, в очах же неги сокровенной виды…
– Когда увидимся?
– А, как вернусь!
– Неделя? Месяц? О, какая грусть! Когда мы влюблены – к чему разлука? И так вся жизнь – сплошная мука!
– Займись делами, милый мой, чтоб я всю жизнь была с тобой!
Квартира; входит Рома; улица, по которой идет Юлия; диалоги по телефону.
– Как город изнывает в сизом смоге, была я целый день в тревоге… Не отзывался, не звонил! Когда бы только разлюбил?
– А что случилось? Я ведь отключаюсь, когда в работе иль бесцельно маюсь…
– Мне все мерещилось: ты весь в крови… Я плакала впервые от любви! Она столь сладостна и столь безмерна, как открывается всей жизни бездна. И Ад, и Рай не выдумки, о, нет!
– Увы, таков весь этот белый свет!
– Да, жизнь не вся в любви и в розах. Мне надо знать о всех угрозах…
– Что ж, в розах есть шипы, я весь изранен. Ты знаешь, я душою горд и раним…
– Они с тобой поговорили, да? Тебе я недоступна, как звезда…
– Постой! Для них я мальчик, как собачка, тебе всего лишь для прогулок, бяка. Ему ль мечтать как о своей невесте? Так, граф Парис сосватался к Джульетте?
– А мне какое дело, если ты все звезды неба, слезы и мечты! Я ехала к тебе, чтобы остаться. Встречай! У нас ночь счастья!
Комнаты в отелях в Париже; Юлия и Рома с мобильниками.
– Не стану я играть с тобою в прятки. Я в мире, где иные уж порядки, где правила блудет не мой отец, а всемогущий Золотой телец… И как ты догадался? Я в Париже…