Талли

Симонс Паулина

— Я пойду домой, Джен, — сказала Талли.

— Поднимись со мной наверх, — попросила Джён, — пожалуйста.

Талли поднялась по лестнице и ахнула, увидев царивший в комнате Дженнифер беспорядок. Талли не могла поверить, что это комната чистюли Джен.

— Господи, Дженнифер! Кто здесь живет? Не может быть, чтобы ты!

— А-а, это… У меня не было времени на уборку.

— Не было времени. Ну, ясно, — сказала Талли.

Они сели рядышком на незаправленную кровать. Дженнифер смотрела в пол, потом снова с силой прижала пальцы к глазам.

— Все будет хорошо, Мандолини, — произнесла

Талли, чувствуя себя отчаянно беспомощной, злясь, что все ее бессмысленные утешения бессильны против неукротимых и недосягаемых чудовищ, которые, скаля зубы, обступили Дженнифер со всех сторон. Она говорила, прекрасно сознавая бесполезность своих слов. — Забудь все это… забудь, его, Дженнифер Линн Мандолини, — шептала Талли. — Пожалуйста. Забудь его.

Но про себя она думала: «Господи, неужели все это из-за него? Ведь целая жизнь рушится. Целая жизнь, будь она неладна».

Откуда-то издалека раздался голос Дженнифер.

— Какое стихотворение ты тогда написала, Талли? Помнишь?

— Нет, — быстро ответила Талли, — я написала два стихотворения. Летнее?

— Я не знаю летнего стихотворения, — сказала Дженнифер. — Безутешное.

Талли помолчала и медленно начала читать.

Была свободна я тогда, И одинока, и грустна. Теперь, когда душа моя Попалась в сети навсегда, Как запоет теперь она?..

Дженнифер закрыла глаза.

— Хорошее стихотворение. А теперь прочти летнее.

Талли чуть-чуть отодвинулась.

— Может, в другой раз, Джен?

— Хорошо, Талли.

От прерывистого дыхания Дженнифер сердце Талли рвалось на части. Коротенькая испуганная мысль промелькнула и спряталась в глубинах ее сознания, как таракан, застигнутый врасплох вспыхнувшим светом. Как же Джен станет жить, если даже несчастное стихотворение способно вывести ее из равновесия?! Джен всегда подозревала, что столкновение с настоящей жизнью окажется ей не под силу. «Нет, — говорила я ей, — не болтай чепухи. Не будь дурочкой. Все, что происходит с тобой, делает тебя только сильнее. Помнишь, что говорил Толстой? «Все, что не может тебя убить, делает тебя сильнее». И вот она сидит рядом со мной, слабее, чем когда бы то ни было, а я не могу найти нужные слова».

— Я пойду домой, Джен, — произнесла наконец Талли.

Дженнифер разрешила Талли сесть за руль «камаро».

Они опустили стекла и впустили мартовский ветер, прохладный, с запахом весны, будто говорившим о том, что вот-вот все должно расцвести.

У твоего «камаро» очень легкий ход, — заметила Талли.

— Талли, ты никогда не водила другой машины, — сказала Дженнифер. — Откуда тебе знать, какой у нее ход?

— Неправда, — ответила Талли. — Робин давал мне поездить на «корвете».

— Ну да, на автостоянке, — усмехнулась Дженнифер. — Не сомневаюсь, что на стоянке ты гоняла, как черт.

На Гроув-стрит девушки поднялись на крыльцо

и встали, глядя друг другу в лицо.

— Дженнифер, — сказала Талли, — я хочу тебя кое о чем спросить и, прошу тебя, ради Бога, ответь мне. Дженнифер, ты взываешь о помощи?

Ей было слышно, как тяжело дышит Дженнифер.

— Какой смелый вопрос, Талли, — ответила она наконец.

— Дай мне такой же смелый ответ, Дженнифер, не тяни время, скажи мне прямо сейчас: ты взываешь о помощи?

— Нет, Талли, — ответила Дженнифер, — нет.

— Честно?

— Клянусь тебе нашей дружбой.

Они стояли лицом к лицу, и несчастная от своего бессилия Талли смотрела на похудевшее лицо Дженнифер. И вот правая рука Талли обняла Дженнифер за шею. Талли притянула к себе голову подруги и крепко поцеловала в губы, потом немного отстранила и поцеловала снова.

— Мандолини, я люблю тебя, — сказала Талли, сердце ее разрывалось от боли.

И я люблю тебя, Талли.

Двадцать третьего марта, в пятницу, Талли, Дженнифер и Джулия вместе обедали в школе — это случалось так редко, что стало своего рода событием. Дженнифер обычно ела с приятелями-болельщиками, хотя футбольный сезон давно прошел. Талли подумала, что сегодня Дженнифер выглядит получше. И тоска немного отступила. Тем же вечером все три вместе посмотрели «Охотника на оленей».

— Его признают лучшим фильмом года, — предсказала Дженнифер, когда они шли домой.

— А я думаю, победит «Возвращение домой», — сказала Джулия.

— О-о, ты шутишь! — рассмеялась Талли. — Фильм такой жестокий и тяжеловесный, что дальше уж просто некуда. Как будто тебя привязали к столбу и бьют по голове саперной лопаткой, приговаривая: «Война — это пло-о-о-о-о-хо…»

— О, а это убийство Ника в последние пять минут перед концом фильма, когда мы все думали, что все уже хорошо, — это что, а? Это не жестоко?

— А я, например, не думала, что все уже хорошо, — ровным голосом произнесла Дженнифер, не отрывая глаз от асфальта. — Я с самого начала знала, что он умрет. Он хотел быть сильным, таким же сильным, как Майкл, но не смог, ему это было не по силам, как бы он ни старался, а он очень старался. И в конце фильма он просто утратил веру.

— Да, но у Стивена сил хватило, — возразила Джулия, — а ведь он был самым слабым из них.

— Стивен никогда и не старался быть сильным, — сказала Дженнифер, — для него это было не так важно, как для Ника. Для Стивена Майкл был далеко, где-то в стратосфере. Конечно, он его уважал, но Майкл был недоступен его пониманию. А Ник хотел быть таким, как Майкл, и в конце был уничтожен собственной слабостью.

Джулия на заднем сиденье замахала руками.

— Я не считаю, что Майкл был таким уж сильным. По- моему, вся его сила — просто рисовка.

Дженнифер покачала головой.

— Нет. Он был сильным всегда и во всем. Он был неуязвим.

— Не бывает неуязвимых людей, Джен, — глухо сказала Талли. — Это миф.

— По-моему, Джен, ты прочитала в сердцах героев гораздо больше, чем вложили в них авторы фильма, — заметила Джулия.

— Да, но в отличие от «Возвращения домой» здесь действительно есть что прочитать, — сказала Талли. — Я согласна с Дженнифер. Победит «Охотник на оленей».