Танцор смерти. Дорога домой. Полет орлов. Исав
Шрифт:
— Он же хуже грязного ниггера! — вопил Карлтон.
Карлтон произнес слово, которого в нашем доме никто никогда не употреблял. Ни при каких обстоятельствах.
— Клэр, уходи, — сказал Ронни хрипло.
— Неужели... неужели ты стерпишь такое?
Ну что я была за идиотка! Решила поучить Ронни гордости, не понимая, что только еще больше унижаю его.
Карлтон направился к нам.
— Знаешь, — прошипел он, — если не одумаешься, кончишь тем, что окажешься на Стафим-роуд вместе с этими шлюхами Макклендон. —
В ту же секунду Ронни бросился на него, и они покатились с пригорка. Карлтон пытался сопротивляться, визжал и отбивался. Все кончилось бы в одно мгновение, Ронни придавил бы его, как собака муху, но тут подвалили дружки Карлтона.
Они окружили Ронни, в ход пошли кулаки. Увидев, как кто-то ударил Ронни в лицо, я не стала ждать подкрепления и, прыгнув Карлтону на спину, впилась зубами ему в загривок. Взвыв от боли, он швырнул меня наземь.
Я повалилась прямо под ноги дерущимся, кто-то наступил мне на руку, а когда я попыталась подняться, Карлтон со всего размаху заехал мне в челюсть.
Очнулась я на коленях у мамы. По подбородку лилась кровь, мама кричала отцу, чтобы он принес льда, вокруг толпились какие-то люди. Мама утирала мне рот подолом своей юбки. Над нами стояла бабушка.
— Мэрибет, — сказала она маме, — у нее выбиты зубы.
Зубы? Я закашлялась, и маме в подол упало два окровавленных обломка.
Бабушка подобрала их и завернула в носовой платок.
— Их вставят на место, — успокоила она маму.
— Как она теперь будет улыбаться? — убивалась мама. — Ну, попадись мне этот Ронни Салливан...
— Уонни! — позвала я. Лучше у меня не получилось.
Я увидела его неподалеку. Он стоял на коленях, опершись на руки. Дедушка и мистер Тобблер, присев на корточки рядом с ним, промакивали ему кровь его же рубахой. Во рту у Ронни зияла дыра на месте выбитого зуба.
— И ты беж жуба, — сказала я грустно. Я с трудом открыла рот и показала ему свою дырку. — Уонни не виноват! — заявила я громко. — Это Каутон.
— Успокойся, моя хорошая! — Мама обняла меня и прижала к себе.
Подбежал отец со льдом, высыпал его из бумажного стаканчика маме в ладонь.
— Пап, это все Каутон. Он меня удаил, — попыталась объяснить я.
Отец, вне себя от ярости, подскочил к Ронни:
— Как ты посмел втянуть мою дочь в драку! Да я тебе все кости переломаю!
— Сынок, остынь! — осадил его дедушка. — Ронни ни при чем. Это дело рук Карлтона. Босс все видел.
— Что тут произошло, мистер Тобблер? — спросил папа.
Мистер Тобблер выложил ему всю правду.
— Девочку твою ударил Карлтон. Причем нарочно. Так что, Холт Малоуни, если ищешь виновного, ступай разберись со своим племянником.
Я почувствовала, как напряглась мама. Они с папой взглянули на Ронни.
— Я... я... Послушай, парень... —
Ронни отшатнулся, попытался подняться на ноги, ко не смог и сел, держась за ребра.
— Когда я рядом, вам нечего о Клэр волноваться. Я ей зла не причиню. Знаю, что вы все думаете, только я никого б и пальцем не тронул, если б Карлтон к ней не полез. Я... Я не позволю ее обижать. Никогда.
Тем сентябрьским вечером Ронни вошел в нашу семью.
Нас отвезли к моему дяде Маллори Делейни, врачу. Со мной было все в порядке, если не считать пары выбитых зубов и синяков на руке, с Ронни — тоже, если не считать выбитого зуба и сломанного ребра. У дяди Калли Малоуни, дантиста, мне вставили зубы на место, а с Ронни сняли мерку — нужны были коронки.
Мы взяли Ронни к себе на ферму. Мама устроила его в гостевой спальне. Отец несколько раз звонил Большому Рону, но так и не дозвонился — видно, тот где-то пьянствовал.
Взгляд у Ронни в тот вечер был испуганный и недоверчивый. Он не привык доверять ни удаче, ни Малоуни. Утром мы увидели, что окно в спальне открыто, а Ронни исчез.
Тогда я, преодолев собственное недоверие к родителям, рассказала маме с папой об озере Десяти Прыжков, где его и обнаружили папа с шерифом Винсом.
Вечером я слышала, как шериф Винс говорил родителям:
— К сожалению, я обязан принять меры. Нельзя, чтобы он болтался сам по себе. Большой Рон не желает нести за него ответственность, а больше парнишке податься некуда.
— Привози его сюда, — сказал отец. — Мы его возьмем.
Слова папы меня поразили. Да, людям надо доверять!
— Холт, я не позволю, чтобы этот мальчишка был рядом с Клэр! — Весь разговор мне был отлично слышен даже сквозь дубовую дверь. — Мы слишком мало о нем знаем. Клэр почему-то очень к нему привязалась. А вдруг он извращенец?
— Если так, то я его своими руками придушу, — сурово ответил отец.
Наступила тишина, я слышала только, как дышит мама. Посмотрев в щелочку, я увидела, что отец ее обнимает.
А потом он сказал:
— Мэрибет, если бы я подозревал мальчишку в чем-то дурном, я бы не позволил ему здесь появиться.
— А что мы скажем родственникам?
— Что нельзя перекладывать грехи отца на сына. Ронни не виноват, что у него такой родитель. Мне парня жалко.
Они еще о чем-то поговорили — отец тихо и серьезно, а мама спокойно, а может, и покорно. Наконец мама сказала:
— Ну хорошо, Холт. Только надо привести мальчишку в порядок. Для начала — отмыть.
У меня дыхание перехватило. Невероятно! Потрясающе! Теперь ответственность за Ронни будет только на нас троих — на мне, маме и папе, потому что остальные Делейни и Малоуни разделить ее не согласятся ни за что на свете.