Тавриз туманный
Шрифт:
Дальше стоять на улице было невозможно. Без сомнения, Рафи-заде и Махмуд-хан бросятся вдогонку за сбежавшей добычей.
Порой человек чувствует в себе необычайную силу. Схватив девушку на руки, я отошел от дома и невдалеке, в развалинах заброшенного дома, решил передохнуть и привести ее в чувство. Я слышал пьяную ругань и голоса Махмуд-хана и гостей, искавших девушку. Она долго не приходила в себя. Если бы не свежий воздух, возможно, состояние это продолжалось бы дольше.
Наконец, она зашевелилась. Сперва она провела рукою
– О, мамочка, как болит голова!
– и, грациозно потянувшись, хотела повернуться на другой бок; но упавший рядом осколок кирпича заставил ее очнуться.
– Боже! Где я? Что со мной?
– воскликнула девушка, поднимаясь и плача.
– Сестра моя! Ты спасена, тебе удалось вырваться из рук негодяев
– Кто вы?
– растерянно и с ужасом в голосе прервала меня девушка.
– И вы из них?
– Нет, я просто прохожий. Увидев, что тебя преследует несчастье, я решил помочь тебе.
– А они не бросятся за мной в погоню?
– Не бойся, сюда они не придут, а если и придут, я сумею защитить тебя!
– Сжальтесь надо мной, верьте, что я порядочная девушка.
– И вы можете быть уверены в моей порядочности?
– О, конечно, верю. Но...
– Все это прошло. А теперь нам надо встать и поспешить уйти отсюда.
– Как же я могу пойти домой, у меня нет ни платка, ни чадры! Дома убьют меня.
– Если я поведу вас и дам чадру, вы согласитесь?
– Я очень признательна вам. Но я очень прошу вас, убейте меня. Это будет для меня благодеянием. Я не смею показаться родителям.
– Встаньте и следуйте за мной. Об этом мы подумаем после. Пока надо торопиться покинуть эти места, - сказал я, помогая девушке подняться.
От страха она дрожала. Она была сильно потрясена. Я держал ее под руку, она едва передвигала ноги, легкий ночной ветерок трепал пряди ее волос, касавшихся моего лица. Глядя на эту девушку, похожую на грезу, я чувствовал себя в каком-то фантастическом мире. Я раздумывал, как бы скрыть от ее родителей все случившееся с ней.
Я не знал, о чем думает девушка. Я чувствовал, что она вверила мне свою судьбу. Она ни разу не спросила, куда мы идем.
Я привел ее к себе. На мой стук дверь открыл Гусейн-Али-ами. Решив, что со мной Нина, он ушел, но затем вернулся.
– Самовар нужен?
– спросил он.
– И самовар, и ужин!
– сказал я.
– Где я?
– спросила девушка, словно очнувшись ото сна.
Я отошел от нее и, став в стороне, сказал:
– Вы находитесь в доме честного, порядочного человека, готового защитить вашу честь, как честь собственной сестры.
Схватив голову обеими руками, девушка несколько минут думала; затем оглянулась по сторонам.
– Если вам нужен платок, я могу принести, - сказал я, почувствовав, что ей неловко сидеть в моем присутствии с непокрытой головой.
– Нет!
– печально произнесла она, - к чему это после
– Если так, то садитесь! Надо подумать о вашем будущем.
Она села. Мы не находили слов для разговора. Видно было, что она чувствует себя разбитой. Наконец Гусейн-Али-ами принес в переднюю самовар и вышел. Я внес самовар в комнату и, поставив на стол, принялся заваривать чай.
– Пожалуйста, выпейте стаканчик чаю. Возьмите себя в руки!
Девушка вздрогнула и раскрыла глаза. Поднявшись с места, она села к столу и выпила вместе со мной два стакана чаю. Я не хотел расспрашивать ее, пока она не поест и не придет в себя.
Наконец, в три часа ночи подали ужин.
– А где же ваша супруга?
– спросила девушка.
– У меня нет супруги.
– А кто же этот мужчина?
– Это мой слуга.
– Он женат?
– Да.
– Где его жена?
– Спит у себя в комнате. Для чего она вам?
– Просто так, спрашиваю.
– Как вас зовут?
– Меня зовут Набат-ханум. А вас?
– А меня Абульгасан-бек. Кто ваш отец?
– Мехти-хан.
– В каком районе вы живете?
– Шешкилане.
– Зачем вы отправились к гадалке?
– Разве то, что я расскажу вам, поможет мне?
– Когда вы подробно расскажете мне причины, побудившие вас отправиться туда, я смогу найти способ облегчить вашу участь. Я хочу, чтобы ваша семья ничего об этом не узнала.
– Поздно, - с горькой улыбкой сказала девушка. Во-первых, уже четыре часа ночи, а меня дома нет. Во-вторых, я нахожусь наедине с незнакомым мужчиной; я вам верю, но поверит ли моя семья, что вы вели себя по отношению ко мне, как брат? Я запятнана. Теперь умоляю вас, не возвращайте меня в семью, помогите мне не попадаться ей на глаза.
Девушка снова расплакалась и хотела поцеловать мне руку.
– Плакать не к чему, сестра моя!
– сказал я, поднимая ее голову и гладя волосы.
– Все это не так уж страшно. Будьте откровенны, не скрывайте от меня ничего, и я помогу вам.
– Я дочь Мехти-хана, - начала девушка.
– У отца, помимо меня, двое сыновей. Брат отца моего очень богат. У него большие поместья, деревни, сады и дома. У дяди есть сын, намного моложе меня, слепой на один глаз и психически ненормальный. Когда он родился, мне было девять лет. Я нянчила его, а теперь меня хотят выдать за него.
– Он любит вас?
– Он не понимает, что такое любовь, он еще ребенок.
– Сколько ему лет?
– Двенадцать.
– А что же говорят на это ваши отец и мать?
– Мать убивается, она не согласна, отец же, наоборот.
– Причина?
– Отцу нужны деньги: он опиоман и спустил все свое состояние.
– Говорили вы отцу о том, что не согласны на этот брак?
– В доме у нас из-за этого целый день брань и ссоры. Отец несколько раз избивал мать.
– Хорошо, но неужели дядя ничего об этом не знает?