Тайна дважды убитой
Шрифт:
– Любовь моя! – сказал Иванов. – Как сладко видеть тебя на ночной дороге…
Алиса молчала.
– Я такой болван, - произнёс следователь. – Всю жизнь бегу от тебя. А ведь именно ты – судьба моя. Самый дорогой человек. Я должен тебе признаться кое в чём…
– Не нужно, - ответила ведьма. – Всё – пыль и песок. Пройдёмся?
Фёдору казалось, что впереди у них целая вечность. Огромный простор, который невозможно перейти. Они шагали по каменной дороге, а под ногами у них было чёрное небо и звёзды. Успокоившись, следователь принялся размышлять
– У меня есть основания полагать, что Горелов действовал не один… - сказал он.
– Какое это имеет значение? – спросила Алиса.
– Для тебя – никакого, - кивнул Фёдор. – А для меня… Мне во что бы то ни стало нужно найти тело Ксении. Иначе мне не видать должность Министра Сыска.
– Название-то какое – сыска, - передразнила Алиса. – На гербе, надо полагать, будет женская молочная железа, щит и меч?
Иванов расхохотался. Действительно, как это он не заметил? Название нового органа должно быть благозвучным. Может, министерство Розыска? Или Розыскной Дозор?
– А ежели – Главное Управление Империи? А? Сокращённо - ГУИ! – воскликнул следователь.
– Тогда уж – десятое управление. И цифру десять по-римски напиши. Литерой Ха.
Вновь рассмеялись. Да уж, у него просто талант придумывать названия… ГУИ! Они всё шли и шли. Шли и шли. Вдруг девушка остановилась. Выдернула руку.
– Федя, ты разве ослеп? – спросила Алиса. – Ты ничего не видишь.
– Нет, любовь моя, - ответила Фёдор и попытался вернуть руку.
– А так?
Она поднесла к его лицу обе свои ладони. Они были… черны. Вместо аккуратного французского маникюра – заострённые ногти, похожие на птичьи когти. Он перевёл взгляд на лицо. Демонический взгляд. Клыки.
– Мне помощь нужна, Федя! – почти кричала Алиса. – Проснись!
Следователь подскочил в собственной кровати. Весь вспотел. Вот почему он терпеть не может сны. Вот почему они ему не снятся! Увы, следователь не понял намёка – и пожалеть об этом ему пришлось уже в ближайшем будущем.
Глава 34. В шаге от ада
Фёдору уже доводилось бывать в больнице для душевнобольных аристократов. Строго говоря, перед ним была настоящая тюрьма, далеко не самого строгого режима. Комплекс производил впечатление – трудно сказать, какое. Расположен в нескольких километрах к югу от Москвы, в живописном месте.
На заднем плане – лес, небольшая речка. Осенью здесь было очень красиво. Аккуратная дорога вела к монументальному ограждению. Толстые кирпичные стены, увенчанные пиками. Решётки абсолютно на всех окнах массивного здания – вплоть до пятого этажа. Следователь вышел из машины и наказал водителю ожидать возвращения.
– Процесс может затянуться, Макар, - сказал он. – Но ты будь поблизости, хорошо? Чтобы я потом не рыскал.
Водитель кивнул, хотя он прекрасно понимал: никаких развлечений тут нет. Да какие там развлечения! Ближайшее поселение – в пяти километрах. Ни магазинов, ни кафе, ни даже скамеек. Персонал работал вахтами, и только главврач мог
Иванов взял свою кожаную папку и приблизился к пропускному пункту. Больницу по периметру охраняли полицейские, а дальше господствовали лишь санитары и врачи. Стражи порядка узнали Фёдора и начали его приветствовать. Всем почему-то хотелось быть похожим на этого бравого следователя.
– Здравия желаю, господин Шерлок! – отчеканил старший охранник, прикладывая руку к фуражке.
– Ну какой же я Шерлок, - сморщился Иванов. – То был дилетант и выскочка, а я – профессионал.
– Очень жаль, что книжки про вас не пишут, господин Фёдор, - тут же реабилитировался полицейский.
Такое упущение Иванову польстило. Некогда газетчики пытались брать у него интервью: опыт получился негативным. Следователь улыбнулся и достал свой портсигар, предложил каждому табак. Закурили. Фёдор пожалел, что не взял с собой стажёра. Он бы ему объяснил, как важно иметь в союзниках младших по званию и социальной лестнице. Однако, Георгия бы просто не пустили на территорию больницы. Режимный объект!
– Али всё-таки напишут книжку? – спросил старший охранник. – Али сами пишете? Как этот, его… Толстый Лев.
– Возможно, - кивнул следователь и не стал поправлять полицейского. – Порой такие чудеса происходят, что я и сам хочу стать писателем.
Они молча смотрели на больницу. Здание было построено в неоклассическом стиле. К больнице примыкал ухоженный сад: это считали важным элементом лечебного процесса. Вид, впрочем, портила высокая стена, которой было обнесено сооружение. Внутри – сдержанный интерьер: паркет, помещения с высокими потолками, большими окнами и внушительными дверями. Сдержанный и готовый ко встрече с самыми несдержанными пациентами.
– Тут спокойно? – спросил Иванов.
– Как на кладбище, - кивнул охранник. – Дайте своё прошение, я подпись поставлю. Бюрократии ради.
Двигаясь непосредственно к больнице, Фёдор прикидывал, как будет вести допрос. Наметил в голове тактику. У входа его повстречал санитар и повёл к главврачу. Это было обязательным ритуалом, как бы Фёдору не претило общение с доктором. Внутреннее убранство больницы оставалось строгим, но с некоторыми элементами уюта. На стенах висели картины с изображениями природы.
Шли мимо палат, некоторые двери оказались открытыми. В комнатах были деревянные кровати с ортопедическими матрасами, столы и стулья. На каждом этаже – рукомойники и фонтанчики с питьевой водой. На каждом этаже по одному окну были на проветривании почти круглосуточно, чтобы развеять не самые приятные больничные ароматы.
В комнатах-камерах содержались пациенты с различными формами психических расстройств. Чем выше – тем опаснее. На первом этаже обыкновенно располагались безобидные воришки, старики, выжившие из ума. Начиная со второго встречались дебоширы и хулиганы, насильники. Самые буйные пациенты – на пятом этаже, под надёжной охраной. К слову, решётки были лишь на некоторых окнах.