Таймлесс. Сапфировая книга
Шрифт:
Эх, суперкрутая вечеринка, честное слово.
— Не хотелось бы вас расстраивать, леди Бромптон, — мягко начал граф. — Но пальцы мои утратили былое мастерство, это была бы уже не та игра, которой мы развлекали дам, когда исполняли дуэтом несколько произведений со знаменитым, овеянным легендами, Джакомо Казановой при дворе французского короля… К тому же, в последние дни меня немного мучает подагра…
По залу прокатились всеобщий шёпот и горестные вздохи.
— … и по этой причине я хотел бы передать эту скрипку моему юному другу, — продолжил граф. Гидеон,
— Прошу вас!
Тогда Гидеон взял смычок и скрипку, поклонился графу и направился к фортепиано.
Граф схватил меня за руку.
— А мы с вами, пожалуй, присядем на диван и насладимся концертом, ведь так? О, только не дрожите, на то нет причин. Садись, дитя моё. Ты пока не ведаешь, но вчера вечером мы с тобой стали лучшими друзьями, ты и я. Мы с тобой поговорили, что называется, по душам. И все недомолвки остались позади.
Чё?
— Вчера вечером?
— Если судить по моему исчислению, — сказал граф. — По твоему исчислению эта встреча состоится через некоторое время, — он засмеялся. — Я охотник до всяких сложностей, как ты могла заметить.
Я в недоумении глядела на него во все глаза. В этот момент Гидеон начал играть, и из моей головы тут же вылетели все вопросы, которые я собиралась задать графу.
О Боже! Возможно, во всём виноват пунш, но… но нет… но всё-таки… Ах! Эта скрипка — такая привлекательная. Как он взял её в руку и положил под подбородок! Больше и делать ему ничего было не нужно. Я просто улетела. Когда Гидеон водил смычком по струнам, его длинные ресницы отбрасывали тени на щёки, а волосы падали на лицо.
Когда полились первые аккорды, моё дыхание чуть было не остановилось, такой нежной, зовущей и притягательной была эта музыка. Мне вдруг захотелось плакать. До сегодняшнего дня скрипки не входили в список моих любимых музыкальных инструментов, честно говоря, они нравились мне только в кино, потому что их музыка могла подчеркнуть особенно напряжённые моменты фильма. Но то, что творилось здесь, было просто невероятным, причём, абсолютно всё: и мелодия, и молодой человек за инструментом. Все присутствующие слушали, затаив дыхание, а Гидеон играл, полностью погрузившись в музыку и будто не замечая никого вокруг.
Лишь когда граф провёл рукой по моей щеке и указательным пальцем нежно стёр с неё слёзы, я заметила, что плачу.
Я испуганно вздрогнула.
Он улыбнулся, и в его глазах блеснул тёплый огонёк.
— Не нужно этого стыдиться, — тихо сказал граф. — Если бы реакция твоя была другой, я бы очень разочаровался.
Я была так поражена, что улыбнулась в ответ. (Да, так и было! Но как я могла! Это ведь тот самый мужчина, который пытался меня задушить!)
— А что это за мелодия? — спросила я.
Граф пожал плечами.
— Не знаю. Полагаю, она ещё не написана.
Гидеон опустил смычок. Он вежливо отказался продолжать игру, но вежливо отказать леди Лавинии ему не удалось. Она кинулась обнимать Гидеона и повисла на его локте. Поэтому ему не оставалось ничего другого,
— Это была поистине непревзойдённая игра! — воскликнула леди Лавиния. — Лишь завидев эти руки, я поняла, что они способны на удивительнейшие вещи.
— Могу поклясться, что вы правы, — пробурчала я. Мне очень хотелось поскорее встать с дивана, лишь бы леди Лавиния не смотрела на меня так — сверху вниз. Но алкоголь вывел из строя мышцы моего пресса.
— Какой прекрасный инструмент, маркиз, — сказал Гидеон графу и передал ему скрипку.
— Это работа Страдивари. Мастер сделал её для меня лично, — мечтательно ответил граф. — Мне бы очень хотелось, чтобы она досталась тебе, мальчик мой. Сегодняшний вечер — вполне подходящий случай для торжественного вручения подарка.
Гидеон немного покраснел. Наверное, от радости.
— Я… я не могу… — он посмотрел в тёмные глаза графа, затем потупился и добавил: — Это большая честь для меня, маркиз.
— Поверьте, юноша, для меня это тоже большая честь, — серьёзно ответил граф.
— Какой кошмар, — пробормотала я. Кажется, эти двое действительно Друг от друга без ума.
— Вы также музыкальны, как и ваш сводный брат, мисс Грей? — спросила леди Лавиния.
Нет, не думаю. Но во всяком случае, такая же музыкальная, как и ты, подумала я.
— Я всего лишь люблю петь, — сказала я. Гидеон бросил на меня предостерегающий взгляд.
— О! Вы поёте! — воскликнула леди Лавиния. — Как я и наша дражайшая мисс Фейрфэкс.
— Нет, — уверенно ответила я. — Такие высокие ноты, как мисс Фейрфэкс, я брать не могу, я ведь не летучая мышь, честное слово, и объём лёгких у меня не такой большой, как у вас. Я просто люблю петь.
— На сегодня мы уже насладились музыкой в достаточной мере, — сказал Гидеон.
Казалось, леди Лавиния немного обиделась.
— Конечно, это сделало бы нам честь, — быстро заговорил Гидеон и бросил на меня мрачный взгляд. Но я была в такой отличном пьяном настроении, что мне было совершенно всё равно.
— Ты… играл просто прекрасно, — сказала я. — Я даже расплакалась, правда!
Он усмехнулся, будто я нелепо пошутила, и положил скрипку Страдивари обратно в футляр.
К нам со всех ног спешил лорд Бромптон с двумя бокалами пунша. Он заверил Гидеона, что был невероятно тронут его виртуозной игрой, и как прискорбно всё же, что бедный Алестер пропустил кульминацию этого вечера.
— Вы считаете, Алестер всё же попадёт сегодня на нашу суаре? — немного недовольным тоном поинтересовался граф Сен-Жермен.
— Я в этом просто уверен, — сказал лорд Бромптон и передал мне бокал.
Я жадно отхлебнула.
Ох и приятный же вкус у этой штуки! Достаточно принюхаться, и уже от одного запаха опьянеть можно. В таком состоянии вполне можно схватить расчёску, запрыгнуть на кровать и горланить какую-то популярную песню. Можно с Заком Эфроном, а можно и без!
— Милорд, вы во что бы то ни стало должны уговорить мисс Грей спеть что-нибудь для нас сегодня, — сказала леди Лавиния. — Она так любит петь.