Там, где цветёт папоротник
Шрифт:
– Этого нам только не хватало, – Котофей запричитал. – Сирин-горевестник!
– Марьяна! – Марун выдохнул и, вытянув руки, шагнул к чудо-птице.
***
– Не тронь ее, оборотник! Не она это! – Котофей заверещал дурным голосом, но Марун его не слушал. Он попытался обнять чудо-птицу, но она сама не далась ему. Исчезла прямо из-под рук, а затем появилась уже в другом месте, повыше, уцепившись за росшее на стволе оттопыренное ухо.
– Марьяша! – Марун протянул руки к Сирин, но птица даже головы в его сторону не повернула.
–
– Для тебя, крылатый Змей, вестей нет, – лицо Марьяны-Сирин оставалось совершенно спокойным. – Я к ней, – она посмотрела на Любомиру, и ведьмочка, не выдержав ее взгляда, отвернулась.
Глаза у Сирин были совсем не человеческие. Страшно в них смотреть было, будто вся мудрость мира в них была. Заглянешь так ненароком, и свою судьбу узнаешь. А будешь ли рад потом?
Сирин проговорила:
– Мы приветствуем тебя, Любомира, в царстве Нави и рады твоему возвращению. И ждем тебя к себе в гости.
– Кто это мы? – Любомира все-таки покосилась на птицу. Та сморгнула, и взгляд ее разом обрел больше живости и человечности. Она склонила голову набок, словно обычная голубка:
– Царь Кощей Бессмертный и супруга его царица Мара. Ждут они тебя в своем дворце.
– Туда-то как раз мы и идем, – Любомира вздохнула.
– Кружную дорогу вы выбрали, – Сирин склонила голову на другой бок, строго посмотрев на Змея, а тот только руками развел, словно был не причем.
– Марьяна, неужто ты не узнаешь меня? – Марун снова попытался коснуться чудо-птицы, и снова она исчезла из-под его рук.
И появилась прямо перед его лицом, склоняя голову то сяк, то эдак, словно приглядываясь:
– А должна узнать?
И ни с того, ни с сего Сирин наклонилась к Маруну и поцеловала его в губы – коротко и почти целомудренно. Тут же отстранилась и коротко хихикнула:
– Забавно. Сладкий ты, смертный молодец.
– Да не Марьяна это вовсе. Лицо только ее, – баюн настойчиво потерся лбом о ногу охотника, привлекая к себе его внимание. – Шутят так бессмертные, злые у них шутки бывают. Не гляди на нее, Марун.
Но Марун глаз не мог отвести от лица своей бывшей супружницы, приложив пальцы к губам, на которых еще горел поцелуй Сирин:
– Ну, как же не она, когда она?
– Не она, не она, - Котофей схватился зубами за штанину охотника и принялся оттаскивать его от дерева.
– А хочешь, берендей, я тебе твою настоящую Марьяну покажу? – Горыныч спрятал усмешку в кулак.
– Показывай! – Марун резко отвернулся от Сирин, так некстати примерившей лицо его покойной жены.
– Ты чего такое говоришь, Горыня? Она ж умерла… – Любомира возразила, но тут же осеклась.
– Верно, так мы сейчас в царстве мертвых и есть, – Горыныч самодовольно усмехнулся. – Мы как раз почти пришли уже. Вон, там под горкой найдешь свою Марьяну, – Змей неопределенно махнул рукой вперед, и Марун, позабыв обо всем, бросился вниз с холма.
Глава 14.
– Марун, постой! Куда же ты? – Любомира растерянно захлопала глазищами.
– Ой, бедовые вы оба! Что ты, что твой медведь-оборотник! – котейка разве что за голову не схватился. – Вернуть его надобно, нельзя ему на Марьяну глядеть.
– А что ж, она и вправду там? – ведьмочка поджала губы, прищурилась, смотря вслед Маруну.
– Там-там, где ж еще ей быть, – Котофей уже бежал следом за охотником.
– Так если ж ее медведь подрал… – Любомира решила вслух не договаривать свои сомнения.
– Ну и славно, ну и пусть их идут, – за спиной девушки проворковал Змей Горыныч. – А нам с тобой в другую сторону. Кощей вон даже гонца к тебе прислал, ждет не дождется дорогую гостью. Свадебку сыграем, весь подгорний мир месяц гулять будет.
– Нет, я так не могу. Я ж ради него сюда пришла, братца родного одного на болоте бросила. Я теперь без него никуда не уйду, покуда цветок папоротника ему не добуду, – Любомира, насупясь, уперла руки в бока и тоже направилась вниз с холма.
– Вот ведь упрямая ведьма, – Горыныч только зубами скрипнул.
Вздохнул и пошел за Любомирой. А над головами путешественников летала птица Сирин…
…Под холмом была деревня. Почти обычная с виду деревушка на берегу узкой речки, с маленькими аккуратными домиками. На лугу за околицей гуляли коровы, у мостка качались привязанные лодчонки, на улице были люди, мужчины, женщины, дети… Вот только не курился дымок над печными трубами, не голосили петухи, не слышно было разговоров.
Марун стремглав влетел в деревеньку, но у ближайшего домика, словно запнулся, и остановился, удивленно оглядываясь. Запыхавшаяся Любомира еле догнала его, вцепилась в куртку:
– Стой, кому говорю! Ни шагу дальше!
– Тихо-то как здесь. Как на погосте, – охотник затравленно осматривался.
– Так погост это и есть, – Котофей тоже догнал товарищей. – Оставь их, Марун, не место здесь живому, успеешь еще сюда. Идем, Кощеюшка заждался уж…
– Я должен найти Марьяну, – Марун упрямо шагнул вперед.
– Зачем она тебе, Марун? А как же я? – Любомира разжала пальцы и теперь испуганно семенила следом за оборотнем.
– У тебя Змей теперь в женихах, – Марун ответил неожиданно жестко.
– Не нужен мне такой жених, – ведьмочка чувствовала, как на глазах вскипают слезы.
– Я должен найти Марьяну, – охотник проговорил упрямо. – Должен… прощения у нее попросить.
Так они и шли по деревеньке: охотник впереди, за ним шаг в шаг Любомира, Котофей запрыгнул ведьмочке на руки. Марун заглядывал в лицо каждой встречной женщине, но ни одна из них не смотрела на него, словно вообще не замечая чужаков. Зато вот Любомира заметила, что у некоторых обитателей деревеньки не было у кого рук, у кого носов, а у иных и глаза или даже двух. А на их месте была просто гладкая кожа.