Так и было
Шрифт:
Бригадир ушел, а Гришка совсем пал духом: «квартиранты» дяди Матвея могут не дать нужной бумажки, тогда Собачника и его немцев придется вести к ним, и все раскроется. Дострелялся! Еще раз протер насухо пистолет, поелозил его о траву, чтобы лесным духом пропитался, и поплелся в полуземлянку. Матвея Ивановича, как и договаривались, дома не было. Гришка к немцам:
– Вот пистоль нашел! Лес, лес нашел, - заговорил, коверкая русские слова на немецкий лад и протягивая на вытянутых руках свою «находку».
Один
– Мне папир, папир надо, что сдал пистоль. Иванов моя фамилия. Ива-нов, - выговорил по слогам и показал на ладошке, что написать надо.
Немец озадаченно поморгал и расхохотался:
– О, какой хитрый кнабе! О-о-о! Малшик Иван хочет иметь документ?
– Да, да, - закивал головой парнишка, радуясь, что его поняли.
Немец хмыкнул, однако подошел к столу, нацарапал там что-то и протянул маленький листик Гришке. Он схватил бумажку, сказал спасибо и показал солдатам спину.
– Штейн! Хенде хох!
– остановил его грозный окрик… Парнишка оглянулся и не узнал своего спасителя, а тот рычал еще свирепее:
– Ко мне, Иван. Шнель!
Гришка подошел к столу, а немец, тараща злые глаза, запустил руку в железную банку, пошелестел там чем-то и жестом фокусника вытащил конфету в красивой золотой обертке!
Парнишка невольно отступил на шаг, вид у него был такой, что солдаты схватились за животы, показывая пальцами то на него, то на «фокусника».
– Презент!
– сказал немец, вкладывая конфету в негнущуюся руку Гришки.
– Я шутиль - надо смешить друзья. Ком.
Гришка выскочил на улицу. Вслед ему раздались новые взрывы хохота. А его радость, вспыхнувшая было при одном виде полученной бумажки, померкла, - может, показавшийся ему таким добрым немец и с ней какой-нибудь трюк устроил? Домой вернулся смущенным и растерянным. Мать ждала на улице:
– Принес?
– Да.
– Давай сюда!
– Я его немцам отдал!
– Что брешешь, окаянный? Они завтра хотели приехать.
– Я тем, что у дяди Матвея живут, отдал.
– О господи! И в кого ты такой бестолковый уродился? За пистолетом какие немцы приезжали? Ивановские. Им надо отдавать, им, а не нашим. Беги и попроси пистолет обратно.
– Да не кричи ты, мама. Не надо мне никуда бегать. Они бумажку дали.
Мать рассердилась еще больше:
– С нас пистолет требуют, а не бумажку. Где она?
Он подал расписку. Мать вгляделась в нее и заголосила:
– Ну, дурак! Ну, дурак! Ты хоть знаешь, что тут написано?
–
– Поди, написали, что тебя нужно вздернуть на первой лесине, а ты уши развесил.
Что тут возразить? Мог и так написать немец, мог и хуже. И спасет ли его самая хорошая бумажка, если он хранил оружие столько времени? Но семью-то может она. спасти.
– Расстреляют, так меня…
– Утешил. И на том спасибо!
– Они мне конфетку дали. Вот!
– разжал вспотевший кулак.
– Похвалили меня!
Столь неожиданный подарок озадачил мать. Повертела она конфетку и сплюнула в сердцах:
– А черт поймет этих немцев, прости меня, господи! Смотри у меня! Если обманываешь, не знаю, что с тобой сделаю!
Много ночей в ожидании неминуемой смерти провела семья после прихода немцев. Эта, летняя и короткая, показалась самой длинной и безнадежной. Сестренки, намаявшись за день, как-то уснули, а они с матерью даже не ложились.
Мать молчала. Заговорила только под утро, и так, как говорят перед длительной разлукой или прощаясь навсегда:
– Никакого горя я с тобой не знала. В школу уезжал, так боялась, чтоб не избаловался там без семьи. Устоял. И учился хорошо, и за поведение твое краснеть не пришлось. Сейчас-то почему все не то делаешь? На что тебе этот чертов пистолет сдался? На что-о? Как мне перед отцом за тебя отчитываться? Ой, да ладно, не о том хотела сказать, совсем не о том, а вот слов нужных не найду, - замолчала, поправила на - голове сбившийся платок, подошла к окошку.
– Солнце уже высоко поднялось. Скоро приедут. Посидим еще немного и на улицу выйдем.
Мать думала согласно с ним: семью могут и не тронуть, а его расстреляют.
– Мама, разбуди девчонок, пусть уйдут, чтобы не видеть…
– Нет, Гриша, беду надо вместе встречать, а там уж как бог рассудит.
Они приехали. Немецкий офицер и Собачник направились к ним. Сжимая в руке бумажку, мать побежала навстречу, стала объяснять, что сын сдал пистолет, вот документ об этом. Офицер прочитал бумажку, передернул плечами. Истолковав этот жест по-своему, Собачник с готовностью снял винтовку, скомандовал матери:
– Отойди, не заслоняй свое большевистское отродье.
Скомандовал так непривычно тихо, что Гришка не поверил своим ушам. Обычно этот маленький, вертлявый человек говорил возбужденно, а когда кричал, то переходил на визг. Пока догадался, что Собачник сдерживает себя в присутствии офицера, мать выхватила из кармана конфету:
– Вот же, вот, - протянула ее офицеру, - мальчику, - Гришка не помнил, чтобы она когда-нибудь называла его так, - дали за то, что сдал пистолет. Вот!
– выдохнула еще раз, не зная, что говорить дальше.