Талли
Шрифт:
— Самый лучший, — поддержала ее Линда. — Все Де Марко, конечно, отличные мужья. Но, бьюсь об заклад, Робин не будит Талли в четыре часа утра, чтобы доить коров.
— Да в этом нет необходимости, — сказала Шейки. — Талли в это время на ногах. В это время он чаще уговаривает ее лечь спать, не так ли, Талли? — сердечно улыбаясь, добавила Шейки. Талли очень хотелось дать ей пощечину. — Талли всегда плохо спит, — объяснила Шейки остальным.
— Так, может быть, у Талли есть чем заняться в четыре часа утра, — улыбнулась Карен. — Когда вы собираетесь завести еще одного
— А я и не знала, что мы участвуем в гонках, — без улыбки откликнулась Талли. — Но вы правы. Даже Шейки успела завести еще одного, хотя после рождения двойни клялась и божилась, что перевяжет трубы.
Шейки улыбнулась.
— Ну где один раз, там и второй..
— Давай, Талли, — сказала Карен. — Ты ведь не хочешь, чтобы Бумеранг остался единственным.
— Да, Талли. Это так тяжело — быть единственным, — поддержала Линда. — Уж я-то знаю, сама так росла.
Талли не отрывала глаз от травы, лицо ее застыло.
— Да, это, должно быть, трудно, — промолвила она.
— А сколько детей было у вас в семье, а, Талли? — поинтересовалась Карен.
— Один, — ответила Талли, думая о забавной картинке, украшавшей стульчик ее братика Хэнка, на котором он важно восседал, поедая кашу.
— О! — воскликнула Линда. — Я не думала, что ты была единственным ребенком, как и я. Наверное, потому, что мы обе были так одиноки, мы и полюбили Де Марко.
— Нет, подождите! — вскричала Карен. — Нас было семеро, но я тоже люблю Де Марко! — Она взглянула на Шейки. — Жалко, что их не четыре брата, да, Шейки? Ты бы тоже могла выйти за одного из них.
— Да, конечно, — ответила Шейки, не глядя в их сторону.
Талли тоже смотрела вдаль, мечтая, как было бы хорошо оказаться сейчас на озере Вакеро.
На озере Вакеро Талли теперь шла чуть ближе к Джеку, умирая от желания коснуться его. Когда они забирались в лодку, она опиралась на его руку. Когда они решали искупаться, она старалась дотронуться до него в воде. Когда они садились на песок, Талли тоже старалась пристроиться как можно ближе
А дома в будни они продолжали красить. Когда они вдвоем склонялись над ведром с краской, Талли вставала так, чтобы их голые локти соприкасались. Если им случалось вместе открывать банку с краской, Талли занимала не крышка, а возможность прикоснуться к пальцам Джека. Когда они сидели вместе за кухонным столом, Талли вытягивала голые ноги так, чтобы они оказались между ногами Джека. Иногда они сталкивались в дверях, потому что Талли не спешила пройти вперед. Она чуяла его запах, и ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Талли забыла, что такое скромность, она использовала малейшую возможность дотронуться до Джека.
Никогда Талли не испытывала такой ненависти к своей матери, к этому дому, к Милли, к Робину, как в эти дни, когда Джек красил стены, а она не могла, никак не могла коснуться его.
— Талли, как вышло, что Буми не поехал сегодня с нами? — спросил Джек на озере Вакеро.
Они сидели в лодке. Грести
— Поехал играть в софтбол с отцом, — лениво отозвалась она.
Они сидели рядышком на корме. Весла были подняты, лодка плавно покачивалась на волнах. Совсем как сама Талли. Она прикрыла глаза.
— Давай сыграем в игру, — предложил Джек.
— Ага, — медленно проговорила Талли. — Давай. Я сплю — ты смотришь. Если проснусь, ты выиграл.
— Нет. Я задаю вопросы, а ты отвечаешь не раздумывая.
— Нет, мне не нравится эта игра. Давай лучше я буду спать, а ты будешь не раздумывая смотреть на меня.
— Кто был у тебя первым? — Талли сделала вид, что спит.
— Талли! — окликнул ее Джек.
— Робин, — не задумываясь, ответила Талли. — А кто была твоя первая женщина?
— Ее звали Донна. Нам было четырнадцать. Точнее, это мне было четырнадцать, а она была на год старше. Я был сражен наповал.
— Ты думал, Джек, — упрекнула Талли. — Я ведь не спрашивала, сколько тебе было лет.
Она взглянула на него и улыбнулась. Он хлопнул ее по руке, которую она не успела отдернуть.
— А целовался ты в первый раз тоже с ней? — спросила Талли.
— Нет, целовался не с ней. А вот первой была она. А ты в первый раз целовалась с Робином?
— Нет. Не с ним. И вообще он был не первый.
— А ты помнишь, кто был первый? — продолжал спрашивать Джек.
— Я помню все. Но не хочу больше говорить об этом.
— Ага, — Джек кивнул и бросил быстрый взгляд на ее запястья. — Ты, верно, хорошо понимала Джен.
Талли чуть отодвинулась от него.
— Джен совсем не понимала. Ты неправильно меня понял.
— Ясно. У тебя с первым не было любви.
Талли промолчала, и Джек решил сменить тему.
— С кем ты познакомилась раньше, с Джулией или с Дженнифер?
— С Джулией. А что самое первое сказала тебе обо мне Дженнифер?
— Она сказала:– «Моя подруга Талли подает мяч лучше тебя. Она запросто забьет тебе гол».
Талли улыбнулась.
— Очень на нее похоже. А ты что сказал?
— Моя очередь, Талли. Что первое сказала тебе обо мне Джен?
— Она вообще ничего о тебе не рассказывала. Сказала только, что я тебя недооцениваю.
— Да? И как же? Ты недооценивала меня?
— Моя очередь. Тебя тянуло к ней?
— Конечно. Мне было шестнадцать. Меня тянуло почти к каждой. И все же — ты недооценивала меня?
— Ну, пожалуй, немножко, — ответила Талли, прильнув к нему, а лодка тихонько покачивалась на волнах озера Вакеро. — А в Шейки ты был влюблен?
— У меня была одна любовь — быть капитаном «Великих троянцев». Быть Королем бала. А ты влюблялась в парней, с которыми танцевала?
Она повернула голову и посмотрела на него.
— Нет, — ответила Талли, подумав про себя: «А ведь я вру».
— Никогда? — спросил Джек, не глядя на нее.
— Моя очередь.
— Нет, подожди. Это был не вопрос. Скорее недоверчивое восклицание.