Там, где мы служили...
Шрифт:
…Жозеф тоже был жив. Увидев друзей, валлон не смог ничего сказать — он просто расплакался, даже не пытаясь прятать лицо.
— Обидно умирать перед самой победой, — тихо сказала Кайса.
— Боишься? — в голосе Джека не было насмешки.
— Нет, — спокойно ответила финнка. — Просто… обидно.
— Потом всё равно будет победа, — сказал Олег. Он лежал возле бойницы, обложившись магазинами и гранатами к подствольнику. Рану ему перевязали, и, как и все раненые, ещё бывшие в сознание и могшие двигаться, находился на боевом посту. — И пошли они все. Мы всё равно и жили, как люди — и умрём… а они сдохнут.
— Слышите? — спросил
Джек осторожно выглянул в бойницу через ноктовизор. Противник готовился к новой атаке. На их стороне торчали два грубых креста с распятыми вниз головой трупами — это были пилоты сбитого над вражескими позициями «хенгиста». Рота потеряла три из шести ветролётов, но оставшиеся три продолжали вылетать, тратя последний боезапас, но срывая вражеские атаки.
— Тяжёлых вынесли? — окликнул Эрих пробегавшего по коридору штурмовика. Тот, не останавливаясь, откликнулся:
— Да, все в той яме!
— Ползёт кто-то, — сказала кайса. — Через площадь… Один. Форму не разбираю.
— Не стреляй, — приказал Джек. — По-моему, это наш.
(Никто ещё не знал, что это был швед-разведчик, добравшийся до обороняющихся с сообщением о подходе основных сил).
Винтовка Кайсы щёлкнула. Джек зло рыкнул:
— Я же сказал!.. — но финнка просто молча качнула стволом, и капрал увидел тех, в кого она стреляла — один лежал метров ха четыреста на осыпи, второй ещё катился по ней. — Из-ви-ни-и… — он снял с ремня рацию, вызвал Скобенбка и спросил: — Товарищ лейтенант, что у Осташко?
— Олег убит, — ответил Скобенюк. — Эрхарт тоже, обороной командует лейтенант Джереми Вестон, из пленных.
Джек выругался. Олега Осташко в роте очень любили — прочили в капитаны после повышения или гибели Фишера.
— Идут, — бросил Ник, переставляя прицел. — Сейчас начнут долбать… Ну что — воюем? И, как в песне говорится — со мною доблесть моих друзей и честь моего отца! — и он улыбнулся друзьям.
14
Витьку ранили именно в ходе этой атаки, когда махди вломились на первый этаж, и штурмовики стреляли в них с растояния вытянутой руки, опаля выстрелами лохмотья врагов и свою броню. Витька бил штыком и тесаком, используя оружие «по-шведски», когда его, как ему показалось, изо всех сил пнули в правое бедро, и нога разом отнялась. Витька ещё успел выстрелить перед собой — в живот атакующему врагу — и рухнул наземь, но до пола словно бы и не долетел…
…Очнулся он от озноба. Поперёк ног лежал тот самый застреленный им в последний миг «синий берет», рядом кто-то натужно стонал. Где-то стреляли, и Витька неожиданно понял теперь, что ранен. Бедро не болело, но он его словно бы отлежал… и где-то в глубине тела тупо, мерзко мозжило что-то… лишнее, что ли? Когда Витька чуть пошевелился, штанина отлепилась от пола с отчётливым клейким треском.
Он осмотрелся. В коридоре были только трупы и, наверное, раненые… как он. Что произошло? Чем закончилась атака? Надо же, а ведь не больно совсем… что если зиккурат взят, и он — в тылу врага?!
— Вик, Вик, ты тут? — над ним нагнулся Майкл, махнул кому-то рукой. — Здесь, он живой!.. Давай, цепляйся… только тихо, они тут, в конце коридора.
Подошёл Джек, вдвоём они вытащили Витьку за угол, за баррикаду, на лестничную площадку. Усадили рядом со штурмовиком, у которого было разрублено лицо — одна из девчонок зашивала ему рану, штурмовик чуть слышно посвистывал.
Майкл повозился с ремнями снаряжения, начал стаскивать с Витьки штаны, тот ухватился за них, охваченный неожиданным стыдом и косясь на девчонку. Майкл ударил его по рукам:
— Убери и отвернись… Смотри, Джек.
Капрал тоже свистнул. Витька с неожиданным беспокойным страхом приподнялся на локте — увидел бело бедро, синее пятно контузии, а в центре пятна… Его замутило, Витька отвернулся снова.
— Разворотилоооо… — протянул Джек задумчиво. — Ну что, будем доставать.
— Артерию заденешь, — это был голос Кайсы. — Ирма, сделай.
— Не видишь, шью?! — огрызнулась девчонка, работавшая над лицом штурмовика. — Не подохнет, полежит.
— Давай-ка… — Майкл сунул в зубы Витьке какую-то деревяшку. — Давай, кусай. И потерпи, колоть нечего, тяжёлым не хватает… Подержать тебя?
— Не надо, — Витька невольно вздрагивал. Не от страха — он не боялся, и боль, когда Ирма начала полосовать мышцу поспешно сполоснутым спиртом полевым скальпелем, оказалась вполне терпимой, хотя деревяшку Витька всё-таки закусил прочно. Что-то стукнуло о ступень — мокро и увесисто.
— Пистолетная, крупняк, — послышался из какой-то ваты голос Ирмы. — Повезло, чт он ев кость — остался бы без ноги запросто… Дайте ему выпить.
Что-то обжигающе потекло в рот, туман рассеялся. Витька кашлянул, с трудом сел. Арчи, ухмылясь, завинчивал фляжку со спиртом. Ирма выругалась:
— Сиди, идиот, я ещё не закончила!
— Куда мне теперь? — Витька не обратил на её ругань внимания.
— Ляжешь к бойнице на пару с Жозефом, — буркнул Джек. — Больно?
— Нет, а что? — Витька почти с интересом глянул, как Ирма кладёт на рану последний стежок. Та поймала его взгляд, улыбнулась: