Танец над вечностью
Шрифт:
— Почему? — пробормотал я, пытаясь встать. — Где мои очки?
— Вы были ранены, но на удивление быстро оправляетесь, — важно изрек лекарь. — Эта девица Храфпоне грамотно наложила вам повязку, вы потеряли немного крови, и если будете соблюдать…
— Почему я вас вижу?!? — в отчаянии воскликнул я и рывком сел.
Тошнота подкатила к горлу, меня вырвало.
— Ну батенька, кто ж так резко встает. У вас сотрясение мозга. Вам лежать надобно.
Я зажмурился и потрусил головой.
— Сейчас позову фрона Лешуа, может, он вас образумит…
Я слушал Дерека вполуха. Во рту
— … поэтому не вижу смысла оставаться в городе.
— Что? — встрепенулся я. — Вы о чем?
Лешуа тяжело вздохнул.
— Вы меня не слушали? Милагрос уехала из города. С дочерью. А еще с ней видели мужчину. Любовник или муж. Я ей не нужен.
Дерек осунулся, его взгляд потух, морщины проступили на лице, состарив несчастного лет на двадцать.
— Подождите, — запротестовал я, с трудом садясь на кровати. — Что за бред? Откуда вы это взяли?
— Ваша задумка с портретом сработала. Милагрос многие узнали. Ее видели на портовом рынке, в лавке и на пароме… С другим мужчиной.
— Нет, это невозможно, — решительно отмел я его слова. — Невозможно, потому что Милагрос… Она не такая. Тот мужчина мог быть подельником Хриз!
— Они целовались, — глухо добавил Лешуа.
— Хм… Тем более. Вы в это верите? Чтобы Милагрос целовалась с кем-то прилюдно? Да она б со стыда сквозь землю провалилась.
Мужчина нахмурился, а потом в его глазах появилось такая отчаянная надежда, что мне сделалось неловко.
— Думаете? — спросил он. — А как быть со свидетелями?
— Обознались. Или же… — я задумался. — Или же происки Хриз. Она увидела портреты служанки, испугалась, что мы можем подобраться к ней, и состряпала эту ложь. Как пить дать, подкупила свидетелей.
Лешуа вскочил на ноги и заметался по комнате, сжимая и разжимая кулаки.
— Мерзкая дрянь! — он вдруг замер и требовательно уставился на меня. — Но свидетелей было много, и все твердили одно и то же?..
Я пожал плечами.
— Чему вы удивляетесь? Это же Хриз. Она и княжеский тайный сыск обдурила, а это для нее и вовсе пустяк… Но она начала действовать, и это хорошо, хорошо. Это значит, что она испугалась, понимаете? Мы на верном пути! Надо продолжать.
Я попытался встать, опираясь на помощь Лешуа.
— Где Лука? Я оставил его взаперти, а он…
— Да болезный дурачок всю ночь у вашей кровати просидел, а как пришли в себя, за бульоном вам побежал…
При мысли о еде меня опять затошнило. Комната предательски кружилась, как при качке на корабле.
— Мне надо ополоснуться и вернуться в замок…
— Ни в коем случае. Офицер Матий просил вам передать, что сам всем займется. Он затребовал подкрепление для полномасштабной облавы. И еще сказал что-то странное про то, что видел мертвеца. Того,
Негромко всхрапнул Лука, запнувшись о порог и едва не уронив супницу. Аромат куриного бульона казался отвратительным. Я махнул слуге, чтобы он оставил супницу в покое и подошел ко мне.
— Спасибо, господин Лешуа, дальше мы с Лукой сами справимся. А вы не оставляйте поисков. Нужно развесить еще больше портретов Милагрос.
Я вяло возил ложкой по тарелке. Бульон давно остыл. Перед глазами стояло распухшее тело бандита с проткнутой глазницей. Из нее торчала серебряная шпилька Хриз. Банда Вырезателей похитила труп, попутно перебив всех жителей деревни. А в бою за замок офицер видел кого-то, похожего на этого мертвяка. Может, он обознался в пылу битвы? Я покачал головой. Матий не из тех, кто ошибается. Но и мертвые не могут оживать. Всему должно быть логичное объяснение, надо просто съесть эту застывшую бурду, привести себя в порядок и вернуться в замок, чтобы на месте во всем…
— Ммм! — Лука плюхнулся рядом со мной за стол и чем-то зашелестел.
Я рассеянно отодвинулся и, набравшись решимости, зачерпнул бульон ложкой. Рука застыла в воздухе. Слуга расстелил на столе помятый портрет Хриз и довольно улыбался, тыча в него пальцем. Ложка с плеском полетела обратно в тарелку, а я принялся тормошить мальчишку.
— Что? Что? — встряхнул я его за плечи. — Ты ее видел, да?
Он радостно замычал и показал пальцем на склянку, стоящую на секретере, потом сделал движение, как будто что-то пьет из горла, после погладил себя по животу, а следом, к моему ужасу, тыкнул в бульон. Только тут до меня дошло, что от простуды и разбитой губы Луки не осталось следа. Я похолодел и бросился к секретеру. Из горлышка наполовину опорожненного пузырька дохнуло знакомой грибной вонью. Я занес руку, намереваясь грохнуть проклятое зелье о зеркало, но вовремя остановился и обернулся к мальчишке. Он почуял неладное, отступил от меня и испуганно замычал, закрывая голову руками и падая на колени.
— Что ты наделал! — не выдержал я. — Так это ты напоил меня этой гадостью?!?
— Ммм…
— Эта женщина плохая! Нельзя у нее ничего брать!
— Ммм? — он выпятил вперед подбородок и подполз ко мне ближе, чтобы я мог полюбоваться на зажившую губу.
— Это колдовской эликсир, понимаешь? Его нельзя использовать! Эх ты! — я махнул рукой и поднял мальчишку с колен. — Вставай. Если еще раз увидишь эту гадину, то…
Я осекся, сообразив, что не знаю, что ему велеть. Чтобы он позвал на помощь? А если Хриз его покалечит? Или ее саму поймают, и она окажется в застенках инквизиции?
— … то просто ничего у нее не бери, не слушай ее и не говори с ней… Ну то есть, если она будет что-то спрашивать, просто беги от нее, запомнил?
Лука кивнул, неуверенно улыбаясь.
— Она очень жестокая и опасная… Кстати, а как она до тебя добралась? Я же приказал никого к тебе не впускать, да и привратник знает ее в лицо… Как она вообще обо всем узнала?!?
Как будто почуяв, что о нем шла речь, в дверь постучал привратник Грег.
— Фрон профессор, к вам пришли, — вид у него был чрезвычайно торжественный.